– Позвони мне завтра, днем, хорошо?
Осташов вышел из квартиры, и дверь за ним почти неслышно закрылась.
Пройдя к лифту, он увидел, что ни Хлобыстина, ни Светланы на лестничной площадке уже нет. Когда Владимир спустился вниз и вышел из подъезда, то стало ясно, что его друг и новая знакомая времени зря не теряли: в палисаднике, за кустами слышались шуршание ветвей, возня и женские вздохи.
Осташов решил не мешать товарищу и побрел, выписывая ногами синусоиду, в сторону станции метро.
Проходя мимо очередного фонаря, посмотрел на заметку про ястребов, которую все еще держал в руке, пьяненько усмехнулся, этак усмехрюкнул, и сунул сложенную вчетверо бумажку в карман.
Глава 15. Гонки с козлами
На руке бравого российского солдата сидит ястреб-тетеревятник, а позади виднеется Спасская башня. Этой фотографией была проиллюстрирована небольшая заметка, которая помещалась на последней странице американской газеты со скромным названием «The Globe of Boston».
Газету читала белокурая женщина преклонных лет, сидевшая за рулем автомобиля. Впрочем, заметку про кремлевских ястребов она не видела. Старушка, похоже, только начала знакомиться с содержанием номера, во всяком случае, в данный момент она рассматривала первую страницу газеты. Ее взгляд был прикован к статье (рубрика «Сегодня»), заголовок которой сообщал о предстоящем прилете президента Америки Билла Клинтона в Бостон для встречи с жителями города. Неожиданно старушка с раздражением смяла своими мозолистыми руками газету и бросила бумажный ком на соседнее сиденье.
Дама выскочила из кабины (это был грузовичок «Форд» оливкового цвета), затем, невзирая на почтенный возраст, проворно влезла в кузов, из кузова – на крышу салона (не помешало ей и голубое платье чуть не до пят, в которое она была одета) и, прикрыв глаза ладонью, посмотрела вперед, потом – назад. В обе стороны шоссе тянулись нескончаемые ряды стоящих в пробке автомашин, отсвечивающих под ярким солнцем.
Старушка нахмурилась. Она спустилась в кузов, осторожно шагнула в сторону правого борта и присела на корточки перед стоявшей здесь объемистой металлической клеткой, которая более чем наполовину была закрыта наброшенной сверху грубой материей. Женщина приподняла край мешковины и заглянула внутрь.
Когда она распрямилась, выражение лица ее стало недобрым.
Старушка переместилась обратно в кабину. Тут она, кое-как расправив газету, опять принялась за чтение, но не прошло и пары минут, как снова отшвырнула «The Globe of Boston», сказав на английском: «Чертово бостонское движение! Для него и целого глобуса мало!» – и решительно повернула ключ зажигания.
Просигналив несколько раз, а затем жестами показав соседям по пробке, чтобы они выпустили ее машину на обочину, старушка выехала из русла заболотившейся автомобильной реки, и припустилась по ровному зеленому полю.
Престарелая гонщица мчалась, до пола вжимая педаль газа.
Грузовичок стремительно двигался в сторону крупного аэропорта, где на размеченном линиями бетоне стояли ряды больших и маленьких самолетов самых разных мастей.
Глаза женщины одержимо блестели. Она смотрела только вперед и не сразу заметила, как с правой стороны поля тронулся и, быстро набрав скорость, понесся наперерез ее «Форду» черный джип устрашающих габаритов.
В какой-то момент увидев все-таки внедорожник, старушка подумала, что это случайность, и решила не обращать на него внимания. Однако когда между автомобилями оставалось несколько десятков метров, и рукою водителя джипа на его крышу был водружен синий маячок, который немедленно стал мигать, и взвыла сирена, то стало ясно, что «воронок» мчится по ее душу.
Женщина нажала на тормоз, грузовичок остановился, и она обреченно уткнулась головой в руль.
Джип встал рядом. Сирена стихла, а маячок продолжал поблескивать.
Задняя дверь внедорожника открылась. Из его темного нутра вылез огромный рыжий детина – черный костюм, черный галстук, темные очки, к уху прикреплено переговорное устройство с микрофончиком на длинной, тянущейся ко рту дужке.
Неотрывно глядя на старушку, мужчина направился к ее «Форду». На ходу он осторожно сунул правую руку под левую полу пиджака, и оттуда, из подмышки, прозвучал щелчок.
Мужчина подошел к водительской двери грузовичка, представился агентом службы охраны президента США Джоном Конгоривером и попросил старушку предъявить водительское удостоверение. Получив требуемое, агент Конгоривер сказал:
– Мэм, сегодня в аэропорте особый режим, и вокруг аэропорта особый режим тоже, и боюсь, я вряд ли смогу пропустить вас дальше.
– Понимаю, – сказала старушка. – Я читала в газете, прилетает мистер президент, да?
Агент Конгоривер сделал шаг назад, бросил косой взгляд в кузов «Форда», попросил женщину выйти из машины и, когда она вылезла, спросил, что у нее находится в большой упаковке.
– Козел, – сказала женщина.
– Мэм, вы можете понести ответственность за оскорбление офицера, – сказал Конгоривер. – Я повторяю свой вопрос: что у вас там, в кузове?
– Козел! Скотина! Животное!
– Я ведь предупредил вас, мэм.
