Дмитров, уездный город Московской губернии на р. Яхроме и впадающей в нее речке Нетеке, основан в 1154 г. Юрием Владимировичем Долгоруким. Юрий был в этом году «на полюдии» на р. Яхроме вместе с женой, и тогда-то у него родился сын. Долгорукий заложил на реке город и «во имя сына своего» новорожденного назвал его Дмитровом, «сына же нарече Всеволод»[905], т. е. дал новорожденному княжеское имя Всеволод при имени Димитрий, данном ему при крещении.
Мы видели уже, что Дмитровом владел Ярослав Всеволодович[906]; может быть даже, что и сам Всеволод владел им одновременно с Переславлем, который он получил от старшего брата, великого князя Владимирского Михалка[907], и владел — скажем предположительно — как городом, основанным в честь его рождения и названным его именем[908]. До Ярослава же после того, как Всеволод по смерти Михалка в 1177 г. занял великокняжеский стол, в Дмитрове сидели, конечно, наместники великого князя. За это время и далее до самого нашествия татар Дмитров упоминается в летописях только один раз. В 1180 г. Святослав Всеволодович, князь Черниговский, бывший во вражде с Всеволодом Юрьевичем (Большое Гнездо), пришел с черниговцами и новгородцами в Суздальскую область и встретился со своим врагом на р. Влене[909]. Характер местности не позволял им вступить в бой, а приближавшаяся весна грозила Святославу распутицей, почему он, не достигнув цели похода — освобождения из плена своего сына Глеба, — решил на весну удалиться в Новгород и по пути отступления сжег Дмитров[910]. Подобной же участи город подвергся от татар в год нашествия Батыя[911].
Итак, до разделения Северной Руси на уделы по завещанию Ярослава Всеволодовича (умер в 1246 г.) Дмитровом владели сначала великие князья Суздальские, а потом Владимирские до Всеволода Юрьевича включительно, т. е. сам Юрий, Андрей и Всеволод, а потом те князья, которые сидели в Переславле[912]; но с 1246 г. он примыкает к Галичу, уделу Константина Ярославича. Таким образом, оказывается, что в татарский период, которым мы исключительно и заняты, до 1246 г. Дмитровом владел только один князь, Александр Ярославич. Но может ли Невский считаться первым удельным князем Дмитровским, если Дмитров, как уже сказано, придан был к Переславлю, т. е. был второстепенным в уделе, как бы пригородом? По завещанию Ярослава Всеволодовича его предпоследнему сыну Константину назначен в удел Галич, следовательно, Константин может быть называем только галицким князем. Но почему же его сын и преемник Давид называется, как увидим в летописях, и галицким, и дмитровским? Если потому, что он по какому-нибудь не дошедшему до нас договору с великим князем получил Дмитров, то опять возникает вопрос: мог ли удельный князь, уже имевший прозвище по главному центру своего удела (Галич — Галицкий), принимать другое прозвище по приданной к его уделу новой волости, в которой был свой центр, как в отдельной волости, т. е. было более видное селение или даже город, как в данном случае Дмитров? Решение этого вопроса возможно было бы, как кажется, после решения другого вопроса — о так называемых отъездных волостях. Признаемся, нам нигде не встречалось объяснение значения таких волостей, а между тем этот термин встречается в двух-трех духовных грамотах великих князей и всегда в одинаковой форме, так что материала для сравнений и выводов нет. Приведем, однако, один пример. Димитрий Иванович Донской вторым духовным завещанием[913] назначает в удел сыну Андрею: «Можаеск со всеми волостми и с тамгою и с мыты и с отъездными волостми». Далее отдельно перечисляются волости можайские: Исмея, Числов и пр., и отдельно же волости отъездные: Верея, Рудь и пр. Из Можайского удела вообще выделился потом Верейский удел, так что по смерти Андрея его старший сын Иван занял Можайск и, конечно, только с собственно можайскими волостями, а младший Михаил — волости отъездные во главе с Вереей, по которой младший Можайский удел стал называться Верейским; Верея, как видно из той же грамоты, в свою очередь, имела свои отъездные волости. Не значит ли, таким образом, что отъездные волости — это такие волости, которые предназначались для сыновей князя, владеющего определенным уделом, чтобы образовать из них новые уделы? Если это так, князь мог называться и по главному центру удела (Галицким, Можайским), и по одному из второстепенных (Дмитровским, Верейским). Завещание Ярослава до нас не дошло, а потому неизвестно, как в Галицком уделе названа Дмитровская волость: отъездной или как-нибудь иначе? Надо, впрочем, заметить, что для давно практиковавшегося действия специальное название или термин мог появиться позднее.
