изни выискался? У самого жена, и дочь, а он все по сторонам шарит. А мне, видите ли, советы отвешивает. Ты сам зачем женился-то, если только и делаешь, что по бабам таскаешься?
– Дурик, чего ты на мою жизнь смотришь? – сказал Хлобыстин, приоткрыв дверь, но все еще оставаясь в палате. – Я – это я, а ты – это ты. Вот тебе как раз жениться надо, из тебя нормальный муж получится. Со стороны-то видно.
– Как я могу жениться? – сказал Осташов. – Я же не зарабатываю еще путевых денег, и не знаю, как у меня будет с этим дальше. Это же главное, чтоб жениться. И вообще, что значит «женись»? Вот прям бери и женись! На ком?
– Да на Русановой, – ответил Григорий с глупым выражением лица. – Пурка бы не на ней?
– А почему на ней?.. Мы с Аньчиком общаемся-то так – «привет-пока». Я же ее совсем не знаю. Как я на ней женюсь?
– Ну-у… не знаю, сам смотри, – сказал Хлобыстин, и выражение его лица стало еще более глупым.
– Нет, ну ты предлагаешь мне: женись на Русановой. Ну почему вдруг именно на ней?
– Да откуда я знаю! Чего ты пристал? Я просто для примера сказал.
– Ну харэ спорить, вы меня оба уже утомили, – сказал Наводничий. – Устроили тут философскую дискуссию без повода. Все. Пока, Вованище, мы пошли.
– Будь здоров, – сказал Григорий и открыл дверь полностью, и шагнул за нее.
– О! Анька, легка на помине. Здорово – давно не виделись, – сказал он, уже находясь вне поля видимости Осташова. – Ты к Вовчику?
Сердце Владимира ударило. «Она все про себя слышала».
– А я только что подошла, – донесся до Осташова сконфуженный ответ Русановой. – Ты же говорил, что не сможешь сегодня, вот я и поехала от нашего отдела, проведать.
– Так я и правда не мог, а потом – раз, ха-ха, и смог. Ну пока.
В коридоре послышались удаляющиеся шаги Хлобыстина и Наводничьего.
Анна прошла к кровати Владимира и села на стул. Она быстро справилась со смущением. В то время как Осташов чувствовал себя очень неловко. В голове вертелись слова Григория насчет женитьбы на Русановой. «Какого черта он приплел ее? Редкостный дурак», – злился Осташов. Он не сомневался, что Анна слышала их последние рассуждения – дверь-то была наполовину открыта. «Бляха-муха, а я здесь орал, что не женюсь на ней. Ну а чего, в принципе? Все правильно. Ну, да, я и не хочу на ней жениться. Чего тут обидного? Я же не сказал, что не женюсь, потому что она уродина, или там, какая-то безмозглая. Я просто говорил, что не знаю ее, и про заработки говорил…»
* * *
– Насколько я понял, эта бабец, которая к Володьке пришла, она и есть, кого ты ему в жены подпихивал? Где-то я ее уже видел, – сказал Наводничий, идя по больничному коридору своей давящей походкой – он ступал по линолеуму, словно массажист в бане, разминающий ногами спину клиента.
– Так у нас на фирме и видел, – ответил Хлобыстин. – Где ж еще? Она с Вовцом в одном отделе работает.
– Нет. Где-то еще. У меня фотографическая память на лица. Где-то еще… Где только, не могу вспомнить.
* * *
– А это кто был, вместе с Гришей? Знакомое как будто лицо, – спросила Русанова уже после расспросов о здоровье Владимира и после того, как он вполне правдиво рассказал об инциденте, который привел его на больничную койку (разумеется, заменив историю с Галиной и ее мужем на выдумку про осмотр квартиры).
– Кто с Гришей был? Да это друг мой, Вася. Ты его у нас в конторе, наверно, видела. Он мой первый клиент. Однушку, помнишь, купил? – сказал Осташов.
Сам он в этот момент думал о другом. Он повнимательней рассмотрел, во что одета Анна, и подумал, что одета она явно без расчета произвести на кого-то эффект. На ней были бордовые кроссовки, коричневые вельветовые джинсы и простой серый шерстяной свитер без выреза и узоров, под которым не было никакой блузки или рубашки. Тем прелестнее, впрочем, выглядела ее открытая шея.
– Нет, я этого парня где-то в другом месте видела, – сказала Анна. – Хотя какая разница?
* * *
Оперативник, который расследовал обстоятельства ранения Осташова, действовал стремительно. Приехав в офис фирмы «Граунд плюс», он без лишнего шума (благо в это время охрана в лице доблестного Григория Хлобыстина на входе отсутствовала) прошел в кабинетик сотрудницы, ведавшей кадрами, и, предъявив удостоверение, потребовал сотрудничества. Выслушав довольно туманные пояснения опера о расследуемом происшествии, женщина сказала:
– Вряд ли я смогу вам чем-то помочь.
– Помогать правоохранительным органам – святой долг любой кадровой службы предприятий и учреждений всех форм собственности и…
– Я слушаю вас.
Сыщик, казалось, задумался, как дальше вести разговор. Несколько раз постучал своей зажигалкой по столу, затем спрятал ее в карман.
– Мне немедленно нужно знать, не живет ли кто-то из работников фирмы по данному адресу, – решительно сказал милиционер и, положив на стол перед женщиной блокнот, ткнул пальцем в нужную строку своих записей.
