На охране вампирского сна всегда стоит нежить, верой и правдой служащая семье. Нежить никогда не допустит, чтобы кто-нибудь из шальных домовых пошуровал по карманам или стащил из зловоротни ценную вещицу. Да и отпугнет вороватого водяного, который захочет поживиться душистым кусочком мыла, стянув его из ванной.
Только вот не стали бы жители тайного мира беспокоить по пустякам старшего брата Темнейшего, самого Алекса Муранова, да еще в четыре часа утра.
Поэтому топот бегущей толпы вампир ощутил сквозь сон еще метров за триста от дома. Московский проспект – место даже ночью оживленное, но сразу несколько десятков колотящихся в панике человеческих сердец в предрассветный час?
Открыв глаза и прислушиваясь, вампир какое-то время лениво раздумывал, куда может бежать такая толпа народа, и очень надеялся, что не к нему.
«Вдруг у людей какая-то заваруха…»
Алекс, зевнув, поудобнее растянулся на кровати, запахнувшись в черный халат.
События в людском обществе темных почти не касались, воспринимались как стихия вроде дождя или ветра. Случись какое потрясение у людей – и темный народ запросто мог укрыться в янв, исчезнув на время из поля зрения до лучших и более спокойных времен.
Продолжая прислушиваться, вампир пришел к выводу, что заваруха все же локальная и небольшая. Но тут он заметил беспокойное движение собственного паучья по стенам. Пауки проявлялись то там, то здесь, выбегая из янва и сразу с шипением шмыгая обратно сквозь обои.
Это был знак тревоги, и спустя пару минут раздался стук примерно десятка кулаков в дверь вампирской зловоротни. Истерический вопль звонка напоминал кикиморский квизг, но на лестнице находились смертные, обычные люди – в этом вампир не сомневался.
И стоило ему, зевая и чертыхаясь, подняться с кровати, добрести до входной двери и приоткрыть ее, как внутрь ворвалось настоящее цунами. Оно растоптало бутылки из-под жуть-колы, которые уже полгода ждали выноса на помойку, сорвало вешалку с одиноко висящей кожаной курткой и даже умудрилось отпихнуть сонного Алекса куда-то в район кухни.
Стихийное бедствие это пахло восковыми свечами и костром, звенело цепями и сверкающими металлом пентаграммами, таращило глаза и несвязно вопило про сирень и неминуемую смерть.
– Так! – Алекс поднял вверх обе руки и звонко хлопнул ладонями, чтобы привлечь внимание безумцев. – Что происходит, уважаемые? Нет, ну кто такие, можете не объяснять, но остального не понял…
А паникующее Ведьмовство все прибывало и прибывало, топоча ногами и продолжая вопить. До тех пор, пока пространственные возможности вампирской зловоротни не подошли к концу.
– Да что стряслось-то?! – Алекс с неприязнью ощутил, как в него разом вцепились руки десятка ведьм. В лицо заглядывали перепуганные слезящиеся глаза.
– Не оставьте нас на растерзание… – запричитали голоса. – Все лучше смерть, чем безумие… он наведет его на нас, он уже близко! Спасите нас…
– Что вы натворили на этот раз? – Алекс аккуратно отдирал от своего халата дрожащие пальцы. – Ведьмовство – самостоятельная сила, вампиры не обязаны предоставлять вам свои зловоротни и вообще как-либо решать ваши проблемы. Эй, полегче, это мой любимый халат!
Растолкав толпу, перед вампиром оказались два ведьмака с перекошенными физиономиями, которые вели под руки вырывающуюся девицу в плаще с капюшоном. Из-под капюшона она плевалась, обещая расправиться с каждым, кто посмеет ее тронуть, и шипела, как разъяренная кошка.
– Именем Верховной ведьмы и новой Конвенции тайного мира мы сдаем преступницу в руки правосудия! – торжественно провозгласил один из колдунов, нервно щуря чуть раскосые глаза.
– Не надо мне никого сдавать. – Алекс выискивал среди толпы взглядом Дашу, но безуспешно. – Вы ошиблись адресом, уважаемые, я не средневековая инквизиция. И я даже не Темный Департамент – тот находится на Крюковом канале, а тут частная зловоротня…
– Личный секретарь Верховной ведьмы посоветовал идти к вам, мор Алекс, – использовал старовампирское уважительное обращение один из ведьмаков, – поскольку только вы один из всей нечисти встанете на защиту ведьм. Не Темнейший, а вы. Вы вступились за нашу Дарью Романовну, когда Морок и другие вампиры напали на нее в одном из ваших поселений и объявили ей войну. На вас единственная наша надежда.
– У вас паучье войско, и мы настоятельно просим стереть с лица земли эту мерзавку, – добавил колдун с неприятным лицом, который особенно зло кривил губы и щурил чуть раскосые глаза.
– Провались ты, Шкурин! – завопила ведьма в капюшоне, отчаянно лягая своих стражников. – Не имеете права! Я Лиля Бертилова! Морок женился на мне вчера…
Услыхав это, некоторые из ведьм грохнули визгливым смехом, кто-то возмущенно и грубо ткнул девушку в спину кулаком, кто-то из ведьмаков нецензурно выругался.
– Я ничего не понял, – просто сказал Алекс. – Я не понял, кто на ком женился и почему я должен в этом разбираться в четыре часа утра.
– Говори, – пнул ведьму один из ее стражников.