Итак, на основании высказанных соображений мы можем начинать ряд дмитровских князей с Александра Ярославича Невского, который, сидя на Переславском княжестве, владел и Дмитровом как волостью, по позднейшей терминологии, отъездной.
Удельные князья Дмитровские из дома Ярослава Всеволодовича
Александр Ярославич НевскийРод. в 1220 г. — ум. в 1263 г
Первым князем Дмитровским в татарский период русской истории был Александр Ярославич Невский. Он занимал, собственно, Переславль, но в то же время владел и Тверью, и Дмитровом как волостями отъездными, из которых впоследствии образовались отдельные самостоятельные княжества. Он владел Дмитровом с 1238 до 1246 г., когда город отошел к Галицкому уделу[914].
Константин Ярославич1238 — ум. в 1255 г
О Константине Ярославиче мы уже говорили в своем месте[915]. Здесь заметим только, что после Александра Невского обладателем Дмитрова нужно считать его. Хотя до нас и не дошло известий о времени, когда Дмитров перешел во владение галицких князей, но, так как сын и преемник Константина Давид называется и галицким, и дмитровским князем, надо полагать, что Дмитров достался Давиду по наследству от отца, который мог получить этот город одновременно с Галичем.
Давид Константинович1255 — ум. в 1280 г
Давид Константинович уже прямо называется в летописях не только Галицким, но и Дмитровским[916], и называется так в летописном известии о его кончине. Таким образом, Давид Константинович владел Дмитровом с 1255 по 1280 г.
Василий Константинович1280–1310
Если Давид Константинович до самой смерти был князем Галицким и Дмитровским, надо полагать, что по смерти его и его младший брат Василий владел уделом безраздельно. Но неизвестно, как долго он княжил, так как он упоминается в летописях только один раз под 1310 г. по случаю рождения у него сына.
Борис Давидович1280 — ум. в 1334 г
По смерти Василия Константиновича Галицкий удел раздробился: в Галиче сел средний сын Давида, Федор, умерший в 1335 г., а в Дмитрове — младший, Борис, который владел Дмитровом до своей кончины, т. е. до 1334 г.
Дмитровские князья из дома Ивана Калиты
Владимир Андреевич ХрабрыйРод. в 1353 г. — ум. в 1410 г
Отобрав Галицкое княжество у Димитрия Ивановича, великий князь Димитрий Иванович (Донской) присоединил его к Москве.
Первым несомненным князем Дмитровским из рода князей Московских был Петр, сын Димитрия Ивановича Донского, с 1389 г. При нем Дмитров составлял уже главный центр удела. Но есть некоторое основание думать, что прежде он был во владении Владимира Андреевича Храброго, князя Серпуховского. Впрочем, об этом была речь в главе о Галицком княжестве.
Петр ДимитриевичРод. в 1385 г. — ум. в 1428 г
Петр Димитриевич, шестой из восьми сыновей Димитрия Ивановича Донского, родился 29 июня 1385 г.[917]
По завещанию отца Петр Димитриевич получил Дмитров с Вышгородом и Берендеевой слободой, село Богородицкое на Боголе, Углич, названный в духовной «куплей» Калиты, и Тошну с Сямой[918]. Впрочем, впоследствии по одному (относимому к 1405 г.) из договоров великого князя Василия Димитриевича с Владимиром Андреевичем Храбрым Углич перешел во владение последнего[919]. К тому же 1405 г. относят договор Василия Димитриевича с его братьями Андреем и Петром Димитриевичами; по этому договору великий князь обязывается «печаловаться» вотчинами братьев и, в частности, Дмитровом[920]. Надо полагать в таком случае, что последний договор состоялся позднее договора великого князя с Владимиром Андреевичем, так как в нем об Угличе не упоминается. Но ниоткуда не видно, был ли вознагражден чем-нибудь за Углич Петр Димитриевич. По упомянутой договорной грамоте, отношения младших братьев к старшему, великому князю, устанавливаются такие: младшие братья должны быть со старшим «за один и до живота»; друзья и враги у них — общие; ни старший без младших, ни младшие без старшего договоров не заключают; великий князь становится по отношению к младшим братьям «в отца место» и держит их в братстве и чести без обиды, печалуется ими и отчинами их, в том числе и тогда, когда они будут за их детьми. Младшие братья обязываются по духовной грамоте отца жить в Москве — блюсти под старшим братом, его женой и детьми то, чем его благословил их отец и что он сам приобрел, и, наконец, идти без ослушания, куда они будут посланы великим князем.
