К Бондареву не прислушались — Горбачёву ещё верили. Верил ему и Крючков, когда в сентябре 1988 года тот предложил ему возглавить Комитет государственной безопасности.
«В то время у меня, — пишет Крючков, — не было каких-либо особых сомнений в линии Горбачёва, в добро-намеренности его устремлений. Я с доверием относился к его многочисленным заявлениям укрепить государство, Союз, придать развитию более динамичный характер и выйти на новые рубежи. Поэтому было огромное желание ему помогать.
Идеи обновления общества мне импонировали, обострённое изложение проблем я принимал за искренность, простота в общении подкупала. Как и многие лидеры его уровня, он поддавался влиянию, внимательно прислушивался к тому, что говорили о нём в стране и особенно за рубежом.
Мне кажется, в ту пору Горбачёв и мысли не допускал, что в 1991 году произойдут такие кардинальные изменения, что страна окажется в таком плачевном, трагическом положении, сам он в личном плане будет так беспомощен, а его популярность упадёт до нулевой отметки. Ведь на словах он клялся, что не допустит развала Союза, что ни одна из республик, включая прибалтийские, не уйдёт, постоянно подчёркивал, что этого нельзя допустить. «Да мы просто не сможем разойтись!» — не раз восклицал он. Сколько раз он заверял, что не мыслит будущее страны вне социалистического выбора, боготворил партию, называл себя её воспитанником».
Нет никаких оснований упрекать Крючкова в политической близорукости, в том, что он не смог вовремя распознать подлинное лицо генсека. Ведь даже год спустя, на сентябрьском пленуме 1989 года, Горбачёв заявлял: «Стержнем предлагаемой политической платформы КПСС является подход к решению ближайших и стратегических задач советского общества на путях обновления социализма. Мы остаёмся приверженными выбору, сделанному в Октябре 1917 года, социалистической идее, но уходим от догматического её понимания, отказываемся приносить в жертву схематическим построениям реальные интересы людей. Ставим задачу шаг за шагом воплощать в жизнь принцип социальной справедливости…»
Однако не было у Крючкова и особых иллюзий, о чём говорит хотя бы такой случай. В январе 1988 года (ещё за несколько месяцев до нового назначения) Владимиру Александровичу было присвоено воинское звание генерала армии. С этим событием его поздравил по телефону А. А. Громыко, который в ходе разговора обронил такие слова: «Боюсь за судьбу государства… Яковлев и Шеварднадзе — не те люди, куда зайдут они вместе с Горбачёвым?»[136]
Слишком уважал Крючков умудрённого жизнью политика, чтобы не прислушаться к его мнению. Слова Громыко Крючков воспринял как серьёзное предупреждение и впоследствии часто вспоминал этот разговор…
О причинах краха перестройки, которая в конечном счёте привела к крушению Советского Союза и полному уничтожению завоеваний социализма в нашей стране, написано такое множество трактатов, исследований и статей, что даже беглое и поверхностное обращение к этой теме в биографической книге может вызвать у читателя естественную реакцию отторжения. Тем не менее некоторые принципиальные моменты мы не сможем обойти стороной, поскольку они, на наш взгляд, помогут лучше понять позицию Владимира Александровича на посту председателя КГБ, мотивы тех или иных его действий, причины, заставившие его кардинальным образом изменить отношение к политическому курсу команды Горбачёва.
Либеральная пропаганда до сих пор пытается внушить россиянам, что в основе распада СССР лежали исключительно внутренние объективные предпосылки и всё, что происходило, было для страны исторически неизбежно. А поскольку всё было предрешено и не зависело от субъективных факторов, то борьба за спасение Советского Союза и сохранение социалистического строя якобы вообще не имела смысла.
Но настолько ли были неразрешимы кризисные и застойные проблемы, которые привели к замедлению роста экономики СССР в 1980-е годы? Обратимся к мнению западных специалистов, которое так ценится нашими либералами.
Пытаясь понять, существовали ли объективные предпосылки столь быстрого, удивившего мир распада СССР, американский профессор из Уэслианского университета (Wesleyan University) Питер Рутланд пришёл к выводу, что положение в советской экономике было действительно довольно неприятным, однако подчёркивал, что «хронические болезни, в конце концов, не обязательно смертельны». А известный шведский экономист, специалист в области российской политики и экономики Андерс Ослунд (Институт международной экономики им. Петерсона) считал, что с 1985 по 1987 год ситуация «вовсе не была драматической».
Крупный экономист и социолог, глава Центра российских исследований при Американском институте предпринимательства (American Enterprise Institute) Леон Арон убеждён, что веских причин для скорой гибели Советского Союза не было. В 1985 году, отмечает он, СССР располагал достаточными природными и человеческими ресурсами, чтобы выйти из кризиса. И ни один из ключевых экономических показателей до 1985 года не указывал на приближение катастрофы. С 1981 по 1985 год рост ВВП страны хотя и несколько замедлился по сравнению с 1960-ми и 1970-ми годами, но всё же составлял в среднем 1,9 процента в год. Вряд ли можно назвать такое положение, сохранявшееся вплоть до 1989 года, катастрофическим. Доходы страны в 1985 году возросли более чем на 2 процента, а зарплаты продолжали расти в следующие пять лет, вплоть до 1990 года, в среднем на 7 процентов.
