{321}. Конфликт вокруг Новгорода удалось урегулировать лишь в 1142 г., когда туда был отправлен Святополк Мстиславич — компромиссный кандидат, устроивший Ольговичей, Мономашичей и новгородцев; он продержался на новгородском столе до 1148 г., но в конце концов тоже испортил отношения с жителями, которые убедили киевского князя «вывести» Святополка на Волынь «злобы его ради»{322}.
Сближение Всеволода Ольговича с Мстиславичами (на сестре которых он был женат) и их дядей Вячеславом, наметившееся в начале 1140-х гг., привело его к столкновению с собственными братьями. Игорь Ольгович попытался занять Переяславль, который после смерти Андрея Владимировича в январе 1142 г. Всеволод предложил Вячеславу в обмен на Туров, а после его отказа от переяславского стола — Изяславу в обмен на Волынь[8]. Эти мероприятия должны были упрочить власть Всеволода на правом берегу Днепра, но то обстоятельство, что князем-наместником каждый раз становился его старший сын Святослав, вызвало недовольство младших Ольговичей, которые стали добиваться расширения своих владений. Договориться с братьями Всеволоду удалось лишь после того, как он объявил преемником на киевском столе старшего из них — Игоря.
Всеволод понимал, что для упрочения своей семьи в Киеве, захваченном силой, он должен обеспечить своему преемнику не только лояльность других князей, но и поддержку киевского населения, поэтому попытался добиться и того, и другого. В 1145 г. на встрече в Киеве князь заставил Святослава Ольговича, Владимира Давидовича и Изяслава Мстиславича принести присягу Игорю как своему будущему преемнику. При этом Всеволод прямо сослался на прецедент, созданный Мономахом и его сыновьями: «…Владимир посадил Мстислава, сына своего, по себе в Киеве, а Мстислав — Ярополка, брата своего, а я говорю: “Если меня Бог возьмет, то я по себе даю брату своему Игорю Киев”»{323}.
Годом позже, когда Всеволод находился при смерти в Острове под Вышгородом, он «призвал к себе киевлян и начал говорить: “Я очень болен, а вот вам брат мой Игорь, возьмите его”. Они же сказали: “Княже, ради себя возьмем”. И взяв Игоря в Киеве, пошли с ним под Угорское и созвали киевлян всех. Они же все целовали ему крест, говоря: “Ты нам князь”, и взяли его лестью. На следующий же день поехал Игорь к Вышгороду и целовали ему крест вышгородцы»{324}. Одновременно Всеволод послал к Изяславу Мстиславичу и Владимиру Давыдовичу, чтобы напомнить им о присяге Игорю, и, получив ее подтверждение, скончался 30 июля или 1 августа 1146 г.
Тем не менее, несмотря на все усилия князя, его преемник продержался на киевском столе всего лишь тринадцать дней, так как быстро лишился популярности у киевлян, не дав им разграбить двор княжеского управителя (тиуна) Ратши, которого горожане обвинили перед Святославом Ольговичем вместе с вышгородским тиуном Тудором в том, что «Ратша погубил Киев, а Тудор — Вышгород». В соглашение с недовольными вошли тысяцкий Улеб и воевода Иван Войтишич, которые, получив от нового князя утверждение на прежних должностях, тайно призвали Изяслава Мстиславича, отказавшегося от переговоров с Игорем и начавшего готовить вторжение на территорию Киевской земли.
Переправившись через Днепр, Изяслав, по сохранившемуся в Ипатьевской летописи свидетельству, заявил, что Всеволода «имел в качестве брата старейшего, поскольку он мне брат и зять, старше меня, как отец, а с этими как мне Бог даст и сила животворящего креста: либо голову свою положу перед вами, либо обрету престол деда своего и отца своего»{325}. Из этого заявления ясно, что пребывание в Киеве Ольговичей Изяслав рассматривал как временное явление и не собирался отказываться от реализации своих «отчинных» прав, несмотря на то что новый киевский князь располагал по отношению к нему таким же генеалогическим приоритетом, как и его предшественник.
После того как войска Изяслава появились в окрестностях города и Игорь приготовился к сражению, киевское ополчение, во главе которого стояли Иван Войтишич, тысяцкий Улеб и другие участники заговора (среди них Ипатьевская летопись называет воевод Лазаря Саковского, Василия Полочанина и Мирослава, внука Хилича), сложило знамена перед Изяславом. Несмотря на то что Игорь, по словам летописца, «не впал в смятение и пошел против Изяслава», его дружина была разбита, а конь во время бегства увяз в болоте у Дорогожича, так что его взяли в плен и заключили сначала в Выдубицком монастыре, а затем в «порубе» монастыря Святого Иоанна в Переяславле.
