Однако любители порассуждать о состоянии окоченевшего трупа, о процессе окоченения, о следах насилия на трупе, основанных на старых и не всегда хорошо сохранившихся фотографиях, тогда были на коне.
Просто вакханалия этого же сорта творилась в связи с фотографиями тела С. Есенина. Сейчас речь не об этом, а о том, что А.В. Маслов и в случае поэта «березового ситца» доказал правоту следствия, а не позднейших мифов.
Характерно, что профессиональный эксперт старался, пусть и не без иронии, отметить и заслуги своих «клиентов»: «Журналист В. Скорятин, очевидно, и не предполагал, какую ценную услугу оказал он специалистам, упомянув о рубашке, которая была на Маяковском в момент выстрела: «Я осмотрел ее. И даже с помощью лупы не обнаружил никаких следов порохового ожога. Нет на ней ничего, кроме бурого пятна крови». Следовательно, рубашка сохранилась! Но это же ценнейшее вещественное доказательство!» (с. 189)
История вещдока такова: «После смерти поэта эта реликвия хранилась у Л.Ю. Брик. В середине 50-х годов Лилия Юрьевна передала рубашку на хранение в музей, о чем имеется соответствующая запись в «Книге поступлений» музея» (с. 189).
А вот и его описание: «На левой стороне переда рубашки имелось сквозное повреждение, вокруг которого на небольшом участке – засохшая кровь. Кровь Маяковского. Помните, у В. Полонской: «На груди было крошечное кровавое пятнышко…»… я попросил разрешения ознакомиться с Актом экспертизы рубашки… Оказывается, ни в 30-м году, ни в последующие годы экспертиза не проводилась. Обсуждали фотографии, показывали их по телевидению, спорили о количестве повреждений на рубашке… Я написал соответствующую расписку, и мне вручили коробку…
В этот же вечер позвонил крупнейшему специалисту по судебно-баллистической экспертизе Э.Г. Сафронскому и, не посвящая его в суть дела, попросил, если возможно, подъехать ко мне на работу. Рано утром Эмиль Григорьевич, держа в руках рубашку и вглядываясь в повреждение, произносит: «Входное пулевое огнестрельное повреждение, скорее всего, выстрел в упор. Но ты же знаешь, для более точного определения дистанции выстрела с рубашкой следует поработать. Кстати, когда был произведен выстрел?» – эксперт продолжал разглядывать повреждение. «Более шестидесяти лет назад». Сафронский долго молчал. «Но подобные экспертизы у нас в стране, насколько я знаю, не проводились», – наконец, произнес он. – Кстати, кому она принадлежала?» В конце концов мы договорились, что приступим к исследованию, причем эксперты Федерального центра судебных экспертиз не будут знать о принадлежности исследуемого объекта… О принадлежности рубашки эксперты узнали, лишь оформляя свое «Мнение».
К исследованию сразу же приступили научные сотрудники Федерального центра судебных экспертиз Минюста РФ Эмиль Григорьевич Сафронский, Ирина Петровна Кудешева – специалист в области следов выстрела и автор этих строк – судебно-медицинский эксперт.
Из «Исследования»: «…исследованию подлежит рубашка бежево-розового цвета, изготовленная из хлопчатобумажной ткани. Спереди на планке рубашки имеются 4 перламутровые пуговицы… Рубашка (спинка) от ворота до низа разрезана ножницами, о чем свидетельствуют уступообразный характер краев разреза и ровные концы нитей, образующие края разреза». Да, не подвела память художника Н. Денисовского: «Мы его положили на тахту. Уже рубашку снять с него было нельзя. Он уже застыл. Нам пришлось разрезать ее». Но этого мало для утверждения, что именно эта рубашка, купленная поэтом в Париже, находилась на Маяковском в момент выстрела. На фотографиях тела Маяковского, сделанных на месте происшествия, хорошо различимы рисунок ткани, фактура рубашки, форма и локализация пятна крови, самого огнестрельного повреждения. Эти фотографии были увеличены. Эксперты сфотографировали представленную рубашку в том же ракурсе и с тем же увеличением и провели фотосовмещение. Все детали совпадали.
Из «Исследования»: «На левой стороне переда рубашки имеется одно сквозное повреждение округлой формы размерами 6x8 мм». Таким образом, сразу же лопнула версия о следах двух выстрелов на рубашке. Результаты микроскопического исследования, форма и размеры повреждения, состояние краев этого повреждения, наличие дефекта (отсутствие) ткани позволили сделать вывод об огнестрельном характере отверстия, возникшего от выстрела единичным снарядом.
Известно, что для того, чтобы определить, стрелял ли в себя сам человек или стреляли в него, необходимо установить дистанцию выстрела. В судебной медицине и криминалистике принято различать три основные дистанции: выстрел в упор, выстрел с близкого расстояния и выстрел с дальнего расстояния (дистанции). Если будет установлено, что 14 апреля 1930 года в комнате В.В. Маяковского прозвучал выстрел с дальней дистанции, значит, кто-то стрелял в поэта.
