Что будет на них, сейчас пустынных и бескрайних?
Влада глубоко вздохнула и улыбнулась, представив прекрасный город, в котором она часто бродила в своих снах. Это тоже был ее родной Петербург, но другой, таинственный и странный, где старинные дома были выше прежних, а переулки и улицы, покрытые каменной черной брусчаткой, были гораздо запутанней, петляя и прячась в темных подворотнях.
И вот огромная площадь, отдаленно похожая на Дворцовую, только больше ее в десяток раз, выткалась из пустоты. Поднялись изысканные дворцы и особняки с колоннами и балконами, с башенками и мансардами, взметнулись ввысь шпили Адмиралтейства и Петропавловки, только они были гораздо выше земных. Все было таким же, как на земле, и не таким в то же время.
Сады наполнились каменными изваяниями статуй, в каналах заструилась серебристая вода, через реки перекинулись мосты с причудливыми узорчатыми перилами.
И старый дом, оторванный от земного мира, наконец-то нашел свое вечное место, встав на улице, чем-то напоминающей ту, родную, в прежнем мире.
Задыхаясь от пьянящего и головокружительного чувства безграничной власти и силы, хозяйка Тьмы стояла на троне посреди этого нового и прекрасного мира, наполненного таинством и мерцающими сполохами небесного сияния, точь-в-точь как на волосах девочки, выросшей в самом сердце старого города на Садовой улице.
Сверкали стекла в окнах особняков и дворцов, серебрилась неторопливая вода в реках и каналах, темнели подворотни, в которых уже разгулялся вечный для этого мира стремительный ветер. Не тьма была вокруг теперь, а сумеречный мир, даже едва заметный диск огромной полной луны проглядывал в нем, будто она отражалась здесь от невидимых граней мироздания.
– А ведь я могу гораздо больше, – подумав, сказала сама себе Влада. – Границы между моей Нуарой и землей уже нет. Теперь я могу прийти на землю, и люди будут подчиняться мне, и нечисть тоже, и маги – все.
Влада какое-то время молчала, представляя что-то в своих мыслях, и эти мысли то смешили ее, то пугали, то печалили.
– Но я поступлю иначе, – приняв решение, сказала она. – Пора наконец-то восстановить справедливость. Верно?
И, будто соглашаясь с этими словами, порхающая рядом зеленая бабочка села ей на плечо.
Глава 19. Восход Темных
– Отличные бои… такой драйв Гильсу бы зашел, – хрипел Герка, швыряя последние остатки вороньих стай на призрачного противника. – Игнат, Макс, согласны?!
Те не отозвались – остальных Герка потерял из вида уже давно, когда из черного тумана начали нападать неведомые им всем твари.
Силы были неравны – одиночные призрачные нетопыри легко рвали в пыль сразу сотни вампирских подконтров, и воронье Готти гибло в мятущихся небесах.
На Герку вдруг со спины налетел Игнат Дымов, он кулаками отшвыривал от себя огромную полузмею-полуящерицу, челюсти которой уже успели разорвать ему плечо.
– Это ведь еще… не главная армия мертвеца… – Игнат ловко уворачивался от когтей и челюстей, но пропустил удар, и коготь прошелся по его спине.
– Только ее начало, – рыкнул Герка в ответ, направив с сотню воронов на тварь, которая уже примеривалась прыгнуть и разорвать Игната. – Эти… вышли первыми… они изматывают нас. Уничтожают наши армии и ждут главного…
С каждым движением и вдохом Герка ужасался подходящей слабости и жгущему спину холоду и, обернувшись на чей-то возглас, замер.
– Началось! – крикнул Макс, вынырнув из тумана. – Полдень, Тьма идет…
Из черного провала Врат, который разрывал пространство от земли до неба, начало хлестать молниями.
– Встретим и… – Герка не успел договорить, как его и Макса отшвырнуло с крыш на землю налетевшим шквалом.
Сквозь Врата Тьмы, вспарывая земной воздух, несся немыслимый по земным меркам легион. Силы были не просто неравны – армии земных вампиров показались песчинками по сравнению с океаном нежити, которая подходила к ним, и призрачным безликим войском, которому не было ни конца ни края.
– Я хозяин Тьмы… – в черном тумане разнесся свистящий клекот. – Слушайте, нечисть… это будет самое последнее, что вы услышите…
И главное заклинание смерти и некромагии, реквием нечисти, свистящим шипением понесся в земном мире.
Ничто не могло сдержать его – он проникал в каждую зловоротню тайного мира, где кричали от ужаса и рассыпались в пыль те, кто не спустился в подземелья. Долетел он и до подземелий, и кикиморы, упыри, домовые заметались – всех он настиг своей неумолимостью.
Земная нечисть теряла память и гибла. Герка уже почти не помнил свое имя, ускользала память о Носфероне, о друзьях…
– Настя, – процедил вампир сквозь зубы единственное имя, что смог сейчас вспомнить. Он не помнил, что оно значило, не помнил, кому принадлежало, – память улетала куда-то, стирая его жизнь и тех, кто был ему дорог.
Алекс молча смотрел на свои дрожащие руки: с пальцев его заструились тонкие ручейки серебряного дыма, устремляясь куда-то в нависшую черноту.
