Глава 17. Штаб спасения номер два
Прохожие на набережной застыли как статуи, смотреть жутко, а теперь еще и черным туманом город заволокло, – дрожащим голосом сообщила Настя. – Варя, тебе плохо?
– Нет, мне хорошо, – ровным голосом отозвалась фурия, сидя на полу в коридоре общежития и глядя в приоткрытую дверь одной из комнат. – Когда твой привычный мир летит к чертям, некоторые вещи должны иметь какое-то постоянство. Например, идиотизм Ивлевой. На это я могу любоваться бесконечно, это сейчас поддерживает морально. Ворвалась сюда и бездарно громит хату своей счастливой соперницы Меркуловой…
– Заткнись, дура, – отозвалась Даша, с упорством бульдога выдирая застрявшие ящики из Сониного письменного стола и вытряхивая их содержимое на пол. – Плевать мне, что там у моего Алекса с этой серой мышью! С вашей Меркуловой не все так просто, она что-то важное знает…
– Тот магический блокнотик, который спрятан в тайнике под паркетом? – притворно ахнула и расширила глаза Синицина. – Меркулова там подробно написала, как тебе вернуть потерянную власть над ведьмами и колдунами!
– И зачем ты ей это сказала? – ужаснулась Настя, увидав, как Ивлева отшвырнула в сторону растерзанные ящики и кинулась с остервенением отдирать паркетные доски.
– Я же говорю – меня это успокаивает, – огрызнулась фурия. – Если некромант скоро всю нечисть укокошит, я имею право поразвлечься напоследок?!
Входная дверь хлопнула так громко, что три девицы вздрогнули от неожиданности, а Ивлева застыла с оторванной доской в руке, прислушиваясь к поспешным шагам по коридору.
– Вы все здесь, это даже хорошо… наверное, – тяжело дыша, растрепанная Соня обвела взглядом всю троицу, скользнув взглядом по разгрому в своей комнате. – Воронка вампиров рушится, силы неравны. Быстро все на кухню, начинаем мозговой штурм.
– Там воронка вампирская не на тебя случайно рухнула? – прищурилась Варя. – Ты это… какой штурм хочешь начать?
– Вставайте, я сказала! – Соня даже топнула ногой. – Далекий маг из предсказания – не Темнов!
– Что я вам говорила?! – отшвырнув доску, торжествующе прорычала Даша и ринулась на кухню вслед за Соней, локтем пихнув в сторону Настю и чуть не сбив с ног Варю.
В кухне висели мутные сумерки – огневик из плетеного абажура над столом куда-то удрал, а за окнами кухни стелились клочья черного тумана, сквозь который еле пробивался тусклый утренний рассвет. Порывшись в шкафу, Настя водрузила посредине большого кухонного стола найденную свечу, а фурия плюнула в нее, после чего фитилек загорелся, и пространство около стола осветилось желтым светом.
– Так… начнем, – пытаясь собраться с мыслями, Соня вдруг подумала, как раздражают ее сейчас эти радостные ромашки на клеенке стола. – Времени у нас очень мало, до главного удара Тьмы приблизительно чуть больше получаса.
– Ты и есть тот далекий маг, который решит исход?! Отдала это право мне, а ну быстро! – схватила ее за рукав свитера Ивлева, но Соня резко вырвалась, отодвинув свой стул чуть подальше.
– Отстань, тот маг давно умер, но отправил послание из прошлого, и я его получила. А сейчас – мозговой штурм. Темнов всем говорил о заклинании, которое ударит по некроманту и Тьме, и это самое сильное заклинание магии на земле. Таким заклинанием считается реквием некроманта, но ведьмак хвастался, что оно не самое сильное и он знает другое. Ивлева, есть мысли о Темнове?
– К-козел, – с чувством высказалась Даша. – Я его спросила, что это, а он еще так презрительно – мол, обойдешься, древнее его ничего нет, оно первоисточник. Сказал – разгадка в Огневых, если умная – сама догадайся.
– Так вот кто украл конспекты Огневой у Мары Лелевны! – Синицина, прищурив глаза, склонила голову набок и воззрилась на Дашу. – Давай-ка, отрывай от сердца. Наверняка с собой таскаешь.
– Там ничего полезного нет, я их просмотрела много раз. – Ивлева распахнула пальто, порылась за подкладкой и хлопнула на стол пачку истерзанных конспектов, которые тут же разошлись по рукам.
– Значит, ищем снова. – Соня поспешно листала мятую тетрадку, исписанную аккуратным почерком. – Что-нибудь, что может натолкнуть на мысль о заклинании. Все что угодно. Если Темнов сказал, что разгадка в Огневых, примем это за основу как факт.
Минут десять девушки, сидящие за столом, лихорадочно шуршали страницами.
Ивлева яростно трясла конспекты, будто из них могла неожиданно вылететь какая-нибудь невидимая записка или закладка, Варя просматривала страницы на просвет в пламени свечи, Соня же разглядывала страницу, где Влада страдала над сложностями отличия домашних огневиков от диких, и на полях все было изрисовано мохнатыми шариками со свирепыми рожами.
– Тупик, – отшвырнув тетрадь, в конце концов выдохнула Синицина. – Это сумасшествие. Пытаемся найти в старых конспектах Огневой какое-то заклинание, которое спасет весь тайный мир от некроманта и Тьмы. Если трезво подумать – мы рехнулись, и первая Меркулова.
