Но Бертилова было не остановить.
– И вот теперь меня называют чуть ли не угрозой тайному миру! – взвыл он, трагически воздев руки к потолку шатра.
У новеньких преподавательниц к тому моменту уже дрожали губы, глаза дружно наполнялись слезами, а руки судорожно лезли в сумочки за носовыми платками.
– За что так со мной, я хочу понять, за что?!
– Горан Горанович, за что вы так оговорили этого несчастного студента?! – гневно хлопнув крыльями, обрушилась на декана новая историчка Алена Хмаровна. – Вам должно быть стыдно! Как вы могли! Вы нам рассказали, что он чуть ли не монстр во плоти, а это – ранимый и одинокий юноша!
– Вот… вот, возьмите, Егор, кушайте… – Дрожащей рукой одна из преподш протянула Бертилову румяное яблоко, обернутое в целлофан. – Вам сейчас очень нужны витамины…
– На моих лекциях никакого притеснения и дискриминации по отношению к вам я не допущу, – срывающимся на слезы голоском заявила молодая валькирия. – И непременно позволю пересдать, если вы что-то завалите по истории. И буду ходатайствовать перед Адой Фурьевной, чтобы вам в столовой выдавали двойной обед, учитывая ваше бедственное положение.
– А мы берем вас под свою защиту, молодой человек, – яростно заявили кикиморы, гневно сверкая глазками на Горана Горановича.
– Благодарю! – Егор лихо вонзил зубы в яблоко, даже не потрудившись развернуть целлофан, и пожал плечами, когда Янчес незаметно погрозил ему кулаком.
– Вы в своем традиционном репертуаре, Бертилов, – проворчал декан троллей. – Ладно. Мы продолжим этот разговор уже в другой обстановке: осенью, в стенах Носферона…
– Горан Горанович! – взвизгнула преподавательница истории. – Я тоже хочу с вами побеседовать относительно предвзятого отношения к некоторым студентам… Можете не сомневаться, что я донесу до деканата свои соображения и заставлю вас отнестись к ним всерьез…
– Алена Хмаровна, Юлиана Яриловна, вы еще не вполне понимаете тонкости Носферона и поведения некоторых старшекурсников, – пытался отбиваться декан.
Преподавательницы и деканы покинули ложу, продолжая ссориться и спорить, а у Бертилова с лица сползла улыбка, и он отшвырнул огрызок яблока в сторону, напряженно уставившись на арену.
Перерыв тем временем закончился, и Игнат вышел на середину кратера, чтобы объявить новых соперников. На арене началось движение – выходили уже не юниоры, а студенты Носферона, вампиры постарше.
В этот момент произошла заминка – Игната отозвал в сторону один из вампиров и что-то долго ему объяснял на краю арены. Потом на трибунах началось перемещение и гоблины-охранники прошлись по первым рядам.
Болельщицы наперебой возмущались:
– Не собираюсь я пересаживаться! С какой стати?! Почему?
– Приказ такой, – бубнили охранники, сторонясь компании фурий, среди которых больше всех бушевала и плевалась ядом Варя Синицина. – Приказ, нельзя в первых рядах. Отсаживайтесь на места подальше…
– Эй, полегче! – заметив, что Настю Нечаеву затолкали в толпе, вмешался Герка.
Подскочив к своей девушке, он мигом подхватил ее на руки и, легко перепрыгивая через ряды, ведущие наверх, утащил почти на самую галерку, где нашел пару свободных мест.
– Герка, да куда?! Не увижу же ничего! – пыталась протестовать Настя, хотя спорить с вампиром не привыкла – обычно он оказывался прав и потом долго об этом напоминал.
– Приказ был от Темнейшего, – Герка погрозил ей пальцем. – А раз так, то ожидается движуха и драйв. Мне все это очень не нравится, если честно… Как бы не дождаться опять плохих новостей.
– Новости?! – взвизгнул кто-то за спиной Герки, и вампир, обернувшись, сразу же пожалел о произнесенных словах.
– Какие новости?! Герочка, дорогой! – Рядом обнаружилась кикимора Мара Лелевна, крайне растрепанная и взволнованная, и ее острые когти вцепились Герке в локоть: – Какие новости? Ну наконец-то хоть что-то, ведь я ждала, но в Пестроглазово такое случилось, такое!..
– Здравствуйте, Мара Лелевна, – вампир решительно принялся отрывать от себя кикиморские когти. – Слухов в тайном мире всегда выше крыши. Призна́юсь сразу – никаких чертей в тайном мире не появилось, домовые нагло наврали.
– Да не об этом речь! – воскликнула Мара. – Я писала жалобу в Темный Департамент по поводу нападения этой стервы на меня… я про ведьму говорю. Она меня чуть ли не пытала: мол, не слыхала ли я, что Владочка скоро вернется? Речь не о фантоме, правда?! Мне кое-что сказала Роксана Веснич, а ей – Дрина, а Дриночке сказал…
– Регламент боев меняется! Встречаем – сам Темнейший! – разнесся по кратеру возглас Игната.
Трибуны грохнули такими аплодисментами и восторженным свистом, что Мара Лелевна зажала уши руками и Герка успел смыться.
– Тем-ней-ший! – скандировал кратер, встретив молодого повелителя нечисти, который выехал на арену обнаженным по пояс на своем любимом байке.
Хромовый железный зверь с ревом прокатился по кругу и остановился, сверкая фарами в полусумраке арены.