Агент Конгоривер махнул рукой напарнику, негру, сидевшему за рулем джипа, и тот – одетый тоже в темный костюм – подошел к грузовичку.
– Проверь, что там, – сказал Конгоривер, кивнув на кузов.
Афроамериканец («Агент службы охраны президента Майкл Макгрегор, мэм, я должен осмотреть вашу машину») полез в кузов.
– Значит вы – Пикси Рэй, мэм? – сказал между тем агент Конгоривер, рассматривая водительское удостоверение женщины. – Чем вы занимаетесь?
– Я фермер, – ответила Конгориверу женщина. – А кто вы, я уже поняла, вы…
– Козел, – сказал агент Макгрегор из кузова и недоуменно хохотнул. У агента Конгоривера заходили желваки, он шумно выдохнул и, похоже, собрался ответить напарнику грубо, но Макгрегор его опередил:
– Здесь козел, настоящий козел.
Он снял мешковину с клетки, и стало видно, что в ней действительно находится козел. Вернее, козленок, который сидел, подогнув под себя ножки, и тоскливо глядел вокруг, словно хотел найти поблизости хоть одну родную, козлиную морду и никак не мог.
Животинка испустила жалобный не то крик, не то писк, и старушка с сочувствием покачала головой.
Оба агента уставились на нее. И тут женщину словно прорвало. Сбиваясь и поправляясь, старушка скороговоркой стала объяснять, что она на самом деле фермер, а не террористка, как они могли подумать, и что ее действительно зовут Пикси Рэй (это записано в автомобильных правах), что она опаздывает на рейс «Бостон-Москва», то есть не она опаздывает, а козлик опаздывает, потому что лететь в Москву предстоит ему, ведь этого козлика она должна послать в Россию, своему знакомому фермеру Александру Сазонову, поскольку в России сейчас жуткий недостаток в козлах, точнее, козлы-то там есть, но вот породистых животных нет совершенно, и она обязана помочь своему далекому коллеге Сазонову улучшить породу, а агенты ФБР должны помочь ей побыстрее добраться в аэропорт.
– Ребята, вы видите, трафика по всей дороге нет, – сказала Пикси. – Я вас очень прошу, пропустите – уйдет же самолет.
Агенты опустили глаза.
– Ну, я сожалею, но думаю, вряд ли что-то можно сделать, – сказал агент Макгрегор.
– Я понимаю, что должна была ехать по шоссе, а не по полям, как у себя на ферме, – сказала Пикси. – Но, знаете, я уверена, что мистер президент одобрил бы мои действия, если бы узнал, зачем я так спешу. И уверена, он был бы благодарен вам, если бы вы меня пропустили… И кстати! Думаю, с другой стороны, он сильно огорчился бы, если бы до него дошло сообщение, как я, гражданка Соединенных Штатов и его верная избирательница, не получила помощи от его охраны в таком пустяковом деле… Да! Думаю, это очень хорошая идея: когда вернусь на ферму, я обязательно напишу президенту письмо, и подробно опишу ему эту ситуацию.
Агенты переглянулись.
– Мы никак не можем вас пропустить, таковы правила, – сказал агент Конгоривер. – Единственное, что можно сделать, в качестве исключения, – я сейчас свяжусь с начальством и спрошу. Хотя не думаю, что нам разрешат пропустить вас.
Он залез в джип, закрыл дверь (видимо, чтобы его не было слышно) и, отвернувшись от старушки, связался по переговорному устройству с начальником.
Пикси Рэй тоже отвернулась от агентов. Какая-то птичка пролетела тем временем невдалеке от нее и спикировала в траву.
– Похоже, жаворонок, – определила старушка, а затем, успокаивая себя, нараспев продолжила: – Птица сидит в траве. Бог восседает на небесах. Агент торчит в джипе. Каждый знает свое место. И все хорошо в этом мире, – последнее предложение она проговорила, словно заклинание, как бы уговаривая судьбу: после произнесения этой фразы все действительно должно сложиться хорошо. Затем она резко обернулась, и увидела, что Конгоривер спешит к ней с озабоченным видом.
– Мэм, – сказал он, приблизившись, – все хорошо! Мы проводим вас в нужное место, на терминал.
– Благослови вас Бог, – воскликнула старушка. – Спасибо, агент Макгрегор.
– Я – Конгоривер, мэм, – сказал рыжий великан и, показав на напарника-негра, добавил: – Это он – Макгрегор.
– Ну конечно. Как я могла ошибиться?
– Садитесь в свою машину и следуйте за нами.
Пикси впрыгнула в кабину своего «Форда».
– Похоже, ребята, Господь направлял ваших родителей поистине неисповедимыми тропами, – переиначив фразу из Писания, проворчала она, пристегивая ремень безопасности. – Если бы я была агентом какой-нибудь секретной службы, наверно, у меня фамилия была бы Тамагаси, или что-то в этом духе.
Агенты между тем резво заняли места в джипе, и оба автомобиля след в след понеслись по траве в сторону аэропорта.
* * *
Восемь автомобильных протекторов утюжили зеленый ковер. По траве след в след катили белая «Нива» и за ней серебристый джип «Тоета». И трава, по которой они ехали, росла не в чистом поле, а на грунтовой дороге – еле заметной колее, затертой глухим русским лесом, а сверху придавленной низким, быстро мрачнеющим небом.