Но обратимся к общественной деятельности этого князя.
В 1406 г. Псков, а отчасти и Новгород, начинают одолевать с двух сторон немцы и литовцы. Не надеясь на одни свои силы, псковичи обращались к Новгороду, который в этом случае действовал двусмысленно по отношению к своему самостоятельному младшему брату, бывшему прежде его пригородом. Тогда псковичи, а также и новгородцы, обратились к великому князю, который отпустил к ним своего брата Петра. Не видно, впрочем, чтобы Петр Димитриевич принимал какое-либо участие в военных действиях: в летописях отмечено только, что он приехал в Новгород и пробыл там десять дней, а затем видим в Новгороде уже другого великокняжеского брата, Константина[921].
Вероятно, Петр Димитриевич поспешил возвратиться в Москву по личным делам: 16 января того же года он женился на Евфросинии Полиевктовне, внучке последнего московского тысяцкого Василия Васильевича Вельяминова[922].
В 1408 г. при быстром нашествии на Москву Едигея великий князь, как большей частью поступали в подобных случаях великие князья, уехал с семейством в Кострому. Защита Москвы была поручена великим князем его дяде Владимиру Андреевичу Храброму и братьям Андрею и Петру Димитриевичам. Благодаря случайности защитники Москвы отделались от Едигея не так дорого, как можно было бы ожидать при других обстоятельствах: Орде в это время угрожал враг, какой-то царевич, претендовавший на ханский престол, а потому Едигей, ограничившись данным ему откупом, поспешил из Руси в Орду[923].
При обзоре княжения Василия Димитриевича мы уже говорили, что на купленный им в Орде Нижний Новгород претендовали прямые отчичи последнего, потомки Андрея Суздальского, дети Бориса Константиновича, Иван и Даниил. В 1410 г., а по другому известию — в 1411 г. Борисовичи шли на Нижний Новгород с князьями Болгарскими, Жукотинскими и Мордовскими. Против них был выслан Петр Димитриевич с князьями Ростовскими, Ярославскими и Суздальскими. Бой произошел при селе Лыскове (Макарьевского уезда) 15 января; Петр Димитриевич проиграл битву: Борисовичи «сташа на костех». Впрочем, не видно, что Борисовичи выиграли что-нибудь от этой победы[924].
В 1425 г. умер великий князь Василий Димитриевич, и великокняжеский стол занял его сын Василий. Брат умершего великого князя Юрий Димитриевич Звенигородско-Галицкий предъявил свои права старшинства, и между дядей и племянником разгорелась продолжительная и упорная борьба. Это предвидел, похоже, сам Василий Димитриевич. Не надеясь на доброе отношение своих братьев Юрия и отчасти Константина к своему сыну-наследнику, он в завещании поручает сына исключительно своему тестю Витовту и братьям Андрею и Петру. Петр Димитриевич, как и Андрей, оправдали доверие старшего брата: в разгоревшейся между Василием и Юрием борьбе они были на стороне племянника[925]. Впрочем, надо заметить, что из летописей не видно, что Петр Димитриевич принимал очень деятельное участие в этой борьбе.
В следующем, 1426 г., по известиям летописей в Пскове, Новгороде, Торжке, Твери, Волоке, Дмитрове, в Москве и др. городах началась моровая язва, не прекращавшаяся и в следующие два года. Вероятно, от этой язвы скончался и Петр Димитриевич в Дмитрове в самом начале февраля 1428 г.[926]
Как уже было сказано выше, Петр Димитриевич женат был на дочери Полиевкта Васильевича Вельяминова, но потомства от этого брака не осталось.
Юрий ДимитриевичРод. в 1374 г. — ум. в 1434 г
О Юрии Димитриевиче, сыне Димитрия Донского, мы подробно говорили в главе о князьях Галицких, а потому здесь коснемся его только отчасти, настолько, насколько имя его связано с обладанием Дмитровом.
