Мгновение спустя был убит и следующий. Воздев громадный двуручный молот, утыканный шипами, воин Хаоса бросился на рыцаря Грааля, но клинок Реола вошел в глазную прорезь его шлема.
Святой паладин Владычицы убил еще двух хускарлов, сам же получил лишь несколько царапин, и пробился еще ближе к вражескому вождю. Вероятно, заметив появление достойного противника, повелитель скелингов повернулся к Реолу, и их взгляды встретились посреди бушующей резни.
Два грозных бойца двинулись навстречу друг другу.
- О милосердная Владычица, дай твоему слуге силу победить этого врага! - прошептал Реол, крепко сжимая Дюрендиаль двумя руками, и чувствуя, как его наполняет ярость богини.
Привратное укрепление, защищавшее вход в гавань, изнутри сейчас являло собой сцену из кошмара, и Клод озирался вокруг в диком ужасе.
Люди, чьи тела приобрели чудовищную неузнаваемую форму под действием темной магии норсканского провидца, падали на пол, вопя в жутких страданиях, страшные крики вырывались из множества кровавых глоток, открывавшихся, казалось, случайно, по всей их раздутой плоти.
Их тела постоянно менялись, продолжая непрерывно мутировать, кости ломались и разрастались самыми причудливыми формами, их плоть колыхалась волнами и вздувалась, живя новой нечестивой жизнью. У некоторых из позвоночников вырастали шипы, из плоти других росли щупальца, покрытые ртами, бормочущими и дико хихикающими. Человеческая кожа меняла цвет и текстуру, становилась темной и чешуйчатой, а у других обрастала густым и ярко окрашенным мехом или перьями. Из тел иных вырывались отростки, похожие на червей, заставляя кожу страшно вздуваться и брызгать кровью, когда они прорывали ее.
Из рук одного человека выросли хрящевые выступы, между которыми была натянута блестящая перепонка наподобие плавников. Голова другого разломилась от макушки до подбородка, вся превратившись в ужасную пасть с сотнями острых зубов. Из черепа-пасти вылез отвратительный мясистый язык и начал ощупывать пол, но тут пасть-голова захлопнулась, и язык был откушен. Клод с ужасом смотрел, как откушенный язык извивается на полу. Вдруг на одном конце языка открылась еще одна пасть, и язык начал пожирать сам себя, превращаясь при этом в новую чудовищную форму жизни, когда из него стали расти ноги и крылья.
Несколько человек слились, словно сплавившись вместе, и этот жуткий сплав плоти бессвязно вопил, вспучиваясь и разрастаясь - и набросился на своих охваченных ужасом спутников. Из отвратительной туши вытянулись мокрые от крови отростки из мышц, похожие на дубины, а на них выросли костяные шипы. Чудовище повернулось к своим бывшим товарищам, полдюжины некогда человеческих лиц на его теле издавали безумные вопли. Оно дико размахивало своими продолжавшими мутировать конечностями, вбивая рыцарей и ратников в стены, размазывая их по камням.
Костяной бивень, выросший из того, что когда-то было человеческой ногой, вонзился в живот одному рыцарю, и чудовище, созданное магией провидца, потянуло кричавшего от боли человека к себе. Посреди туши твари с треском костей открылась вертикальная щель. Торчавшие обломки ребер напоминали страшные зубы, и рыцарь был втянут в это отверстие, похожее на ужасную пасть. Щель закрылась, заперев рыцаря в теле твари, и его плоть стала одним целым с плотью растущего чудовища.
Толстый отросток из скользких от крови мышц вырвался из тела твари Хаоса и обвился вокруг руки другого рыцаря, тщетно пытавшегося освободиться. На конце этого щупальца появился круглый рот, как у миноги, и вгрызся в подмышку рыцаря, протиснувшись сквозь щель в латах и прогрызаясь сквозь кольчугу. Рыцарь завопил, а щупальце погружалось все глубже в его тело, пожирая его изнутри.
Два мула, привязанные к колесу подъемного механизма, визжали от ужаса и пытались сорваться с привязи. Чудовищное отродье Хаоса схватило одного из них, подняло в воздух и разорвало пополам. Одну половину оно сожрало, а другой запустило в рыцарей, ворвавшихся в помещение, сбив с ног нескольких из них.
Позади всего этого норсканский колдун продолжал убивать бретонских воинов, явно наслаждаясь своим могуществом.
Клод пытался отползти подальше от творившегося ужаса, чувствуя, что сходит с ума, и вскоре прижался к большому окну из цветного стекла в северной стене, откуда открывался вид на гавань и остров.
Увидев лежавший на полу окровавленный нож мертвого ратника, Клод уже думал схватить его и вонзить себе в грудь; лучше умереть так, чем быть пожранным жуткой тварью Хаоса и стать ее частью. Но потом он вспомнил слова колдуна: «Если ты умрешь, пока проклятье еще действует, твоя душа никогда не будет знать покоя. Она станет игрушкой Драж’ла’гха на целую вечность».
Клод посмотрел на дьявольский черный знак на своей руке и начал плакать.
Внезапно окна из цветного стекла с оглушительным грохотом разлетелись вдребезги.
Клод рухнул на колени, его осыпало градом осколков стекла, порезавших его лицо и руки, он ощутил, как в разбитое окно ударил порыв сильного ветра.
Что-то большое и белое пронеслось прямо над ним, раздался топот копыт по камню.
Изумленно глядя с пола, Клод увидел, как рыцарь верхом на белоснежном пегасе всадил копье в огромную массу плоти, которая была телом отродья Хаоса. Из раны с шипением хлынула черная кровь, и дюжина ртов на туше чудовища завопила от боли.
