– Не смей! – взвизгнула фурия, зажимая уши ладонями, уже полностью покрытыми серебристой пылью.
– И переворачиваем наоборот. – Соня, схватив обгрызенный карандаш, принялась писать им на обороте конспекта. – egoveng oinvit atioda emonnu araaet ernain terralux tene brasvin cet. Я изучала латынь, тут видны четкие слова, просто маги скрывали их, иначе расставляя буквы. Ego vengo invitation daemon nuara aeterna in terra lux tenebras vincet. «Маги Венго приглашают демонов Нуары на землю, свет победит Тьму», если перевести.
– Мало, – сквозь зубы процедила Ивлева. – Это не все заклинание, лишь самое начало. Мне нужно увидеть хотя бы еще одну фразу, чтобы я вспомнила целиком. Блин!!! – Она обрушила кулак на прожженный ядом плакат.
Будто окаменев, четыре девушки сидели за столом. В мертвой тишине лишь трещала свеча, капая воском на клеенку, да тяжело дышала Варя, у которой заложило в ушах от нарастающего грохота.
– Я чувствую, что Врата открываются, я рассыпаюсь, – прошептала фурия, мутным взглядом обводя пространство кухни и бледные лица. – Кажется, мои штрафные работы подходят к концу. Что ж, законный вид жизни на земле – не поминайте лихом нас, проклятую нечисть, и счастливо оставаться…
Настя вдруг разрыдалась, Соня до крови кусала губы, Даша проклинала скрытного Темнова, неведомые ей высшие силы, которые отняли у нее память ведьмы, а также их еще более высшее руководство, если оно существует, не забыв обозвать садистскими все законы мироздания.
– Все-таки последние минуты я проведу в компании тупиц, – вдруг хрипло и нервно рассмеялась Варя Синицина, обессиленно роняя голову на руки. – Если плакат вам не подходит, то поймайте в небе оригинал, что ли…
Соня на ватных ногах медленно поднялась из-за стола, вскочила и Ивлева, с грохотом опрокинув стул. Обе переглянулись, моментально уловив одну и ту же мысль, и ринулись на лестницу.
– Нет, не вниз… На крышу, там всегда открыта дверь с чердака! – крикнула Соня, дернув Ивлеву за рукав пальто.
К счастью, чердачная дверь действительно была распахнута настежь. В общежитии проживала парочка валькирий, которые очень не любили докладывать о своих перемещениях комендантшам, а с чердака, заваленного старыми чемоданами и домовыми запасами тряпья, на крышу вела узкая железная лесенка.
Каблук у Сони застрял между ступеньками, и когда она освободилась и выбралась на крышу, то оказалась в черном непроглядном тумане, в котором сейчас творился хаос.
Все грохотало, кричало, куда-то рвалось и металось, и единственное, что можно было разглядеть – это маячившее впереди черное пятно ивлевского длинного пальто.
В вышине над городом нависли огромные Врата Тьмы, они горели и переливались, искрились, били молниями во все стороны.
– Ацкий… Дима! – надрывалась Соня, но крик беззвучно провалился в этот грохочущий гвалт над головой. – Сюда, скорее!
– А-а-ацкий! – рявкнула вдруг Даша таким зычным басом, что Соня от неожиданности отшатнулась и проехалась на каблуках по наклонному скату, покрытому скользким железом, вовремя ухватившись за дымоходную трубу.
– Сюда-а-а! Ацки-и-ий!!! Сюда-а-а!!! – орала Даша, и вопли ивлевской глотки прорезали туман будто ножом, разносясь в пространстве.
В этой чудовищной круговерти невозможно было отыскать и дозваться кого-то, но Даша не унималась, продолжая орать с остервенением и упорством, натренированным за долгие годы скандалов с Алексом.
Оглушенная Соня, прижавшись спиной к заледенелой трубе, смотрела в туман, в котором над крышами метались тени. Они все неслись мимо, не останавливаясь – остатки распадающейся вампирской воронки из нежити, стаи насмерть испуганных нетопырей, паникующие огневики…
Гул нарастал – что-то запредельно огромное двигалось к земному миру. В пламени Врат показался приближающийся серый балахон, под капюшоном которого скалился страшный череп.
В этот момент над девушками в тумане что-то пронеслось, задело дымоход и досадливо крякнуло, когда куски штукатурки покатились по железному скату крыши.
– Ацкий, точно он… – прошептала Соня, когда мутным пятном в тумане проявилась над ней крылатая тень.
Чьи-то маленькие крылышки вились перед закрытыми глазами. Очень настойчиво, невесомо задевая ресницы, лоб, цепляя прядь волос, упавшую на глаза. Но открывать глаза не хотелось, потому что это означало – продолжать жить. Нет, открывать глаза нельзя.
Никакой мир и никакая жизнь не нужны ей теперь. Но и смерть никак не наступает, ее, как небытия, нет. Потому что никак не отвяжется от нее что-то маленькое и легкое, что вьется около ресниц и щекочет их.
Веки чуть дрогнули – и сквозь них забрезжил легкий, едва уловимый зеленоватый свет. Такой теплый и радостный, как хорошо знакомый оттенок летней майской травы.
– Ты!
Влада рванулась навстречу, и на секунду ей почудилось, что ее встретили сильные загорелые руки, подхватили, крепко прижали к себе, и она расплакалась, рассказывая обо всем, что случилось.