В 1432 г. дядя и племянник, т. е. Юрий Димитриевич и великий князь Василий Васильевич, представили спорное дело о великокняжеском столе на суд хана; благодаря подкупу ордынских вельмож и хитрой тактике в переговорах с ними боярина Всеволожского племянник осилил дядю. Но последний тогда же получил все-таки Дмитров в добавку к своему уделу. Недолго, однако, Юрий владел этим уделом. Из Орды он приехал в Звенигород, а отсюда перебрался в Дмитров. Но, опасаясь, вероятно, жить поблизости к Москве или задумав против великого князя новые козни, которые удобнее было устроить вдали от Москвы, Юрий Димитриевич вскоре уехал из Дмитрова в Галич. Василий Васильевич воспользовался этим: выгнал из Дмитрова наместников дяди и присоединил Дмитровский удел к великому княжеству[927].
В 1433 г. после битвы на р. Клязьме Юрий овладел Москвой и вместе с великокняжеским столом стал обладателем и Дмитрова. Но вскоре дядя отказался в пользу племянника от великокняжеского стола, а следовательно, и от Дмитрова.
В конце марта 1434 г. Юрий Димитриевич во второй раз овладел великокняжеским столом и на этот раз сидел на нем больше двух месяцев — до 5 июня, дня его кончины. На этот краткий период фактически он должен считаться и владетелем Дмитрова.
Василий Юрьевич Косой1421 — ум. в 1448 г
В 1435 г., в начале весны, как сказано в летописях (по соотнесению с годами, скорее в самом конце зимы), великий князь Василий Васильевич по мирному договору дал Василию Косому Дмитров; но так как Юрьевич, просидев в Дмитрове только один месяц, ушел в Кострому (уже в 1436 г.), послав к великому князю разметные грамоты, Дмитров должен был опять перейти к великому князю[928].
Василий Ярославич1426 — ум. в 1483 г
Василий Ярославич, князь Серпуховско-Боровский, свято соблюдал свой договор с великим князем, заключенный около 1433 г.[929]: в борьбе Василия Васильевича с Юрьевичами он постоянно был на стороне великого князя. Последний не мог, следовательно, не быть благодарным внуку Владимира Храброго. В 1447 или 1448 г. между ними был заключен договор[930], по которому Василий Ярославич получил от великого князя Дмитров и несколько других волостей. Но года через три по новому договору[931] Василий Ярославич отступился от Дмитрова в пользу великого князя, за которым этот город и был до самой его кончины, т. е. до 1462 г.
Юрий Васильевич МладшийРод. в 1441 г. — ум. в 1472 г
Юрий Васильевич, второй из семи сыновей Василия Темного, родился 22 января 1441 г.[932]
После боя под Суздалем (1445 г.) и взятия Василия Васильевича в плен Москва пришла в ужас, ожидая нападения татар: мать великого князя, его жена, дети — Иван и Юрий — и великокняжеский двор переехали в Переславль, куда в конце октября 1446 г. возвратился из плена и великий князь[933].
В начале февраля того же года великий князь поехал в Троицкий монастырь, его сопровождали и дети. Когда сторонники Шемяки во главе с Иваном Андреевичем Можайским схватили великого князя в церкви, дети «ухоронишася»: пособники Шемяки, достигнув главной цели — пленения великого князя, — потеряли, как видно, голову и о княжичах «не брегоша, ниже пытаху о них». Это было в воскресенье 13 февраля. В ту же ночь дети Василия с оставшимися при них людьми бежали к князю Ивану Ряполовскому в его юрьевское село Боярково. Братья Ряполовские — Иван, Семен и Димитрий — уехали с великокняжескими детьми в Муром и там затворились со многими людьми. Шемяка, наконец, вспомнил о детях Василия, но из-за заметного нерасположения к нему народа боялся взять их силой: он призвал рязанского епископа Иону, поручил ему отправиться в Муром и взять детей Василия «на свой патрахель», обещая освободить пленников и дать им «отчину доволну». Ряполовские, опасаясь в случае невыдачи ими детей нападения Шемяки на город и насильственного изъятия их и полагаясь вместе с тем на слово владыки, предложили тому пойти в храм Рождества Богородицы и по совершении молебствия взять их «у Пречистые с пелены на свой патрахель». Владыка так и сделал. Обласкав и одарив племянников, Шемяка, однако, с тем же владыкой отправил их из Москвы в Углич в заточение. Тем временем нерасположение к Шемяке в народе с каждым днем усиливалось, многие знатные люди ушли в Литву, не желая подчиняться Шемяке. Наконец, на совете с Иваном Можайским, боярами и владыками, причем Иона весьма часто напоминал Юрьевичу о его вероломстве по отношению к детям великого князя, Шемяка решил выпустить и выпустил узников из заточения, дав им в удел Вологду[934]. Это было уже в 1447 г.