– Я не жалею ни о чем, – тихо, но твердо заговорила юная ведьма. – Я встретила Морока по пути на шабаш, в поезде. Я опоила его приворотным зельем, и нашу свадьбу видели очень многие жители тайного мира. Можете меня убить, но я останусь женой хозяина дневного права.
– Это был настоящий Бертилов? – Алекс скептически пожал плечами. – Девушка, его копий в окрестностях Питера и Москвы бродит немало…
– Он женился на мне, он настоящий, на-сто-я-щий!!! – Сверкнув глазами, Лиля произнесла это с плохо скрываемым отчаянием: видимо, за последние часы ей пришлось повторить это раз двести.
– Она врет, что у нее есть план, бесценный для Морока… – Старая ведьма стукнула молодую клюкой, и Лиля зашипела от боли.
– Я – Бертилова! – со слезами в голосе выкрикнула она. – Лиля Бертилова по людским законам, которые ведьмы тоже соблюдают! И если кто-то меня не услышал, то повторю еще раз – вы все глупцы, а у меня есть настоящий и реальный план, которого так ждут и Морок, и Темнейший!
– Шкурин прав: ее надо казнить в подземельях, пусть Темный Департамент ее заберет! – завопила старуха, схватив Лилю за волосы. – А лучше сдать ее Мороку на растерзание, а мы не должны из-за нее страдать…
– Так, а ну отпустите ее, я сказал! – рявкнул Алекс настолько оглушительно, что ведьмаки мгновенно ослабили хватку, и Лиля грохнулась на колени, потеряв равновесие.
– Вставайте. – Вампир помог ей подняться. – Я уж не знаю, что там у вас за гениальные планы, но не стоит быть такой самонадеянной. Вы играете сейчас с очень опасными вещами, девочка. Идите-ка в ванную и приведите себя в порядок. Пытать или сжигать на костре в моей зловоротне вас никто не будет. Сколько лет-то вам?
– Девятнадцать, – всхлипнула она, сдув растрепанные волосы с лица.
– Да вы на нее посмотрите, хотя и посмотреть не на что! – возмутилась рыжая красотка-ведьмочка, у которой черная тушь размазалась вокруг перепуганных глаз. – Авантюристка мелкая, подставила всех нас под удар, все Ведьмовство…
– Моя мать дар колдовства потеряла, и я у каждого из вас его отниму! – с такой змеиной яростью зашипела Лиля, что толпа попятилась, многие схватились за обереги, которые бренчали на шеях да по карманам.
– А ну пошли! – Вампир схватил ведьму за плечи и, расталкивая по сторонам орущих ведьм и колдунов, продрался сквозь них к ванной комнате и распахнул дверь. – Умыться не помешает. Полотенце чистое на полке, мыло и так далее. Ну?!
Ведьму уговаривать долго не пришлось – она юркнула в ванную комнату. А Алекс призвал на помощь все свои навыки адвоката, тайного агента Темного Департамента и просто интригана-любителя, чтобы вытащить из обезумевших ведьм связный рассказ о случившемся.
В подлинность Егора Бертилова, который встретился Лиле, Алекс поверил, когда ведьмы упомянули о жалком и болезненном состоянии великого тролля. Все фантомные копии Морока обычно пребывали в отличном настроении и успешно портили его окружающим.
– Где ваша главведьма? – раз в сотый переспрашивал вампир, но ответа так и не добился.
К семи часам утра ситуация в зловоротне Алекса немного стабилизировалась. Во всяком случае, ведьмы перестали голосить, хотя дом вампира не покинули. Они издавали тревожный гул, рассевшись на полу квартиры и на ступеньках в подъезде.
Больше всего Алекса злило, что туалет захватил косматый ведьмак с вороньим гнездом на голове. Он заперся изнутри и жег вонючие пучки трав, завывая при этом защитные заклинания. Другой нервный колдун сооружал на вешалке в прихожей «обережный алтарь», который был утыкан волчьими клыками и перьями, звенел колокольчиками и цеплялся за каждого, кто проходил мимо.
– Уважаемые, мою зловоротню не громить! – рычал вампир, видя, как стены и двери покрываются защитными рунами, а на полу, безжалостно царапая паркет, ведьмы ножами чертят круги.
Однако взывать к благоразумию было бесполезно. Ведьмы начали обустраиваться в вампирском жилище, расстилать плащи в нацарапанных на паркете кругах и укладываться там поудобнее. При этом они не переставали скандалить друг с другом и перемывать кости семейству Костровых.
– Лилька – пигалица, малявка, – не унималась рыжая ведьма. – Думает, что окрутила самого Морока, так теперь будет в шоколаде. Вцепилась зубами, щучка! Нужна она ему очень…
– Морок любит ту, которая во Тьме, – отозвалась дрожащая колдунья из другого угла кухни. – К тому же он тролль, а тролли однолюбы.
– Вот ему прямо в руки ее и сдадим, пусть расправится с ней, никто не пожалеет! – проскрипела старуха.
– Это уж точно, никто. Костровым давно пора…
– Ведь посмотреть не на что, мелкая и невзрачная. Разве что косметики на лицо поярче намажет да нос задерет повыше, – фыркнула рыжая.
– А вам и это не поможет, злыдни, несмотря на все заговоры для красоты, которыми вы обвешаны! – огрызалась Лиля, высовывая нос из ванной и тут же захлопывая дверь.
– Дамы, я бы попросил склоки перенести на другое время и в другое место! – пытался угомонить их Алекс, но ведьмы умели переругиваться гораздо яростнее, чем домовые семейки, а Лиля в искусстве скандалить и злословить превосходила всех остальных.