Никакого коллапса в экономике СССР не было.
Подобные оценки вполне соответствуют результатам всестороннего анализа состояния советской экономики и перспектив её развития, проведённого в 1982 году Центральным разведывательным управлением по запросу Конгресса США в связи с избранием Ю. В. Андропова Генеральным секретарём ЦК КПСС. В представленном Конгрессу докладе сенатор Уильям Проксмайер подчеркнул следующее:
«В СССР наблюдается неуклонное снижение темпов экономического роста, однако в обозримом будущем этот рост будет оставаться положительным.
Экономика функционирует плохо, однако это не означает, что советская экономика утрачивает жизнеспособность или динамизм (курсив мой. — А. Ж.)…
Обычно западные специалисты, занимающиеся советской экономикой, уделяют главное внимание её проблемам. Однако опасность такого одностороннего подхода заключается в том, что, игнорируя положительные факторы, мы получаем неполную картину и на основе её делаем неверные заключения…
Необходимо давать себе отчёт в том, что Советский Союз, хотя он ослаблен в результате неэффективного функционирования сельскохозяйственного сектора и обременён большими расходами на оборону, в экономическом отношении занимает второе место в мире по уровню валового национального продукта, имеет многочисленные и хорошо подготовленные производительные силы, высоко развит в промышленном отношении…
Следует серьёзно смотреть на вещи и подумать о том, что может произойти, если тенденции развития советской экономики из отрицательных станут положительными»[137].
В развёрнутом тексте доклада, подготовкой которого руководил председатель Национального совета разведслужб ЦРУ Генри Роуэн, также отмечалось:
«Мы не считаем, что экономический крах — резкое и длительное падение ВНП — возможен даже в отдалённом будущем.
Наши прогнозы указывают на то, что:
рост ВНП будет идти медленно, но останется положительным… Мы полагаем, что в обозримом будущем ежегодный рост составит в среднем от одного до двух процентов…;
с середины 60-х годов СССР увеличил свой арсенал межконтинентальных средств доставки ядерного оружия почти в 6 раз, уничтожив, таким образом, количественное превосходство США в этой области и обеспечив себе возможность нанесения ответного удара…;
за период с 1950 по 1981 год ВНП СССР, по данным ЦРУ, вырастал в среднем на 4,6 процента в год, тогда как рост ВНП США за тот же период составил в среднем 3,4 процента в год… Сами масштабы экономической деятельности, отражающие её значительный рост со времён Второй мировой войны, являются одной из самых сильных сторон экономики СССР;
валовый национальный продукт Советского Союза за 1982 год составит около 1,6 триллиона долларов, т. е. примерно 55 процентов ВНП США…;
рост экономики может оказаться медленным… если значительно усугубятся цинизм и безразличие населения (! — А. Ж.) или возникнут серьёзные массовые беспорядки»[138].
Обратим внимание на такую деталь: в докладе нигде не упоминается о том, что сдерживающим началом для советской экономики или причиной её кризиса может явиться социалистическая система хозяйствования, о чём начали трубить наши либералы с конца 1980-х годов. Даже у американцев, руководствовавшихся сугубо прагматическим подходом к оценке состояния СССР, не было оснований сомневаться в прочности экономического потенциала социализма. Вполне очевидно, что сложившаяся система социально-экономических отношений в стране не могла рассыпаться сама по себе — для этого надо было сильно постараться.
Такого же мнения был и Крючков. В частности, ссылаясь на данные ООН, он, например, отмечает в своих воспоминаниях, что в 1985–1990 годах наш, по мнению ЦРУ, неэффективный сельскохозяйственный сектор давал столько продукции, что мог бы по научно обоснованным нормам обеспечить продовольствием значительно больше населения, чем тогда проживало в СССР. Показательной была и ситуация, сложившаяся в 1990 году: собранный тогда урожай зерна составил 245 миллионов тонн. А дополнительно к этому было закуплено ещё и 44 миллиона тонн за рубежом. Это позволило СССР сравняться с Соединёнными Штатами по количеству зерна на душу населения — 850 килограммов.
Как раз в это же время Советский Союз посетил министр сельского хозяйства США с большой группой специалистов и советников. Они, в частности, ознакомились с состоянием сельскохозяйственного производства в Краснодарском крае. При критической оценке технического обеспечения села, гости остались в восторге от людей, которые трудились на земле. Американцы пришли к выводу: именно люди, коллективный характер организации труда — наше главное преимущество. А как заметил видный американский бизнесмен Джон Кристал, разгоняя колхозы, Россия пошла вспять.