В 1451 г. в Москву пришло известие, что на великого князя идет из Седи-Ахматовой Орды царевич Мазовша. Василий Васильевич выступил было к Коломне, но, не успевши собрать достаточного количества войск, отправил к Оке князя Ивана Звенигородского, а сам возвратился в Москву, сделал там соответствующие распоряжения и выехал из столицы с сыном Иваном. В Москве он оставил мать и жену, сына Юрия, митрополита, бояр и детей боярских. Татары подошли к Москве и сожгли вокруг нее посады и селения. Но, простояв под Москвой только сутки, они пустились в обратный путь: летописец рассказывает, что ночью они услыхали в стороне какой-то шум, вообразили, что это наступает великий князь, и поспешно бежали, побросав наиболее тяжелые предметы, чтобы не затруднять себе отступления[935].
Летом 1454 г. татары опять намерены были ударить на Москву: к Оке подошел сын Седи-Ахмата царевич Салтан; переправившись чрез реку, татары начали грабить и опустошать край. Иван Васильевич Ощера, стоявший на берегу Оки с коломенской ратью, почему-то бездействовал. Тогда великий князь выслал против царевича сыновей Ивана и Юрия, а потом и сам выступил, и татары побежали назад, преследуемые Федором Басенком[936].
Года через четыре после этого, в конце января 1460 г., великий князь поехал в Новгород «о всех своих управах». Его сопровождали младшие сыновья Юрий и Андрей. Есть известие, будто новгородцы замышляли тогда на жизнь великого князя и его детей, но оставили свое намерение, будучи убеждены в безрассудстве своих замыслов владыкой Ионой. У псковичей в это время была вражда с немцами. Узнав о прибытии в Новгород великого князя, они отправили к нему послов с дарами и челобитьем о князе Александре Васильевиче Черторижском, чтоб ему быть великокняжеским наместником и князем Пскову. Великий князь согласился исполнить просьбу псковичей, если Черторижский даст ему присягу в верной службе, но Черторижский не согласился дать присяги: «Не слуга де язь великому князю» — и ушел в Литву. Тогда великий князь в конце февраля отправил в Псков вместе с боярами сына Юрия, которого псковичи приняли с великой честью «и посадиша его на столе отца его». Есть известие, что Юрий, прибыв в Псков, посылал свою рать воевать немцев.
Пользуясь удобным случаем, псковские посадники и весь Псков били челом Юрию, чтобы он от имени великого князя и от себя дал им наместником и князем Пскова Ивана Васильевича Стригу. Просьба была удовлетворена, и 23 марта псковичи посадили Стригу на княжение «и даша ему всю княжюю пошлину». Тем временем в Псков прибыли немецкие послы от князя-мейстера Рижского бить челом Юрию за юрьевцев (Дерпт) о перемирии. Юрий Васильевич назначил срок перемирию до 25 декабря, а съезд для заключения мира — на 15 августа. На этом немецкие послы «великому князю руку даша и крест целоваша».
Василий Васильевич выехал из Новгорода 1 марта, а Юрий из Пскова — 18-го. Перед отъездом посадники и весь Псков «чтиша и дариша его и даша ему 100 рублев». Они провожали его на 20 верст за псковский рубеж[937].
В 1462 г. умер великий князь, оставив завещание, по которому Юрий Васильевич получал пополам с братом Андреем — треть в Москве, принадлежавшую Владимиру Андреевичу Храброму, и один — треть, бывшую за Константином Димитриевичем; в удел Юрий получил: Дмитров, Можайск, Серпухов, Хотунь и несколько московских сел, из которых коломенские села у него может выменять на другие старший брат, если последнему это будет нужно. Тем же завещанием за Юрием утверждались многочисленные села, отказанные ему бабкой Софьей Витовтовной также по духовному завещанию; большая часть этих сел названы прикупами самой Софьи Витовтовны[938].
