Вторая особенность лебедевской системы, ярко проявившаяся в «Охоте», связана с обостренным чувством материала. Рисунки «Охоты» исполнены по беглым карандашным эскизам непосредственно на камнях. Творческая специфика, присущая технике автолитографии, раскрыта здесь с большим мастерством. В руках художника мягкий литографический карандаш обнаруживает все заложенные в нем фактурные и тональные возможности.
Итак, к 1924 году Лебедев стал не только признанным мастером книжной графики, но и создателем художественной системы, которой вскоре предстояло революционизировать детскую иллюстрированную книгу. Работа Лебедева встретила активную поддержку со стороны писателей, именно в ту пору приступавших к глубокой перестройке принципов советской литературы, предназначенной детям.
В 1923 году небольшая группа литераторов и художников объединилась вокруг детского альманаха «Воробей», издаваемого газетой «Петроградская правда». В том же году альманах превратился в ежемесячный журнал, позднее получивший название «Новый Робинзон». Идейным вдохновителем и руководителем этой группы был поэт С. Я. Маршак. К нему примыкали прозаики Б. М. Житков, В. В. Бианки, М. Я. Ильин, Е. Я. Данько и вскоре присоединились молодые поэты Е. Л. Шварц, Н. М. Олейников, Н. А. Заболоцкий, А. И. Введенский и Д. И. Хармс. Они поставили перед собой задачу, масштабы которой могли быть оценены лишь впоследствии. Речь шла о том, чтобы преодолеть традиции детской книги и создать для советских детей литературу совершенно нового типа — литературу, раскрывающую перед детьми весь необъятный мир живой реальной действительности. Нужно было «перевести литературу для детей с прописных истин и прописной морали, которыми мирно жила в течение по крайней мере века дворянская и буржуазная детская, на путь больших проблем, открыть перед детьми ворота в жизнь взрослых, показать им не только цели, но и все трудности нашей работы, все опасности нашей борьбы. Нелегко было перейти с привычного уютного шепотка на голос, внятный миллионам, с комнатного „задушевного слова“ на трансляцию, рассчитанную на самые глухие углы СССР», — как писал впоследствии Маршак[45].
52. Самуил Маршак и Владимир Лебедев. 1930-e
Осуществление этих задач было бы, конечно, невозможно в узких рамках альманаха или ежемесячного журнала. Вскоре, однако, сложились организационные формы, обеспечившие развитие детской литературы. В конце 1924 года возник Детский отдел Государственного издательства, и Маршак возглавил его ленинградское отделение. Здесь в поразительно сжатые сроки создалась обширная и совершенно новая детская литература, отличавшаяся неистощимым разнообразием жанров — от стихотворной сказочки на современную бытовую тему до научно-фантастической или историко-революционной повести, от поэтичных рассказов о родной природе до подчеркнуто «познавательных», деловых, но увлекательно написанных очерков по географии, технике, физике, естествознанию. Детский отдел Госиздата (вскоре перешедший в издательство «Молодая гвардия») издавал и иллюстрированные журналы «Ёж» и «Чиж». Вместо кукольных персонажей прежних детских книжек героями новой литературы стали живые люди, реальная жизнь заговорила с детьми со страниц журналов и книг.
Передовая по своему идейному содержанию, новаторская по художественной форме, эта детская литература ставила перед мастерами книжной графики ряд важнейших творческих проблем. Художникам тоже предстояло подвергнуть коренным изменениям старые традиции оформления и иллюстрирования книги, создать новый строй изобразительного языка и новые пластические принципы, способные ответить тем задачам, которые отныне решались в детской литературе.
Едва ли кто-либо из советских художников мог считать себя подготовленным к этим задачам в большей степени, чем Лебедев. Именно он был поставлен во главе художественной редакции Детского отдела Госиздата. Его первыми соратниками стали Н. А. Тырса, Н. Ф. Лапшин и В. М. Ермолаева. Они разделяют с Лебедевым честь создания и разработки изобразительной системы, определившей в дальнейшем облик советской книги для детей[46]. Вокруг ленинградской редакции стала группироваться талантливая художественная молодежь. У Лебедева быстро образовалась обширная группа учеников. Одним из первых примкнул к этой группе А. Ф. Пахомов, вслед за ним — Е. К. Эвенбах, Т. В. Шишмарёва, Э. А. Будогоский и ряд других молодых графиков; в конце 1920-х годов к ним присоединились Ю. А. Васнецов, В. И. Курдов и Е. И. Чарушин.
Разумеется, в Госиздате работали в ту пору не только названные художники. Рядом с ними продолжали выступать мастера старшего поколения, в их числе К. С. Петров-Водкин и В. Е. Татлин, а также графики, связанные с «Миром искусства», и среди них Д. И. Митрохин и В. М. Конашевич. Но именно Лебедеву и близким к нему художникам принадлежала руководящая роль в определении творческой линии ленинградской редакции.