Выстрел с каждой из перечисленных дистанций характеризуется особыми признаками, которые имеются прежде всего в окружности входного отверстия. Если найти и внимательно изучить эти признаки, можно определить дистанцию, с которой был произведен выстрел. Специалистам предстояла напряженная и кропотливая работа – определить на рубашке в окружности повреждения возможные следы выстрела, прозвучавшего более 60 лет назад!
Такие следы были найдены: линейные повреждения крестообразной формы свидетельствовали о том, что выстрел был сделан в упор, так как именно крестообразные разрывы возникают от действия отражаемых от преграды, в данном случае тела человека, газов в момент разрушения ткани снарядом. Ни полностью сгоревших следов пороха, копоти и следов опаления как в самом повреждении, так и на участке ткани, прилегающем к нему, обнаружено не было. Это также характерно для выстрела в упор. Но криминалисты и судебные медики хорошо знают, что, когда расследуется происшествие, тем более 60-летней давности, важна каждая деталь, многократное сопоставление фактов и научно обоснованная, а не произвольная их трактовка. Проведение исследования затруднялось и тем, что рубашка была пропитана специальным консервирующим составом, что, однако, не помешало получению положительных результатов.
Исследование продолжалось. Необходимо было выявить ряд устойчивых признаков, которые характеризуют огнестрельное повреждение. Для этого был использован диффузно-контактный метод, не разрушающий, что немаловажно, объект исследования – рубашку поэта. Как правило, для того, чтобы следствию и суду результаты экспертиз были наглядными и, главное, доказательными, при проведении подобных исследований представляем оттиски-контактограммы, на которых проявляется распределение продуктов выстрела, в частности металла, вокруг повреждения. При выстреле из канала ствола вылетает раскаленное облако, струя, которая сопровождает пулю, окутывает ее. На некотором расстоянии они летят вместе. Потом пуля опережает это облако и улетает дальше, а струя тормозится. Если выстрел произведен с дальней дистанции, то облачко не долетает до объекта, если было небольшое расстояние между преградой – в данном случае рубашкой – и оружием, то газо-пороховое облако оседает на этой рубашке. Эксперты обычно исследуют комплекс металлов, входящих в состав оболочки пули предполагаемого патрона» (с. 189–193).
И здесь наступает самое интересное. Главное в доказательстве подлинности или не подлинности текста или вещи, которая или который исследуется через десятилетия и более после события или написания, состоит в том, чтобы в картину не было привнесено ничего такого, что заведомо не могло быть известно в давние времена.
Так, разоблачая когда-то очередную поддельную 10-ю главу «Евгения Онегина», Ю.М. Лотман заметил, что, будь Пушкин ее автором, он должен был бы знать концепции советского декабристоведения 1930–1950-х гг.
В нашем же случае доказательством подлинности рубашки Маяковского и характера выстрела поэта в себя послужила новейшая экспертная процедура, которую ни при каких условиях не мог знать «некто», кто бы с ее учетом подделывал бы обстоятельства самоубийства Маяковского. Так миф столкнулся с реальностью: «Полученные оттиски показали, что свинца (он проявляется в виде темно-коричневых следов) в области повреждения было незначительное количество. Меди также практически не увидели. Несколько лет назад в подобном случае мы стояли бы практически перед неразрешимой задачей. Но благодаря диффузно-контактному методу определения сурьмы (один из компонентов капсульного состава) в продуктах выстрела удалось установить, что вокруг повреждения располагается очень обширная зона сурьмы диаметром 8 – 10 мм, имеющая характерную для выстрела в боковой упор топографию. Причем отложение сурьмы носило секторальный характер. Это признак того, что дульный срез был прижат к рубашке под углом. Интенсивная металлизация в левой части – признак, что выстрел был произведен справа налево, почти в горизонтальной плоскости, с небольшим наклоном книзу.
Из «Заключения»:
1. Повреждение на рубашке В.В. Маяковского является входным огнестрельным, образованным при выстреле с дистанции «боковой упор» в направлении спереди назад и несколько справа налево почти в горизонтальной плоскости.
2. Судя по особенностям повреждения, было применено короткоствольное оружие (например, пистолет) и был использован маломощный патрон».
Продолжим цитирование весьма обоснованного «Заключения специалистов»:
3. «Небольшие размеры пропитанного кровью участка, расположенного вокруг входного огнестрельного повреждения, свидетельствуют об образовании его вследствие одномоментного выброса крови из раны, а отсутствие вертикальных потеков крови указывает на то, что сразу после получения ранения В.В. Маяковский находился в горизонтальном положении, лежа на спине».
Вот и закончен спор о положении тела Маяковского после выстрела. В.В. Полонская говорила правду.
4. «Форма и малые размеры помарок крови, расположенных ниже повреждения, и особенность их расположения по дуге свидетельствуют о том, что они возникли в результате падения мелких капель крови с небольшой высоты на рубашку в процессе перемещения вниз правой руки, обрызганной кровью, или же с оружия, находившегося в той же руке».