– Гильс… он… – разрыдалась она. – Мне этого не сказать…
– И не нужно говорить, – прошептал такой знакомый голос ей в ответ. – Поднимайся, очнись. Вспоминай все, что сказал Муранов, он никогда просто так ничего не говорит.
– Нет. Я не могу. Гильса больше нет. Армия призраков ушла на землю, там сейчас гибнет весь тайный мир. И я виновата во всем.
– Поднимайся, – настойчивее прошептали ей. – Ты жива, ты не погибла. Вспоминай, что сказал Муранов. Вставай, темноглазка!
Тот, кто ее обнимал, отстранился, и она потянулась следом, не собираясь отпускать его от себя.
Глаза все-таки пришлось открыть, впустив в них боль выжигающей темноты, в которой метался неверный мерцающий сполох зеленого света – маленькая зеленая бабочка продолжала порхать около лица, щекоча кожу невесомыми крылышками. Она то отлетала чуть дальше, во мрак, то приближалась к ресницам. Как далекая весточка от того, кто хотел сейчас, чтобы она снова начала жить.
– Некромант убил Гильса, – сквозь слезы прошептала Влада, не веря в собственные слова. – А меня не убил, хотя пытался. Но даже ранить своим когтем не смог.
Она пошевелилась и сначала села, дрожа и привалившись спиной к скале, а потом медленно поднялась на ноги. Бабочка продолжала виться вокруг, будто подбадривая и ожидая.
«Муранов действительно успел сказать что-то важное, просто в тот момент не было времени переспросить его, – Влада старалась думать спокойно и размеренно, как говорил и думал бы Гильс, и не сорваться сейчас в бесполезные рыдания и слезы. – Так… Он сказал, что Нуара не приняла некроманта как правителя, иначе в этом разрушенном мире была бы земля под ногами. Получается, некроманту подчиняется только армия призраков, раз он собрал их своей некромагией. А мир Тьмы его ненавидит, и Гильс это понял. Поэтому мертвец и двинулся на землю – если не получилось с Нуарой, то подчинить себе земной тайный мир. И было еще что-то важное. Еще… Гильс сказал мне, что от мира его предков осталась только эта огромная скала, которая находится в самом центре, и только здесь есть сила тяготения. А может, эта скала… трон того великого демона битв и сражений, который правил здесь?!»
Влада провела рукой по камню, и пальцы нащупали тончайшие вырезанные узоры, заметить которые не было времени.
– Трон Тьмы, чей ты? – вслух сказала Влада, и скала под пальцами чуть дрогнула, и гул пронесся по ней, будто отвечало само пространство, сама бесконечная пустота и темнота.
Ответ пришел в голову сам, но поверить в него все еще было невозможно.
Прислонившись лбом и прижав обе ладони к скале, Влада долго молчала, вспоминая и перебирая в памяти все, что долгие годы вело ее сюда, во Тьму. Все действия и слова, странности и недосказанности, даже необычное имя, которое дали ей родители, которое будто бы прятало в себе отгадку ее главной тайны.
– Ты ждала, Нуара. Отозвалась и услышала меня, ждала моего главного шага, – начала говорить Влада, поначалу дрожащим шепотом, но постепенно голос звучал все уверенней. – Некромант считал себя правителем и хозяином Нуары, но он им не был. Вернее, был только наполовину, потому что для того, чтобы занять трон Нуары после его захвата, нужно было сочетать в себе кровь Венго и темную кровь тех чудовищ, которые создали этот мир для себя. А Николас надеялся, что, попав сюда, я стану такой же, как он, или просто хотел меня убить, чтобы я не мешала ему наконец-то получить такую долгожданную власть. Не вышло. Я пришла.
Голос зазвучал громче, обретая силу и уверенность, будто рядом с ней стоял Гильс и подбадривал ее.
– Поднимайся, Нуара! – Влада окинула взглядом тьму вокруг. – Это приказываю тебе я, Влада Венго, которую ты ждала так долго. Возрождайся! Ты не будешь уже прежним миром смерти и темноты, потому что те демоны, что жили здесь, изменились и сами стали другими. Этот мир заслуживает того, чтобы здесь была земля под ногами!
Кромешная и непроглядная темень вокруг откликнулась, будто живое существо, отозвалась беззвучным криком радости, в этот же момент будто бы став с Владой единым целым.
Из пустоты и небытия начала сплетаться ткань материи, и вот из бесконечных глубин бездны поднялась земля, выстелив черную сверкающую твердь.
Черная скала гремела и менялась, будто невидимые руки заново высекали из камня огромный трон, покрытый тончайшими резными узорами, и вот Влада уже оказалась на самой вершине его, глядя на пространство вокруг.
Никакие слова были не нужны – стоило ей только представить, как это моментально воплощалось в реальности. Небо – в этом не было даже сомнений, какое оно будет.
– Нет, солнце оставим земному миру, – будто в ответ на свой же вопрос ответила хозяйка Тьмы. – Но это небо заслуживает большего, чем сплошная темень…
Вверху по темноте пронесся первый сполох неяркого света, как северное сияние на Земле. Затем появился второй, третий… Сполохи сияли сиреневым, зеленым, синим таинственным мерцанием, осветили сверкающие черно-серебряным блеском земли вокруг трона.