ённые силы добили фашистского зверя в его логове, пришли иные символы. Но преданность советскому оружию до конца жизни осталась в крови у настоящих офицеров, присягавших Советскому Союзу. Их настроения отразились в стихах Виктора Верстакова:
Как служится вам, господа
в кокардах с орлами двуглавыми?
Не снится ли ночью Звезда,
сверкавшая отчею славою?
. . . . .
И вас награждают не зря
крестами на грудь и на кладбище
кремлёвские ваши друзья,
нерусские ваши товарищи.
Но вам не дадут за труды,
какого б вы ни были звания,
ни ордена Красной Звезды,
ни ордена Красного Знамени.
Среди тех, кто до конца своих дней защищал честь и достоинство участников афганских событий, был и Крючков. Владимир Александрович решительно выступал против утверждения, что мы якобы «проиграли войну в Афганистане». Говорить так, считал он, — это не просто грешить против истины. «Такая позиция оскорбляет память павших, всех тех, кто честно прошёл через ратный труд в этой войне. Поражение потерпели другие — авторы преступной и предательской политики, в результате которой Афганистан был брошен на произвол судьбы».
Благодаря подвигу советского солдата в Афганистане оказались призрачными надежды американцев, мечтавших перекинуть военные действия на территорию СССР. Нам памятны события в Таджикистане, где в 1992 году развернулась кровопролитная гражданская война. Но не все знают или помнят о том, что обострению возникшего внутреннего конфликта после приобретения Таджикистаном самостоятельности в результате распада Советского Союза, в немалой степени способствовали моджахеды-таджики, воевавшие в Афганистане в составе бандформирований Ахмад Шаха Масуда. Именно они при поддержке узбекских формирований Абдул-Рашида Дустума свергли весной 1992 года режим Наджибуллы, которого агентство «Рейтер» (Reuters) метко окрестило «последней жертвой перестройки в СССР».
Афганские таджики из бандформирований Ахмад Шаха, одержавшие победу в Кабуле, действовали под лозунгом объединения всех таджиков по обе стороны старой советско-афганской границы. Они установили тесные контакты со своими единомышленниками в бывшем советском Таджикистане и стали оказывать им действенную помощь в вооружённой борьбе против сторонников законного руководства республики. Благодаря такой поддержке братоубийственная война в Таджикистане растянулась на несколько лет. Её результат: почти 60 тысяч погибших, примерно такое же число перебравшихся в Афганистан, около 200 тысяч бежавших в страны СНГ, главным образом в Узбекистан и Россию, около 1 миллиона внутренних переселенцев, которых война согнала с родных мест.
Многие специалисты, в том числе большинство ветеранов КГБ, с которыми встречался автор, убеждены: если бы мы не вошли в Афганистан в 1979 году, то получили бы «свой Таджикистан» на 15 лет раньше. И не только Таджикистан. Приверженцы исламского фундаментализма в Афганистане считали (и поныне считают), что так же, как и таджики, афганские узбеки и туркмены имеют историческое право на воссоединение с этническими родственными группами населения, проживающими в Средней Азии, причём на основе присоединения последних к Афганистану.
«В случае если подобным планам было бы суждено сбыться, — писал Крючков, — нетрудно представить себе, какие лишения и горе, неисчислимые жертвы выпали бы на долю бывших советских людей — туркменов, таджиков, узбеков, не говоря уже о представителях других национальностей. Речь пошла бы о их жизни и смерти, поскольку семь десятков лет советской власти сделали их, или, по крайней мере, значительную часть их, совершенно «непригодными» для образа жизни исламских фундаменталистов».
А ведь такие планы фундаменталисты строили отнюдь не на пустом месте, они опирались на настроения, бытовавшие к северу от афганской границы. И опасения Политбюро ЦК КПСС в декабре 1979 года, что события в Афганистане и вокруг него без решительного вмешательства Советского Союза могут пойти по непредсказуемому сценарию, были небезосновательными. Ещё в 1984 году, работая в Афганистане, автор стал свидетелем одного любопытного случая. Один наш учёный-обществовед (узбек по национальности), приехавший в Афганистан в командировку, подготовил советскому послу в этой стране записку с обоснованием необходимости… предоставления афганским узбекам широкой автономии. Не будем говорить, насколько нелепы были такие кабинетные изыски в обстановке войны, в то время, когда осуществлялись меры по укреплению централизованной власти в стране. Представим лишь, куда бы привели подобные шаги, вполне соответствующие сепаратистским «чаяниям» фундаменталистов. И ведь этот учёный нашёл в Афганистане сторонников среди работавших там советских узбеков…
Благодаря советскому солдату американцам не удалось устроить для Советского Союза ни «своего Таджикистана», ни «второго Вьетнама». Вывод наших частей из Афганистана начал осуществляться только тогда, когда стала очевидной готовность и способность руководства этой страны осуществлять самостоятельно тот политический курс, который был выработан при нашей поддержке, при участии наших советников и специалистов, многие из которых погибли при выполнении своего интернационального долга.