Таким образом, политические последствия военного переворота 1139 г. были ликвидированы в результате военного переворота 1146 г., который при содействии киевлян был организован правящей верхушкой, выступившей за реставрацию на киевском столе Мономашичей в лице Изяслава Мстиславича. Однако новый правитель вместе с киевским столом получил не только проблемы со Святославом Ольговичем, который, бежав с поля битвы, стал искать союзников для освобождения старшего брата, но и с дядьями, Вячеславом и Юрием, которые в соответствии с представлением о приоритете «старейшинства» имели больше прав на Киев, чем он. Как можно заметить, несмотря на все усилия древнерусских книжников, это представление являлось отнюдь не политической аксиомой, а скорее личным делом каждого князя, хотя тот факт, что в середине XII столетия некоторые князья при решении вопроса о занятии столов стали апеллировать именно к своему «старейшинству», показывает, что они считали его сильным аргументом в свою пользу.
Переход Киева в руки представителя клана Мстиславичей, по сути дела, явился запоздалым осуществлением «ряда Мономаха», с той разницей, что вместо Всеволода Мстиславича с переяславского стола на киевский пересел Изяслав Мстиславич и что легитимность этого акта, подготовленного киевскими воеводами, находилась под большим вопросом. Если принять во внимание, что одним из лидеров заговора, приведшего Изяслава к власти в Киеве, являлся Иван Войтишич, в 1116 г. по приказу Мономаха посадивший русских наместников в городах на Дунае, то можно предположить, что этот ветеран мог знать о планах передачи киевского стола Мстиславичам, который привел в исполнение, воспользовавшись соответствующими обстоятельствами. Подобное предположение, в свою очередь, позволяет объяснить, почему Изяслав Мстиславич, узнав о поддержке киевлян, открыто заявил о правах на «престол деда своего и отца своего». Вследствие этого «конфликт поколений» начался уже в клане Мономаха, а первое столкновение случилось именно между Изяславом и Вячеславом.
По утверждению летописцев, Вячеслав «надеялся на старейшинство и, послушав бояр своих, не оказал чести Изяславу, отняв у него города, что у него Всеволод отнял». Изяслав же, услышав об этом, «послал брата своего Ростислава и Святослава Всеволодовича на дядю своего Вячеслава и отнял у него Туров, и епископа Туровского Акима, и посадника его Жирослава Иванковича [захватил], и посадил сына своего Ярослава в Турове»{326}. Так как реставрация Мономашичей произошла в обход Вячеслава, он, видимо, решил воспользоваться сложившейся ситуацией для решения территориальных споров в интересах своего княжества. В итоге оно оказалось оккупировано Изяславом, а Вячеслав был вынужден довольствоваться столом в Пересопнице. Столь же незначительные волости Изяслав дал сыну своей сестры от брака с Всеволодом Ольговичем — Святославу Всеволодовичу, который был выведен из Владимира-на-Волыни.
Таким образом, помимо Киева и Переяславля, где сел на княжение его старший сын Мстислав, Изяслав включил в сферу своего влияния Туровскую и Волынскую земли. Если учесть, что его младшие братья в это же время правили Смоленском и Новгородом (где в 1146 г. посадником вновь стал Константин Микулинич, который, однако, скончался в следующем году), можно сказать, что клан Мстиславичей сконцентрировал управление почти над всеми территориями, нахолившимися в руках Владимира Мономаха (за исключением Ростово-Суздальской и Минской земель), а задача Изяслава заключалась в том, чтобы держать под контролем этот клан своих сверстников.
Святослав Ольгович, не сумев достичь соглашения о союзе с черниговским князем, вступил в переговоры с Юрием Владимировичем, сыну которого Ивану отдал Курск и Посемье. Изяслав Мстиславич решил опереться на сыновей Давыда и Ярослава Святославичей: в то время как Владимир и Изяслав Давыдовичи организовали наступление на волости Святослава, скрывавшегося сначала в Северской земле, а затем в земле вятичей, муромский князь Ростислав Ярославич должен был отвлечь силы Юрия нападением на его владения. Но в конце концов противникам Мстиславичей удалось скоординировать свои действия: Юрий взял Торжок и земли по реке Мете, а Святослав разорил Смоленскую волость. Весной 1147 г. состоялась встреча союзников, в связи с которой на страницах летописей была впервые упомянута Москва: «…Прислал Юрий сказать: “Приди ко мне, брат, в Москов”. Святослав же поехал к нему с сыном своим Олегом и малой дружиной, взяв с собою [племянника рязанского князя] Владимира Святославича. Олег же поехал вперед к Юрию и дал ему барса. И приехал по нем отец его Святослав, и так любезно расцеловались в пятницу, на похвалу Святой Богородицы [4 апреля], и так были веселы. На другой же день Юрий повелел устроить обед силен и сотворил честь великую им, и дал Святославу дары многие с любовью, и сыновьям его, Олегу и Владимиру»{327}. После этой встречи Святослав активизировал наступление в земле вятичей, откуда при поддержке половцев и сына Юрия Глеба, сменившего на княжении в Курске своего умершего брата Ивана, стал изгонять посадников Давыдовичей.