Разбив арочные окна, в помещение ворвались еще два рыцаря на пегасах, и Клод прижался к полу, пытаясь стать как можно менее заметным, и молясь, чтобы его не затоптали.
Закрывая лицо руками, Клод сквозь пальцы увидел, как первый рыцарь - Лодетэр - снова вонзил свое копье в отродье Хаоса, и на мгновение казалось, что Возлюбленный Парравона сейчас сразит чудовище, добавив эту победу к своему и без того впечатляющему списку героических подвигов.
Но острые зубы твари вырвали горло пегаса Лодетэра, разорвав кожу, толстые мышцы, сухожилия и артерии. Потоком хлынула кровь, заливая белоснежную шерсть пегаса, и благородное животное рухнуло, сбросив с седла Лодетэра.
Один из его спутников был убит, отродье Хаоса пронзило рыцаря костяным бивнем и вырвало его из седла. Его пегас встал на дыбы, нанося твари мощные удары копытами, но щупальца, утыканные шипами, крепко обвили его шею и прижали пегаса к полу.
Чудовище стало пожирать его, присоединяя его благородную плоть к своей, а потом с отвратительными звуками стало поглощать и умирающего пегаса Лодетэра. Из спины твари выросли страшные, уродливые крылья, словно в насмешку над белыми крыльями пегаса. Предводитель парравонцев, шатаясь, встал на ноги, но в этот момент ему нанес удар молодой светловолосый норсканец, сопровождавший провидца.
Норсканский воин пытался всадить свой нож в горло рыцаря, но Лодетэр успел схватить его за руку, и они сцепились в отчаянной борьбе, осколки цветного стекла хрустели под их ногами. Они кружились, словно в некоем танце смерти - и вылетели из разбитого окна.
Раздался ужасный вопль, когда третий рыцарь всадил свое копье в голову чудовища - по крайней мере, в одну из голов. Огромная конечность, похожая на плавник, ударила рыцаря, сломав крылья его пегаса словно ветки. От удара пегас и его всадник вылетели из окна навстречу смерти.
Клод отполз еще дальше от беснующегося чудовища. Возможно, оно уже умирало, но крестьянин не был в этом уверен. Из туши отродья Хаоса торчало копье, и из ран лилась черная кровь. Норсканского колдуна нигде не было видно. Выглянув из разбитого окна, Клод посмотрел вниз и увидел, что под окном повис Лодетэр, отчаянно цеплявшийся одной рукой за карниз. Если рыцарь упадет, тяжесть доспехов, несомненно, утянет его на океанское дно.
Сотни черных ворон и воронов кружили над привратным укреплением, наполняя воздух хриплым карканьем, чуя смерть.
- Помоги мне! - закричал Лодетэр, в его голосе звучала паника. - Ради богини, помоги мне, проклятье!
Клод облизал губы. Он боялся, что рыцарь потянет его с собой. Даже если он переживет падение, что сомнительно, пловцом он был неважным. Однако, чтобы знаменитый Лодетэр был обязан жизнью простому крестьянину - это было приятной перспективой.
- Ты не пожалеешь, если вытащишь меня! - умолял Лодетэр. Его пальцы начали соскальзывать с карниза.
Жадность пересилила инстинкт самосохранения, и Клод потянулся к рыцарю. Рука Лодетэра внезапно соскользнула, но он успел ухватиться за другой карниз, под первым.
Клод выругался. Теперь он никак не мог дотянуться до рыцаря из окна. Пытаясь не смотреть вниз, он выбрался на первый карниз. Крепко держась одной рукой за подоконник, другой он потянулся к парравонскому рыцарю, высунув язык от напряжения.
- Быстрее, ты, вонючий ублюдок! - прорычал Лодетэр сквозь стиснутые зубы.
Лицо Клода помрачнело, и он застыл, не дотянувшись лишь пары дюймов до руки рыцаря.
- Ты что делаешь? - прохрипел Лодетэр, его глаза наполнились страхом и злостью. - Помоги мне, будь ты проклят!
Клод лишь фыркнул и выпрямился.
- Тебя повесят за это! - процедил Лодетэр. - Ты что, не знаешь, кто я?
- Ты труп, - огрызнулся Клод, и пнул рыцаря в лицо.
Лодетэр выпустил карниз, и, словно камень, полетел в океан, на верную смерть. Клод смотрел, как рыцарь падал, размахивая руками и ногами, пока не свалился в воду и сразу же исчез в волнах, когда тяжесть доспехов увлекла его на дно. Клод глумливо плюнул ему вслед.
Что-то мясистое и жгучее коснулось его шеи, и Клод едва не упал сам, когда, обернувшись, увидел, как из окна, извиваясь, тянется розоватое щупальце. Завизжав от испуга, крестьянин оттолкнул щупальце и стал карабкаться подальше от него вдоль карниза.
Из окна стали высовываться новые щупальца, свешиваясь с подоконника, словно живой водопад, и Клод понял, что ему не убежать от их парализующего прикосновения.
Не давая себе времени подумать, Клод зажмурился и прыгнул с карниза.
Герцог Адалард отразил щитом нанесенный сверху вниз удар, и разрубил горло нанесшего его норсканца. Из смертельной раны хлынула кровь, и Адалард отступил на шаг, отбив мечом удар копья, направленный в пах. Повернув руку, герцог ударил снизу вверх, и острие меча вошло под подбородок другого варвара, расколов кость и зубы.