полным контролем). Оба афганских руководителя произвели на Крючкова удручающее впечатление. Тараки (человек широкообразованный и умный, к тому же занимавшийся литературной деятельностью) — своей политической наивностью. Крючкову хорошо запомнились два его высказывания. Первое: «То, что сделано в Советском Союзе за 60 лет советской власти, в Афганистане будет осуществлено за пять лет». И второе: «Приезжайте к нам через год, и вы увидите, что наши мечети окажутся пустыми». Попытки Крючкова обратить внимание на необходимость полнее учитывать объективные закономерности общественных процессов, исторические и религиозные традиции остались без внимания.
Амин, который поначалу, как и положено восточному человеку, рассыпался в признаниях любви к Советскому Союзу, довольно быстро раскрылся как жёсткий и не терпящий возражений политик, пытающийся показать, что он обладает реальной силой в стране, а потому является её хозяином. Его позиция: противников необходимо уничтожать, власть должна быть сильной и беспощадной.
Уже в ходе первой командировки на основании целого ряда сведений Крючкову стало ясно, что слова Амина не расходятся с делом. О том, что в стране разворачиваются массовые репрессии против неугодных, свидетельствовала не только информация, полученная по линии нашей разведки. Об этом практически открыто говорило и руководство афганских спецслужб. Такая откровенность была проявлена афганцами не потому, что они не умели хранить секреты. Просто они искренне считали, что все, кто противостоит власти, заслуживают суровой кары.
О развитии последующих событий в Афганистане написано так много, что нет смысла задерживать внимание читателя на их изложении. Напомним только, что за два месяца до принятия решения ЦК КПСС о вводе войск в Афганистан Амин организовал убийство Тараки и захватил всю власть в свои руки.
К короткой характеристике, данной Амину Крючковым по итогам их встреч, добавим один существенный штрих: Амин был неплохо образован, и образование он получил не где-нибудь, а в одном из самых престижных учебных заведений США. В 1957 году он поступил в Колумбийский университет (Нью-Йорк) и получил по его окончании учёную степень магистра. (Любопытное совпадение: в это же время, в 1959 году, в этом же университете проходили стажировку известный предатель, будущий генерал КГБ О. Д. Калугин и идейный вдохновитель «пятой колонны» в СССР А. Н. Яковлев, не без оснований подозреваемый в сотрудничестве с американскими спецслужбами.)
Многие исследователи считают, что ещё во время учёбы в США Амина завербовало ЦРУ, другие эту точку зрения ставят под сомнение. Гадать не будем, отметим только, что в ноябре — декабре 1979 года по линии разведки стала поступать информация о заигрывании Амина с США, о его контактах с ЦРУ. И это вполне объяснимо. Захватив власть, Амин, будучи человеком неглупым, прекрасно понимал, что в Советском Союзе, за сближение с которым ратовал погибший от его рук Тараки, большой поддержки он уже не найдёт. Однако критическая ситуация, сложившаяся в Кабуле, шаткость вероломно захваченного «трона» и вынудили его обратиться в Москву за вооружённой помощью.
А в это же время массовые убийства в стране неугодных достигли чудовищных масштабов. Один лишь пример: по приказу Амина в Кабуле были безжалостно уничтожены около пятисот руководителей и представителей племён, которые были вызваны якобы для переговоров с властями.
Сложилась довольно парадоксальная ситуация: не только Амин взывал о помощи. К советскому руководству с просьбой прямо противоположного характера — защитить их от Амина — обращались афганские политические и общественные деятели, перешедшие в оппозицию, в том числе представители крыла «Парчам» НДПА (Амин принадлежал к крылу «Хальк»). Наше руководство установило постоянную связь с лидером оппозиции Бабраком Кармалем, который вынужден был остаться в Чехословакии после того, как был смещён Амином с поста посла Афганистана в этой стране и обвинён в организации антиправительственного заговора, — было ясно, что в своей стране его ждала неминуемая расправа.
Для руководства Советского Союза оказание помощи прогрессивной афганской оппозиции было делом чести. Однако, рассматривая вопрос целесообразности ввода войск в Афганистан, Политбюро ЦК КПСС руководствовалось не только своим интернациональным долгом. Существовал целый ряд других обстоятельств и причин для серьёзной обеспокоенности.
По данным разведки, к концу 1979 года резко возросло поступление в Афганистан оружия из-за рубежа, в Кабуле заметно активизировалась деятельность западных резидентур, усилили работу спецслужбы соседних государств. Не являлись большим секретом планы американцев по включению в зону своего влияния советских республик Средней Азии. Возникала вероятность отделения от Афганистана его северных провинций, граничащих с СССР, и присоединения их к Пакистану, что в случае реализации такого сценария резко дестабилизировало бы военно-политическое равновесие, сложившееся в регионе.
