Машина тихо качалась, были видны ладони девушки, она упиралась ими в стёкла, машина еле глушила стоны прелестницы.
Хотя кому какое дело, все мы просто снежинки.
Возвращаясь домой, я немного задумался на светофоре, как только загорелся красный привычно стартанул.
Затяжной звук автомобильного клаксона заставил посмотреть на лево. Последнее, что промелькнуло передо мною, это оранжевый мусоровоз, несущийся на большой скорости.
Моя снежинка достигла земли.
Будут лайки - будет много продолжений.
3
Резко встаю, сажусь на пятую точку, одеяло летит в сторону, дыхание частое и прерывистое, шарю рукой в попытке найти прикроватную тумбочку. Ладонь встречает лишь пустоту, провожу чуть дальше, в руку попадет что-то упругое и продолговатое, подношу к лицу… резиновый фаллос. Свет тухнет, сознание уходит во тьму, кажется, мозг просто перегружен.
Второе пробуждение стало плавным, скорости изменились. Просто неожиданно понял, что не сплю, постепенно возвращался контроль над телом, зрение сфокусировалось, удалось рассмотреть край балдахина, прикрывающего мою кровать. Несколько минут даже забываю дышать, настолько сложно собрать мозги в кучу. Вспоминаю первое пробуждение, в мозг врывается череда образов, связанных с инструментом. Кажется, это устройство побывало во многих людях, в том числе во мне.
Ужасные воспоминания! Но самое страшное заключается в том, что они не мои.
Почему-то твёрдо ассоциирую себя с Куртом Доалем. Слава тебе господи! Не я совал в себя это, а некто Курт. При этом кажется, что Курт — это я. Неожиданно вспоминаю балдахин над кроватью, не помню, чтобы покупал себе балдахин. Последнее воспоминание… много света, оранжевый грузовик, кажется, городской мусоровоз.
От такого простого воспоминания тут же вскакиваю. Взгляд падает на огромное ростовое зеркало в ногах, из него на меня смотрит абсолютно незнакомый человек. Взъерошенные волосы, женское лицо… Стоп! Рука опускается под одеяло, отражение в зеркале повторяет моё движение. Нахожу явные мужские половые признаки, успокаиваюсь. Мозг отмечает очередную странность, какое мне дело до своего пола, когда я не могу узнать себя.
Сдёргиваю одеяло и на четвереньках направляюсь к зеркалу. Отражение настороженно ползёт навстречу, где-то посередине мы встречаемся. Пытаюсь потрогать типа в отражении, но рука натыкается на холодную гладь зеркальной поверхности. Ещё немного и я снова потеряю сознание от шока. Отворачиваюсь, тупо уставившись в изголовье кровати, мысли со скрипом ворочаются в голове.
В отражении я видел женоподобного подростка, немного худощавого, с космами каштановых волос, по-женски тонкими чертами лица и чуть вздёрнутым носом. Глаза голубые, лицо квадратное, есть подростковая припухлость.
Через несколько минут прихожу к выводу, что если это кошмар, то он чересчур реалистичен. Ущипнул себя за локоть, боль стрельнула нешуточная, ещё одна проверка ничего мне не дала. Неожиданно рядом, раздалась птичья трель, перед глазами повисла небольшая синяя птичка, заливисто заходясь мелодичным пением.
Оказывается, я даже не заметил, что в изголовье кровати есть полка, на которой лежал металлический браслет, шириною буквально в два пальца. Из него и выпорхнула надоедливая пичуга, больше похожая на голограмму, нежели на реальную птицу. С каждой потерянно секундой пение птицы усиливалось, пока не заполнило всю комнату.
— Курт! Поимей тебя тёмные боги, выруби вестника!
Приглушенный голос, раздавшийся откуда-то сзади, включил во мне режим паники. Схватив браслет, постарался потыкать в него пальцами, найти кнопку выключения или что-то подобное. Борьба продолжалась секунд двадцать, за это время я добился немногого. Во-первых, удалось каким-то образом сменить пластинку, теперь вместо птичьей трели я слышал шум грозы, затем дождя, потом льющейся воды. Во-вторых, шум стал просто невыносимо громким, сзади снова донеслось ругательство, а затем раздался тяжёлый топот. От безысходности я закрыл уши ладонями, закричав.
— Хватит!
С удивлением обнаружил, что шум прекратился, шаги удалялись, но их хозяин напомнил о себе.
— Поднимайся Курт. Мать приготовила завтрак, ты можешь опоздать в училище. Я плачу не за то, чтобы ты дрых дома!
Кажется, действовать надо быстро. Где бы я не был, от меня ждут определённых шагов. Мне надо в какое-то училище, так же ожидает завтрак, есть мама, кто-то платит за учёбу, информации мало, но и этого достаточно чтобы понять, что я в заднице.
За пределами балдахина оказалась целая маленькая страна. Комната могла принадлежать кому угодно, трупе бродячих актёров, рок группе, эпатажному панку, эмо паре, но никак не мне. Тут и там было аккуратно навалено множество разноцветных нарядов. Одновременно в глаза бросалось множество деталей, никак не вписывавшихся в современный быт.