– Приветствую вас, темный народ! – Подняв руки, Гильс сошел с байка и дождался, пока стихнет шум голосов.
Муранов был бледен и сосредоточен, темные волосы откинуты назад, багровые огни глаз горели ровно, и голос звучал им под стать – почти без выражения.
– Регламент сегодняшних боев изменен мною, – произнес он, обводя арену горящим взором. – Вы все сюда пришли посмотреть на бои. И вы увидели новых ребят – тех, кто придет этой осенью в Носферон. Они такие же, как мы, кто сражался в этом кратере три года назад. Они так же стремятся к победам и мечтают о тренировках, лекциях и вечеринках. Так же, как мечтали те, кто навсегда остался во Тьме. И мы помним… – Гильс внезапно заговорил совсем с другими интонациями, и у собравшихся пробежал озноб по коже: – …всех, кто ушел во Тьму для того, чтобы мы сейчас были здесь. Вспомним их всех!.. Декан троллей Григо Бертович… Виктор Суморок… Денис Холодов… Дмитрий Ацкий… Влада Огнева…
Какое-то время в Черном кратере стояла тишина и только бесчисленные огни глаз, как звезды, сияли в полусумраке трибун. Валькеры, кикиморы, оборотни, домовые, гоблины и тролли дружно молчали.
– Ну что, готовы доказать, что никакая чужая магия или даже сама Тьма нам не страшны? Насколько вы все ослабели после воронки? Забудем то, что нас держит в этом мире?..
Публика потрясенно ахнула, когда кулак Темнейшего обрушился на его сверкающий хромом байк. Еще удар и еще – пока любимый железный конь не превратился в груду бесформенного металла.
Вампир отвел окровавленный кулак и поднял голову, оскалившись в полубезумной улыбке:
– Кто не боится и готов сразиться со мной? Кто бросит против меня всю нежить? Посмотрим, кто сильнее?! Я хочу, чтобы вышли все мои сверстники, приехавшие сегодня на бои!
Трибуны оживленно зашумели: возможность сразиться с самим Темнейшим многим даже не снилась, и теперь молодежь ринулась на арену, радостно сверкая глазами.
А вот старшие напряженно переглядывались. Алекс, который смотрел на все это в компании нескольких взрослых вампиров, провел ладонью по лбу, прикрыв глаза.
– Нарушение регламента – все против одного, – процедил он сквозь зубы. – Вряд ли хотя бы одно семейство кровопийц после таких слов осмелится не бросить на него всех подконтров. Возможен ли покой в нашем тайном мире?
Вопрос не требовал ответа. Похоже, Алекс просто высказал вслух то, что было на уме у каждого из них.
– А ответка ваших паучьих армий будет? – спросил Тимур Готти. – Не нравится мне все это.
– Нет около кратера наших армий – одна мелочовка, – коротко бросил в ответ Алекс. – Основная часть отозвана к другим нашим родичам, они уехали, и вроде как у них… есть острая необходимость.
– Гера! – окликнул родича Тимур. – Выходи, тебе сражаться. – И, увидав потемневшее лицо Герки, добавил жестче: – Приказ Темнейшего, и ты его слышал.
– Теперь понятно, почему домовые подальше с первых рядом свалили, – прошептал Герка, перепрыгнув через ограждение и выходя на арену к остальным.
Темнейший, с одобрением кивая, обводил взглядом окружавших его юных вампиров – их нежить уже мелькала едва заметными тенями в сумеречном воздухе, готовясь к драке.
Публика же встретила новый регламент боев с диким восторгом. Девочки, если бы их вовремя не отсадили на отдаленные сектора, уже давно выбежали бы на арену, но сейчас только дополняли восторженным визгом всеобщее ликование.
– Темнейший, мы хотели бы узнать, каковы будут правила для такого сражения! – Герка произнес это очень громко, словно призывая Гильса к благоразумию.
– Все против меня – и драка без правил! Ясно? – И больше повелитель нечисти не дал вампирам ни секунды на раздумья.
«Мелочовка», как выразился Алекс, оказалась все же армией нежити, пусть и небольшой в понятиях такой семьи, как Мурановы. Пауки рухнули на соперников, и этого оказалось достаточно – в ответ на Темнейшего обрушилась волна нежити. Возникнув из янва, она вырвала оттуда такой столб серы, что у сидящих на трибунах перехватило дыхание.
Поначалу вампиры бились осторожно и вполсилы – сражаться всерьез с самим Темнейшим никто не решался. Гильс же хлестал противников волнами паучьей нежити, раззадоривая и зля юнцов:
– Давай, слабак! Что, сдрейфил, Кодру?! Плохо выспался, Гер??
Ребята потихоньку зверели, и наконец драка переросла в настоящую, уже нешуточную битву.
– Окружай его! – сообразили южане, которые терпеть не могли поражений.
Их подконтров сейчас нещадно било паучье, отшвыривая в янв. Первые ряды трибун обдавало серой и обстреливало комьями земли, все слилось в сплошном месиве из нежити, пыли и мелькании силуэтов.
Потом противники Гильса начали координироваться – нежить их соединилась в единый вал, который сейчас готов был обрушиться на Темнейшего.
Разумеется, отразить удар даже самых сильных армий могла даже та «мелочовка», которая оставалась в постоянном распоряжении Мурановых. Только вот Герка вдруг что-то понял и ринулся наперерез, толкнув Гильса.