Новая изобразительная система не явилась, конечно, сразу в готовом виде; однако ее необыкновенно быстрое созревание свидетельствует не только об органичности того пути, который выбрали художники, но и о том, что в Детском отделе Госиздата счастливо соединились все условия, нужные для плодотворной деятельности. Здесь сложилась активная и мыслящая творческая среда; художники были близки друг к другу по культуре и эстетическим взглядам; руководители обладали вполне профессиональным знанием искусства книги и уже немалым опытом, позволявшим смело экспериментировать.
Результаты работы, начатой в 1920-х годах, превзошли самые смелые ожидания. В противовес традициям «Мира искусства», Лебедев и близкие ему художники выдвигали в качестве главной задачи иллюстратора и оформителя не «украшение книги», а конструктивно-органическое соединение рисунков и текста. Работа художника неизменно начиналась с макета, в котором внимательно учитывалась взаимосвязь всех элементов оформления; художник руководил и типографским процессом. Книга не украшалась, а строилась, как строится здание.
В новой системе, разумеется, вовсе не отрицались декоративные качества рисунка, однако им отводилось лишь подчиненное значение, а на первый план выдвигались иные качества книжной графики, отныне поставленной на службу познавательным целям, — в первую очередь ясность, предметная точность и конкретность изображения. Книга мыслилась как целостное художественное единство, все части которого взаимно обусловлены и связаны между собой общим ритмом.
В тот же период началось сближение Лебедева с Маршаком, впоследствии перешедшее в тесное и долголетнее творческое содружество. Оно оказалось одинаково плодотворным и для художника, и для поэта, при всём несходстве их дарований, индивидуальностей и художественных тенденций. Почвой сближения стало общее для обоих понимание задач детской книги, стремление дать детям подлинное искусство и подлинную поэзию.
Мягкий лиризм Маршака и острая ирония Лебедева отлично дополняли друг друга. Определяя роль художника в детской литературе, Маршак писал впоследствии, что Лебедев никогда не был только иллюстратором или украшателем книг. «Наряду с литератором — поэтом или прозаиком — он может с полным правом и основанием считаться их автором»[47].
В 1925 году почти одновременно вышли в свет четыре книжки Маршака, оформленные Лебедевым: «Цирк», «Мороженое», «О глупом мышонке», «Вчера и сегодня».
53. С. Маршак. «Цирк». Обложка. 1925
Первая из них — «Цирк» — была в большей степени лебедевской, чем маршаковской. Замысел и тема принадлежали художнику. Поэт сделал лишь стихотворные подписи к готовым акварелям Лебедева. Удача «Цирка» явилась прежде всего удачей художника.
Это одна из самых веселых и изобретательно построенных цветных книжек Лебедева. Ее приемы восходят к графике «Окон РОСТА». Средством изображения персонажей «Цирка» — клоунов, атлетов, эквилибристов, жонглера, наездницы и дрессированных животных — становится сопоставление контрастных, ярко окрашенных плоскостей. Их цвет, всегда локальный, интенсивный и чистый, образует стройную, тонко продуманную декоративную гармонию. Картинки представляют собой нечто вроде серии цирковых афиш. Не имитируя приемы детского рисунка, художник сумел близко подойти к стилю восприятия и мышления, свойственного детям. Фигуры людей и зверей подчеркнуто схематичны, но в них уловлено главное — стремительность и эксцентричность движения.
54. С. Маршак. «Цирк». Иллюстрация. 1925
В сходных принципах решена серия цветных иллюстраций к «Мороженому»; в них тоже перерабатываются приемы обобщенной, почти схематичной плакатной графики кубизма. В картинках нет сюжетного действия, персонажи не наделяются индивидуальной характеристикой. Художник создает до условности обобщенные образы, вызывающие представление о стареньком бородатом мороженщике, веселом конькобежце, лихом лыжнике и других действующих лицах стихотворного рассказа Маршака. Главный персонаж, «толстяк», соединяет черты клоуна и карикатурного нэпмана. Благодаря силе типизации, которой достигает здесь художник, его рисунки становятся понятными и увлекательно-интересными маленькому зрителю.
55. С. Маршак. «Цирк». Иллюстрация. 1925
Несколько иначе построены иллюстрации к сказке «О глупом мышонке», а также картинки к «Азбуке» — единственной лебедевской книжке 1925 года, сделанной без участия Маршака. Обе эти работы продолжают творческую линию, начатую Лебедевым в рисунках к «Слоненку» и «Охоте», но вносят в нее некоторые существенно новые элементы. Изображение здесь более реалистично и жизненно-конкретно; сохраняя силу обобщения, рисунок освобождается мало-помалу от плакатного схематизма. Этим новым тенденциям предстояло найти развитие в более позднем периоде творчества художника.
Оформление книжки «Вчера и сегодня» требует более подробного анализа. Вряд ли будет преувеличением утверждать, что эта книжка представляет собой не только лучшую графическую работу художника, но и одну из вершин искусства книги XX века. Изобразительная система, созданная Лебедевым, раскрывает здесь с ис