Все предметы интерьера были выполнены достаточно топорно, основной материал — дерево. Поверхности носили следы грубо обработки, балдахин представлял собою какое-то грубое подобии тюли, постельное бельё выглядело олицетворением слова «домотканое». Складывалось ощущение, что я попал в какое-то махровое средневековье, если бы не пара деталей. Что за странный будильник, браслет в ходе конфликта упал на пол, но я мог поклясться, что видел голограмму. Второе, источник света, им выступал странный светящийся шар на потолке, что-то невесомое, излучающее холодный белый свет.
В комнате присутствовали два окна, сейчас они были плотно задёрнуты тяжёлыми серыми шторами, от чего создавалось впечатление, что комната захламлена и в ней мало места.
Предметы интерьера были человеческими, я не в аду, демонов пока не видно, никто не хочет поджарить меня в кипящем масле или заставить мучиться на огромной сковородке. Есть базовая программа, которой надо придерживаться. Вполне понятная, а значит выполнимая.
Чтобы попасть в школу… надо что? Правильно! Одеться.
Шкаф нашёлся неподалёку, он был довольно большим, но всё равно при открытии вывалил на меня бесчисленное количество тряпок. Все эти наряды, женоподобная внешность, короткая вспышка воспоминаний, всё намекало… Кричало! О том, что ориентация у моего тела — не стандартная.
В ворохе одежды с трудом нашлись более-менее нормальные тёмные штаны, белая рубашка, что-то на подобии пиджака. Нижнее бельё было на мне, какие-то несуразные панталоны. С обувью возникли проблемы, в наличии были кожаные сапоги разного фасона, но все они были с высокими бортами, как ботфорты, минимальная высота пятнадцать сантиметров. Воспалённое сознание не давало мне одеть такое.
Когда я уже потерял надежду найти что-то приличное, мне на глаза попалась коробка, стоящая особняком ото всех. В ней нашлись обыкновенные с виду лакированные туфли. Носков не было, поэтому пришлось надевать на босу ногу. Посмотрев на себя в зеркало, счёл внешний вид пригодным для выхода в свет.
Наверное, не каждый на моём месте так быстро отойдёт от увиденного и смирится, для меня всё окружающее, казалось, не больше, чем игрой больного воображения.
Выходил осторожно, не зная, что и ожидать, в комнате так же нашлось подобие трюмо. Там я обзавёлся стандартной чёрной резинкой. Сейчас, мои длинные до лопаток волосы были стянуты данной находкой, болтаясь толстым хвостом.
Отделанный затёртым до белизны деревом коридор привёл меня к лестнице вниз. По мере следования видел, что есть куча дверей кроме той из которой я, собственно, вышел. Складывалось ощущение, что я в каком-то хостеле.
Короткий спуск на первый этаж подтвердил мои опасения, я попал в небольшой зал с аккуратными прямоугольными столиками, их было не много, от силы штук пятнадцать, дальше шло небольшое возвышение на манер сцены, всего на пятьдесят сантиметров выше, ширма и двадцать квадратных метров пространства. На нём стояли стулья, а дальше что-то похожее на пианино.
Слева стояла классическая барная стойка, за ней серая стена с полками набитыми разного рода специями, стойка упиралась в кухню, дверь то и дело открывалась, худосочная девица в платье мышиного цвета бегала с подносом, пытаясь не задеть бармена.
В зале было занято от силы пяток столов.
Народ за столами сидел колоритный. Таких можно увидеть в деревнях России, хмурые, возраст неопределённый, одёжка старенькая и та в заплатах. Большинство сидит молча, потягивая что-то из кружек, догадываюсь не чай.
Застыв на лестнице, я не сразу заметил, как из кухни вышла высокая стройная девушка в приталенном бежевом платье. Лицо миловидное, волосы каштановые, стянуты в косу, в руках три кружки. Увидев меня, улыбнулась, поставила кружки за ближайший стол, стало заметно, что наверху каждой качается пенная шапка. Стало быть пиво.
Девица тем временем подошла к лестнице, окидывая меня взглядом. Сознание мигнуло, пришлось придержаться за стену. Память тут же вывалила ворох информации по новому персонажу. Сестра того тела, которое я занял. Зовут Кэли, в одном со мной классе учится. Информация исчерпывающая, как не силился, больше ничего вспомнить не удалось.
— Долго будешь тут в проходе стоять? — голос высокий, звонкий, грудь ходит ходуном. — Опять вчера со своими Цветами жизни шатался?
— С кем? — я сделал вид что вспоминаю, память молчала, видимо для флешбеков нужен зрительный контакт.
— Ну ты даёшь! — сестрица мощно выдохнула. — Па-а-а-ап, тут с Куртом беда! Головой тронулся.
— Ага, с самого рождения. — тут же отозвался крутящийся за баром мужик.
Память обозвала его Свеном, Свеном Доаль, отцом семейства. Таверна принадлежала семье тела, тело же не принадлежало никому, а представляло собой свободного разумного не зависящего от чужого мнения. Наверное, свободолюбивый Курт Доаль достиг такого просветления, что сбежал из собственного тела, потому что даже оно сейчас ему не принадлежало.
— Пойдём покормлю тебя, — сестра подмигнула. — Наверное, мучаешься с головой, вон видок-то какой!