– Все может быть. Если хотите, сами посмотрите, – женщина достала папку с надписью «Анкеты» и шлепнула ее на блокнот опера. – Я вам ничего не говорила.
Сыщик раскрыл папку, и стал изучать первую анкету – где в графе «Должность» значилось: «Генеральный директор».
– Ага!.. – сказал оперативник. – Да, адрес в точности тот. Надо же, сразу в десятку, без пристрелки! Тэк-с, женат, детей нет. Судя по фото, человек он, похоже, уравновешенный. Или нет?
– Да спокойный вроде. Ну может слегка так на кого-то тут пошуметь, но только по делу. Он, кстати, по-моему, в своем кабинете – можете к нему пройти.
– Я к нему обязательно пройду. Но сначала вы мне скажите, какие у них взаимоотношения – у Осташова и у Букорева?
– Никакие. Тот – гендиректор, а этот – просто сотрудник. Володя месяца три-четыре как к нам устроился.
– Букорев – сам реальный владелец фирмы, или кто-то другой?
– Оформлено на него. Насколько мне известно
– А между ними никогда не возникало ссор? Может, Осташов деньги взял в долг у фирмы и не отдал. Знаете, как бывает: берут, например, на что-то, на машину, на квартиру, а потом отдавать не хотят. А?
– Нет, такого я не слышала. Вряд ли. Константин Иванович очень… бережливый, денег не дает никому.
– Может, Осташов как-то иначе у фирмы деньги взял? Ну, зажал, украл?
– Нет, что вы. Наоборот. Однажды он по-честному даже десять тысяч отдал, хотя мог не отдавать, и Константин Иванович на понедельничной планерке перед всеми поставил его в пример. А другого сотрудника, которого только заподозрил, – бывают такие, себе на уме – просто выгнал и все – без всяких скандалов, через начальника отдела, через Мухина, передал тому, что прямо сейчас собирай свои вещи и уходи, и чтоб больше тебя здесь не было…
– Понятно. Скажите, а вот жена тут в анкете… Жена гендиректора на фирме кем-то работает? Или, может, просто появляется иногда?
– Нет. Не заходит она сюда. Я ее только раз и видела – она вместо Константина Ивановича на пикнике была, когда он вывозил на природу всех сотрудников. Когда ж это? В июне. Да, в июне.
– Вместо Константина Ивановича. А сам он почему не поехал?
– Не знаю. Занят был чем-то, не мог. Вот она его вроде как заменяла, в качестве хозяйки, что ли.
– Весело было?
– Да, хорошо посидели.
– И она веселилась?
– Она – нет, она так, немного побыла, для галочки. Ха-ха, для галочки – ее Галиной как раз и зовут.
– Ну и как вообще эта Галина, молодая-красивая?
– Мужчинам она, по-моему, понравилась. Хотя на жен начальства обычно боятся посматривать.
– Какая вы наблюдательная. Гм. Ну и как там все проходило? Выпили? Естественно. И Осташов?
– И он.
– А не заметили, он с ней там… с Галиной… как-то… нет?
– Он к ней подходил, парой слов они обменялись, потом она уехала. А что случилось-то с Володей? Вы и не сказали.
– Да в общем ничего особенного. Подрался просто.
– Ой. С Константином Ивановичем?
– Почему с Константином Ивановичем?
– Так ведь получается, около его дома все произошло.
– Да нет, не с ним драка была. С хулиганом одним. И я этого хулигана сейчас ищу. Осташов квартиру там рядом показывал. Просто случайное совпадение. Жизнь, я вам скажу, полна случайностей. Ну, спасибо вам огромное, извините, что побеспокоил… Жалко, что мало в чем я тут продвинулся, – Опер постарался выглядеть разочарованным. – Ничего не выяснил… Ладно, у меня со временем напряженка. И вот что… Вы о нашей беседе – ни-ко-му ни гу-гу. Ладно? Ну, пойду я. Только еще к Константину Ивановичу загляну на секунду. Как вы говорите – для галочки.
Сыщик едва скрывал радость.
* * *
– Ну рассказывай, как до такой жизни дошел, – сказала Анна, чуть привстав со стула и поправив одеяло, которое наполовину сползло с больничной койки Владимира.
– Даже не знаю, что еще, я вроде бы все уже рассказал, – ответил Осташов. – Живу вот, видишь? И то хорошо.
– Тогда анекдот расскажи.
– Анекдот?.. Э-э… Что-то как назло ничего в голову не приходит… А! Вспомнил один. Хотя нет, он не очень-то приличный.
– Не волнуйся, не растаю.
– Ну… Ха-ха, ладно. В общем… Ха-ха-ха. Ой, черт! – Владимир поморщился от боли и схватился рукой за живот.
– Болит?
– Да. Если смеюсь, о-ой, вообще невозможно… Да, ну анекдот. Приходит десятиклассница на прием к гинекологу. Он ей говорит: «Пожалуйста, проходите, снизу до половины разденьтесь и располагайтесь на смотровом кресле, я пока вашу карту заполню». А сам садится за письменный стол и отворачивается. Десятиклассница говорит: «Ой, доктор, я на таком кресле никогда не сидела, как тут надо?» – «Как? Ты в машине когда-нибудь отдавалась?» – «Да». – «Ну вот так же и устраивайся». Ну та чего-то там пыхтит-старается, а врач заканчивает в карте писать, оборачивается. «Ой, девушка! Это в какой же вы машине отдавались?» – «В «Оке».
Русанова анекдоту не рассмеялась. И даже не улыбнулась. Она вдруг как-то тревожно подобралась.