Эта секунда была медленной и страшной, будто смерть и жизнь застыли на перепутье, решая, что будет дальше.
В этот момент откуда-то с земли вдруг ударил яркий луч света, который пробил и разогнал в сторону туман.
Навстречу заклинанию смерти понеслось другое, пронзая его, как звонкая и чистая струна пронзает вой и скрежет. Свистящий шепот реквиема сбился, захлебнулся, и вот уже прекрасный голос зазвучал громче и громче, разгоняя черный мрак.
И едва все эти слова прозвучали, как невидимые нити, подвластные лишь таинственному мирозданию, начали связываться одна с другой.
Связались воедино судьбы,
случайные слова,
встречи,
взгляды,
мысли,
дороги,
жизни.
Кричала слова заклинания Даша Ивлева, видя, что бьющий в некроманта свет исходит не от нее и не от Сони, а от кого-то другого, кто незримо сейчас был рядом.
Шептала, обрывая единственный свой путь, отречение от трона Нуары та, которую судьба годами вела в самое сердце разрушенного темного мира.
– Ты слышал?! – закричал свалившийся откуда-то сверху Ацкий в лицо оглохшему Герке. – Видал, как ударило по мертвяку?! Девки-то наши, а?! Но кто-то еще там был! Заклинание у меня на крыльях! Да очнись ты уже! Ты слышишь это?!
Но Герка еще ничего не слышал и не понимал, видя перед собой только орущую физиономию. А валькер продолжал что-то вопить, тыча пальцем в небо, где в невозможно ярком белом сиянии мог что-то разглядеть только он один.
– Что… – Герка встрепенулся, вдруг услышав, что происходит вокруг. – Я слышу голос, кто-то зовет нас…
Сила этого голоса нарастала, гремела, и вот уже все темные услышали:
– Живые и мертвые! Слушайте меня… Я хозяин Тьмы!
– Провались, некромант! – Герка зарычал от бессилия и отчаяния, ударив кулаками по земле. – Никогда, пока я существую, Герман Готти не будет подчиняться мертвой твари… и никто из нас не склонится перед Тьмой, плевать я хотел на все предсказания!
Однако, когда Герка поднял голову, ему показалась странной фигура мертвого мага, будто что-то знакомое было в его облике. Некромант был тощим и сгорбленным, этот же хозяин Тьмы был строен, высок и широкоплеч, и ветер развевал его черные волосы, а глаза горели двумя багровыми звездами.
– Один не вернется, – прошептал Ацкий и совсем неслышно добавил, будто вспомнив: – Во Тьме воцарится.
В сияющем белом пламени горел и бился мертвец в сером балахоне, изрыгая хрипы и проклятия, в агонии протягивая к земле трясущиеся костлявые руки. Фигура его таяла, становясь все тоньше, и уже беззвучно череп раскрывал зубастую пасть, пока не превратился в почти неразличимый белый туман. Какое-то время этот сгусток тумана корчился и извивался, а потом растаял бесследно.
– Армия Тьмы, слушайте меня! – Гильс Муранов поднял руку, и голос его разносился над землей, перекрывая грохот подступающего к земле ужасного легиона. – Мертвые, остановитесь! ОСТАНОВИТЕСЬ!!!
Призраки дрогнули и замедлили бег, в их рядах началось замешательство. Войско призрачной нежити застыло на месте.
– Некромант пал и не вернется, – произнес хозяин Тьмы. – Его больше нет! Древние и погибшие наши родичи и братья! Направите ли вы против нас те огромные армии нежити, которые вы собирали веками? В каждой темной семье хранится память о предках, которые сгинули во Тьме. Мы не бросали вас, а помнили! И сейчас я не приказываю – я призываю вас! Вспомните о земном мире!!! Те, кого подчинила магия смерти! Над вами больше нет ничьей власти, вы свободны! Все вы – не орудия чужой воли, вы – каждый из вас – свободны в своем выборе…
Армия безликих призраков внимала этим словам, замерев между Вратами и земным миром на призрачной дороге от Врат Тьмы, которая простиралась до земли.
Призрачная нежить начала отступать.
В какой-то момент стало заметно, что в движении призраков нет прежней безжизненности, как было, когда ими управлял мертвец. Некоторые отступали назад, кто-то из них дрожал и озирался по сторонам, будто просыпался от долгого сна.
– Мы… не будем… Биться… – зашелестели едва слышные, как стоны ветра, голоса. Потом они зазвучали сильнее, и единый рев оглушил пространство.
– Свободны… – неслось от бывшей армии некроманта. Ветер разметал остатки черного тумана и стих, напоследок взметнув волосы Гильса.
Эхо все еще гремело, а призраки начали меняться, обретая лица.
И вот уже не безликая армия была перед живыми – здесь были и древние вампиры, сосредоточенные и серьезные, и совсем молодые, и даже юные, в чьих обликах сквозила растерянность. Упыри и домовые, летучие валькеры, тролли и оборотни, многие в старинных одеждах, в кафтанах и плащах, но были и современные парни и девушки, многие – со значками Носферона. Лица были бледными и поначалу отрешенными, но на большинстве уже промелькнула первая тень радости. Все темные, убитые за столетия, были здесь, а земные темные, все до одного, понимали – сейчас творится великая история, которая будет разделять мир на «до» и «после».