С 1467 г. великий князь Иван Васильевич предпринимает ряд походов на Казань. Поход 1467 г. был не совсем удачен. В следующем, 1468 г. великий князь намерен был лично вести свои рати под Казань. Оставив в Москве двух младших братьев, двух Андреев, он выступил из Москвы, взяв с собой своего десятилетнего сына и брата Юрия. Иван Васильевич был уже во Владимире, когда узнал, что от Казимира прибыл посол, и предпринятый поход был приостановлен[939]. Весной того же года великий князь опять отправил под Казань многочисленное войско, но и этот поход был неудачен; наконец, осенью 1469 г. он послал рать под началом своих братьев Юрия и Андрея, с которыми находились все служилые князья и весь великокняжеский двор. Одна рать шла сухим путем, другая — на судах по Волге, обе рати соединились уже под Казанью. Татары сделали вылазку, но были разбиты и прогнаны в город; москвичи отняли воду у города и тем принудили Ибрагима заключить мир на всей воле великого князя. При этом казанский царь освободил, в частности, всех русских пленных, взятых в течение последних 40 лет[940]. Это было уже в 1470 г.
В следующем, 1471 г. великий князь предпринял поход на Новгород. Говоря об Иване Васильевиче, мы более-менее подробно говорили и о причинах этого похода, более-менее подробно передавали и частности его. Здесь не будем, таким образом, входить в подробности эпизода, скажем только, что из братьев в походе принимали участие Юрий, Андрей-болыиой и Борис. В сентябре они возвратились в свои отчины[941].
Новгородцы в своей борьбе с великим князем рассчитывали на помощь Казимира, который обещал поднять на Москву и татар. Но помощи не было ни с той ни с другой стороны: Казимир отвлечен был в сторону другими интересами, а хан Ахмат решился подняться только в следующем, 1472 г. В самом конце июля он подступил к Алексину. Великий князь отправил своих воевод и братьев к берегам Оки, а потом и сам выступил. Тем временем Ахматовы татары, которые сожгли Алексин и вместе с ним большую часть жителей, начали переходить Оку. Московские полки, стоявшие на другом берегу под началом Петра Федоровича и Семена Беклемишева, долго сдерживали татар, но, видя превосходство неприятеля, хотели отступать. Но в этот критический момент на помощь подоспел князь Верейский, Василий Михайлович Удалой и брат великого князя Юрий Васильевич; дело приняло другой оборот: татары увидели стройные и многочисленные московские полки и не посмели делать дальнейших попыток переправиться через реку. Летописи замечают, что они особенно боялись Юрия Васильевича: «понеже бо имени его трепетаху» (в некоторых прибавлено: страны). Татары начали медленно отступать, а ночью обратились почти в бегство[942].
Прибыв в Москву, великий князь узнал, что его мать, уехавшая из-за нашествия Ахмата в Ростов, сильно больна. Он поехал с младшими братьями к матери, а Юрий, также заболевший в это время, остался в Москве и вскоре 12 сентября 1473 г. скончался. В ожидании прибытия великого князя из Ростова тело Юрия перенесли в церковь Архангела Михаила и в ней же потом похоронили[943].
Юрий Васильевич женат не был. Своим завещанием он дает братьям: великому князю Ивану, Андрею-меныиому и Борису, матери и племяннику, сыну великого князя, только села и деревни; сестре Анне, княгине Рязанской, — одно только полученное им от бабки монисто. Примечательно, что Юрий ничего не отказал среднему из братьев, Андрею-большому Углицкому! О городах он не сделал никаких распоряжений, вероятно опасаясь своим делением их между братьями не угодить в чем-нибудь великому князю и тем поселить между братьями вражду. Умолчанием о своих городах он отдавал их как бы в полное распоряжение великого князя, и если имел в виду не поселить вражды между братьями, то сильно ошибся: великий князь забрал его города себе и тем возбудил в младших братьях вражду. Тем не менее Иван Васильевич рядом договоров заставил братьев отказаться от всяких претензий на удел Юрия[944].
Великий князь держал за собой Дмитров до 1485 г., а затем отдал его перебежавшему к нему из Тверской земли князю Микулинскому, Андрею Борисовичу. Ниоткуда не видно, до какого времени Андрей Микулинский владел Дмитровом, так как известия об этом князе прерываются на том же 1485 г. Затем в 1504 г. духовным завещанием Иван III назначил Дмитров сыну Юрию, который, уже не в качестве владетельного князя, обладал им до 1533 г., когда, обвиненный правительством Елены, матери Ивана Грозного, в мятежных замыслах, он был заключен в тюрьму.