Особую обеспокоенность вызывал исламский фактор. Появились серьёзные предпосылки к тому, что в Афганистане, охваченном гражданской войной, возобладает исламский фундаментализм и возникнет реальная угроза его проникновения в среднеазиатские республики Советского Союза и другие районы СССР с мусульманским населением, в том числе и на Кавказ. Кстати, по свидетельству Крючкова, уже к концу 1970-х годов чётко просматривалась тенденция (она подтверждалась данными разведки и контрразведки) к оттоку из этих регионов СССР некоренного, прежде всего русского, населения в центральные и другие области страны.
Но главную озабоченность руководства Советского Союза вызывало то, что события, всколыхнувшие Афганистан, разворачивались на территории, примыкавшей к нашей южной границе, которая имела для Советского Союза огромное военно-стратегическое значение. Во время обсуждения афганских проблем в Политбюро ЦК КПСС в декабре 1979 года во главе угла стоял вопрос о том, каким образом предотвратить вероятное размещение в Афганистане американских баллистических ракет средней дальности. В связи с тем, что наши южные рубежи не были в должной мере защищены средствами ПВО, реальная угроза нависла над многими жизненно важными для страны объектами, включая космодром Байконур.
Положение резко осложнилось после принятия 12 декабря 1979 года в Брюсселе на совещании министров иностранных дел и министров обороны стран НАТО плана размещения в Западной Европе американских ракет средней дальности «Круз» и «Першинг-2», способных поразить практически всю европейскую часть территории СССР. Важно было не угодить в «клещи», уготованные для нас Западом.
Генерал-лейтенант А. Т. Голубев, возглавлявший 27 декабря 1979 года спецгруппу, участвовавшую в штурме резиденции Амина — дворца Тадж-Бек (за участие в этой операции он был награждён орденом Красного Знамени), рассказал автору, какими словами напутствовал участников штурма перед вылетом в Кабул Ю. В. Андропов. «Мне не нужен ни Амин, ни его дворец. Наша задача — не допустить, чтобы у нашей южной границы стояли «першинги». От своих людей, которым предстояло выполнить смертельно опасное задание, руководитель КГБ не счёл нужным скрывать главную причину вторжения.
Автору довелось беседовать и с одним из организаторов и непосредственных руководителей (начальства было много) штурма аминовского дворца — уже знакомым нам генерал-майором Ю. И. Дроздовым. К тому времени, когда спецгруппы КГБ ещё только готовились к вылету в Кабул, Дроздов уже находился в Афганистане. А случилось всё для Юрия Ивановича довольно неожиданно.
В декабре 1979 года, за несколько месяцев до истечения предусмотренного срока, он был вызван из Нью-Йорка, где возглавлял резидентуру КГБ (работал под прикрытием заместителя постоянного представителя СССР в ООН), в Москву. Как оказалось, вызов был связан с тем, что его кандидатура рассматривалась на должность начальника управления «С» — нелегальной разведки ПГУ. Однако перед назначением Андропов и Крючков предложили ему выехать в Афганистан, чтобы на месте ознакомиться с работой нашей разведки в стране, где назревали серьёзные события.
В транспортном самолёте по дороге в Кабул Дроздов познакомился с полковником ГРУ В. В. Колесником, вместе с которым и довелось через несколько дней руководить штурмом последнего пристанища Амина. Однако первоначально в планы его командировки это не входило. Как пошутил в разговоре с автором Юрий Иванович, сработал принцип «инициатива наказуема». Дело в том, что при обсуждении на совещании у главного военного советника плана штурма дворца Тадж-Бек (операция «Шторм-333») возникли большие сложности — нужно было преодолеть массированную оборону дворца, который охраняли преданные Амину подразделения. К тому же не было даже схемы дворца. Дроздов предложил проникнуть на территорию дворца (такая задача оказалась непростой, но разрешимой) и начать атаковать его изнутри. План утвердили, а буквально через несколько часов пришло решение Центра назначить ответственным от КГБ за его выполнение Дроздова и возложить на него руководство спецгруппами Комитета. Полковник Колесник во время штурма руководил действиями подразделений спецназа ГРУ (Дроздов: «Ночной бой не допускает различия ведомств»). С помощью разведки удалось составить схему дворца, были проработаны все мельчайшие детали операции, которая в конечном счёте была успешно осуществлена при минимальных потерях. Можно представить, какими потерями мог обернуться лобовой штурм считавшейся неприступной цитадели.
На вопрос: «Правильным ли было решение о вводе войск в Афганистан?» — Юрий Иванович ответил не задумываясь: «Правильным!» Но в то же время обратил внимание на одно важное обстоятельство: с самого начала военных действий внешней разведкой КГБ всесторонне прорабатывались вопросы возможного вывода наших вооружённых сил из Афганистана — безболезненно, с минимальными политическими издержками, с сохранением своего влияния в стране и регионе. Например, уже в январе 1980 года Дроздов вместе с Крючковым принял участие в совещании по этому вопросу, которое состоялось в Министерстве обороны. То, что война растянулась почти на десять лет, как считает Юрий Иванович, — не вина советских руководителей того периода. В этом повинны будущие западные «партнёры» Горбачёва и Ельцина, которые сделали всё, чтобы обеспечить афганских моджахедов вооружением, и которые практически навязали нам настоящую войну.