– А если все-таки вспомнить, что ты нечисть и тебя это напрямую коснется уже совсем скоро? – вспылила Соня. – Хоть что-то можешь высказать ценного?!
– Ах, пожалуйста! – фыркнула Варя. – Вот тебе ценная инфа – Влада во время лекций рисовала на страницах портреты Гильса, Егора, карикатуры на Адочку и преподов! Вот теперь вперед, спасай с этим тайный мир.
– Некоторые ее конспекты подписаны «Влада Венго», – заметила Настя. – Дед Влады в древности жил под фамилией Венго, а в современном мире стал Огнев.
– И что с того? Это все знают в Носфероне. – Варя тяжело вздохнула. – Это не тайна и нам ничем не поможет. Кое-кто, кто учится на психологиню в институте, мог бы и поднапрячься куриными мозгами, если не все силы на своего вампира ушли.
– Герка не отвечает, все вампиры в офлайне. – Настя нервно обхватила локти ладонями. – Тайнограм не работает, я пишу ему и пишу… Варя, у тебя губы цвет поменяли.
– Я сейчас принесу одеяло или плед, она просто замерзла.
Соня поспешно встала, и ее шаги раздались в коридоре, где она обходила комнаты.
Почти все одеяла и теплые вещи были отданы в подземелья, и Соня хлопала дверями комнат, безуспешно пытаясь отыскать хоть что-нибудь подходящее. А точнее – найти повод, чтобы сбежать из-под обстрела выжидающими недоверчивыми взглядами и не видеть, как губы и ногти Вари с каждой минутой все сильнее начинают отливать серебром.
В комнате фурии пледов и одеял не было, но Соня сгребла в охапку несколько ее фиолетовых кофт, которые остро пахли мерзко-приторными духами… а потом остановилась, поняв, что вернуться обратно в кухню не может.
«Я была слишком самоуверенной, – с тоской и отчаянием думала Соня. – Когда получила послание от Ольги Огневой, была потрясена и как на крыльях сюда летела. Именно в это место, в общежитие на канал Грибоедова. Я шла по просветам в тумане, и они привели меня сюда, а не в Носферон, Департамент или куда-то еще. Если Ольга была таким светлым магом и с детства видела варианты будущего, то, с точки зрения квантовой физики, это пятимерное существо, и оно знало заранее, как должны сложиться обстоятельства. Вот до этого момента, потому что дальше – уже от нее не зависело ничего…»
Она нервно качалась с носков на пятки, оглядывала комнату, залитую дрожащим голубоватым светом от огневиков, которые испуганно жались друг к дружке в углу около шкафа.
То Соне чудилось, будто кто-то стоит за ее спиной и ведет ее, подсказывает тихим голосом, только надо прислушаться и расслышать. То, наоборот, накатывало отчаяние, что все это полная чушь – и видение в вагоне метро, и старая открытка с посланием. Взгляд искал что-то, скользя по беспорядку на столе и раскиданным по полу колготкам и фантикам от конфет и жвачки, по плакатам с фотографиями Димки Ацкого, которые были криво развешаны на стенах и зияли прожженными дырами от фурьего яда. Одна из фотографий, самая новая и огромная, где Димка нагло ухмылялся посреди Атриума, расправив крылья и красуясь серебряными шрамами на них, была исплевана с особой яростью и зияла дырами.
Так можно было долго терять драгоценное время до полудня, стоя посреди комнаты, не в силах вернуться обратно в кухню и признаться в том, что никаких идей у нее нет. Дикий выброс адреналина захлестнул ее, когда дрожала каждая клетка в теле, когда набатом стучала кровь в ушах, и хотелось кричать, а надо было срочно додуматься до чего-то крайне простого…
А время на земле для нечисти уже заканчивалось – все неумолимо близилось к главному удару некроманта.
Солнце, несмотря на близость полудня, кануло во мрак черного тумана, который сгущался с каждой минутой. Замерший мир людей, остановленный дневным правом, заволокло темнотой. Водяные метались по дну Невы, каналов и рек так, что на поверхности вода выплескивалась на гранитные набережные огромными волнами, а огневики стаями то ныряли в стены домов, то вылетали и чертили огненные зигзаги в тумане.
Врата Тьмы нависли над землей, готовясь к последнему смертельному рывку, но воронка вампирской нежити все еще держалась в отчаянном усилии.
Герка Готти, стоя на крышах рядом с родичами своей семьи, пытался удерживать воронье, чувствуя впервые в своей жизни, как перестает его слышать и подчиняться какая-то огромная часть его самого. Это воронье всегда слушалось любых его приказов и на боях было с ним одним целым, давая ощущение безграничного азарта и силы, которое было известно только вампирам, и больше никому на свете. Теперь же каждую минуту он ощущал потери – то одна, то другая стая ворон отлетали прочь, падая на крыши домов.
– Макс! – крикнул Герка, заметив, как рядом в черном тумане мелькнула красная толстовка. – Наши теряют подконтров! У вас как?
– Бывало… лучше… – откликнулся Холодов, тяжело дыша. – Сначала заклятие Темнова почти сработало… мы видели все. Как только он начал, шквал из Врат отступил, но ненадолго…
Герка с тоской смотрел, как огромная стая воронья рассыпалась в серебристый пепел прямо на лету, и вдруг заметил, что собственные ногти и пальцы его отблескивают серебром. Выругавшись, вампир разминал онемевшие от холода руки и обернулся, пытаясь разглядеть во мгле на окрестных крышах Алекса, будто бросал в его сторону немой и отчаянный вопрос.