Благодаря мужеству советских людей нашей стране удалось разрушить планы реакционных сил Запада по размещению в Афганистане ракетного оружия, нацеленного на СССР, в течение многих лет контролировать крупнейший стратегический плацдарм и осуществлять мощное влияние в этом действительно жизненно важном для нас регионе мира.
По своим целям и задачам миссия всех советских людей, воевавших и работавших в Афганистане, носила благородный характер. Великий интернациональный смысл помощи Советского Союза заключался в том, что интересы двух народов — советского и афганского — совпадали и не имели каких-либо коренных или неразрешимых противоречий.
Любая война неизбежно оборачивается многочисленными жертвами. Светлую память о погибших советских воинах чтят и хранят в народе. Нужно только ясно представлять, что сложили они голову не напрасно. Благодаря их подвигу Советскому Союзу удалось предотвратить трагическое развитие событий, назревавших в конце 1970-х годов у южных рубежей нашей родины.
Воины-«афганцы» заслуженно занимают ратный пьедестал рядом с теми, кто одержал историческую победу в Великой Отечественной войне. Ведь один из главных итогов Афганской войны заключается в том, что Советская армия в Афганистане подтвердила свою высокую боеспособность, а её офицеры и солдаты — умение воевать, стойкость и преданность родине. О военной подготовке и высоком моральном духе советского солдата среди простых афганцев ходили легенды. Автору приходилось много раз слышать, с каким уважением говорили они об этих качествах советских воинов, вселявших страх в моджахедов. И то, что бандформирования уже после первых месяцев военных действий, с самого начала 1980-х годов, поменяли тактику, резко поубавили свою агрессивность и стали избегать открытых боестолкновений, стало следствием именно этого страха. Но разве могли моджахеды рассчитывать на успех, используя выстрелы из-за угла, засады, полагаясь на «минную войну», в которой чаще всего гибли мирные жители?
Не случайно последние советские части и подразделения выходили из Афганистана с развёрнутыми боевыми знамёнами — с достоинством и сознанием выполненного долга.
Отметим, что в организованный вывод советских войск из Афганистана внесла свою весомую лепту и разведка КГБ, благодаря эффективной работе которой было сохранено немало человеческих жизней. Накануне вывода наших войск из Афганистана Комитет госбезопасности, который к этому времени возглавил Крючков, сумел организовать при посредничестве Ясира Арафата[130] негласную встречу наших представителей с Ахмад Шахом Масудом, которая состоялась на территории нейтрального государства — в Тунисе. От КГБ в этой встрече участвовал уже знакомый нам А. Т. Голубев, от МИДа — чрезвычайный и полномочный посол А. С. Чернышёв. Им предстояло договориться с главарями душманских группировок, которых представлял Ахмад Шах Масуд, о том, чтобы завершающий этап вывода войск прошёл в спокойной обстановке, без боестолкновений, ненужных потерь с обеих сторон и жертв среди мирного населения. Ахмад Шах, контролировавший в то время значительные территории, прилегающие к трассе Кабул — Хайратон, по которой выходили из Афганистана наши основные силы, заявил, что ни одного выстрела со стороны его группировок не будет.
Сразу скажем, что Ахмад Шах своё слово сдержал. Но сразу же и оговоримся: этот факт, как и его последующие действия на протяжении целого ряда лет, вплоть до гибели в 2001 году, — отнюдь не основание для идеализации и героизации Ахмад Шаха как «общенационального» лидера, что мы часто видим во многих российских публикациях последних лет. На его совести — тысячи жизней советских военнослужащих, погибших на главной транспортной артерии Афганистана, соединявшей Кабул с советским Термезом, в Пандшерском ущелье и других северных и северо-восточных районах страны. Ахмад Шах всегда был непримиримым противником политики национального примирения, а женевские соглашения по Афганистану воспринимал как выпавший ему дополнительный шанс для создания самостоятельного «исламского государства таджиков», включавшего контролируемые его бандформированиями территории. И не случайно, что правительство Наджибуллы было свергнуто именно отрядами моджахедов Ахмад Шаха Масуда.
Провозгласив себя сторонником «централизованного афганского государства», Ахмад Шах полагал, что власть в стране будут осуществлять руководители так называемого Северного альянса — временного и зыбкого союза наиболее влиятельных полевых командиров вооружённой оппозиции северной части Афганистана, состоявшей в основном из таджиков, узбеков, а также хазарейцев и некоторых других национальных меньшинств. Есть все основания считать, что, постоянно ставя во главу угла национальные интересы таджиков, он не имел какого-либо представления о всей сложно