В персональном политическом плане Путин тоже успешнее своих предшественников. Ельцин как реальная альтернатива Горбачеву возник спустя четыре года после прихода того к власти, но фактически гораздо раньше, с 87-го. Но Михаил Сергеевич был более неосмотрителен в этом плане, чем Борис Николаевич, альтернативы которому стали возникать с начала 93-го года одна за другой: Руцкой, Хасбулатов, Черномырдин, Чубайс, Лужков, Примаков. Просто Ельцин подрубал соперников под корень — сразу, как только они или элита всерьез задумывались о том, что время смены лидера пришло. Затянул Ельцин только с первой парой из этого списка, но зато и разобрался, опомнившись, танками.
Путину альтернативы до сих пор не появилось и, видимо, не появится до ближайших президентских выборов. Это, конечно, свидетельство успешной деятельности.
Встретить свое пятидесятилетие в главном кабинете Кремля, во главе великой, по крайней мере в прошлом, но и не без надежд на будущее, страны; входя в десятку, если не пятерку, самых влиятельных политиков мира; с такой популярностью в народе и при в общем-то довольно прилично (в сравнении с предшествующими годами) идущих делах; имея практически абсолютную гарантию победы на ближайших президентских выборах — если это не жизненный и профессиональный успех, то пусть об этом скажут гениальные писатели, каковых сейчас нет, либо анахореты, наверное существующие, но мы вряд ли их поймем.
Карьера большого политика, впрочем, не может считаться окончательно успешной до того дня, пока он не уйдет на покой. Владимиру Путину до этого далеко. Так что каждый может пожелать ему того, что хочет. Не стоит, однако, забывать, что успех твоего соседа, даже если ты его любишь, — это всего лишь его успех. А успех президента твоей страны, даже если ты его не любишь, — это неизбежно и твой успех.
Российская газета, 7.10.2002 г.
Отповедь Путина
Арест Михаила Ходорковского (25 октября 2003 года) — ключевой момент первого срока президентского правления Владимира Путина, а главное — важнейшая веха в разрушении сложившейся при Ельцине системы «власти олигархов» в России.
Данная статья посвящена даже не самому аресту, а тому, как Путин отверг почти откровенный ультиматум, который после этого ареста публично выдвинули президенту России как сами олигархи, так и по-прежнему их патронировавший Борис Ельцин.
Именно с этого момента Владимир Путин обрёл полагавшееся ему по ельцинской же Конституции президентское полновластие и перешёл к планомерному демонтажу олигархического правления в России.
Несмотря на то что своими понедельничными комментариями к аресту Михаила Ходорковского Владимир Путин постарался полностью деполитизировать «дело ЮКОСа», кроме как в политическом разрезе никто это дело не рассматривает. Даже тот, кто публично дает ему чисто юридическую трактовку.
И это логично. Во-первых, бизнесмен с таким состоянием, может быть, и способен в какой-то стране оказаться вне политики, но только не в России. Во-вторых, бизнес Ходорковского — это нефть, что является почти синонимом политики. В-третьих, приватизационные сделки (а по одной из них Генпрокуратура выдвигает обвинения Ходорковскому) — это так или иначе политика. В-четвертых, Ходорковский занимался политикой и впрямую (финансируя деятельность СПС и «Яблока»), и косвенно — ЮКОС был и остается одной из самых активных и могущественных лоббистских структур в России. И это еще самые очевидные позиции.
Так что, даже если претензии Генпрокуратуры к Ходорковскому чисто юридические, политику они затрагивают прямо и в любом случае.
А если взять контекст «дела ЮКОСа» во всей ширине и глубине этого контекста (самые глубокие глубины которого знают, видимо, всего несколько человек), безусловным является то, что на сегодняшний день мы стали свидетелями самого острого политического кризиса в правящем классе России за все время президентства Владимира Путина.
Самые последние и самые откровенные проявления этого кризиса следующие. В начале осени Глеб Павловский, являющийся, по крайней мере, нештатным сотрудником президентской администрации, уже объявил «дело ЮКОСа» не просто политическим, а настолько политическим, что его инициаторы имеют целью поставить под контроль политику президента. Кроме того, несмотря на то что крупнейшие политики и самые видные предприниматели (впрочем, не все) постарались уйти от прямых публичных политических оценок «дела ЮКОСа», в более узких, но все равно чрезвычайно широких кругах это дело и именно в его политическом аспекте стало темой № 1. Наконец, две вторые после президента политические фигуры страны публично все-таки затронули «дело ЮКОСа», хотя бы в плане неприкосновенности результатов приватизации.
До ареста Михаила Ходорковского, как считали многие, дело не дойдет. Но сам Ходорковский, судя по всему, шел к нему сознательно — то ли потому, что действительно не знает за собой вины, то ли видит единственный шанс для себя лишь в случае предельного обострения ситуации. И арест случился.
РСПП, то бишь «профсоюз олигархов», выступил с заявлением, в котором Владимиру Путину фактически был предъявлен если и не полный ультиматум, то половина его. Не совсем ясно, кто из олигархов поставил бы свои реальные подписи под этим полуультиматумом, кроме Анатолия Чубайса, выступившего по поручению «всех» и «от лица всех».
Напомню всего два пассажа из этого заявления:
«Эскалация действий власти и правоохранительных структур по отношению к российскому бизнесу резко ухудшила атмосферу в обществе. Подорвано доверие бизнеса к власти…» и «Сегодня российский бизнес не доверяет действующей правоохранительной системе и ее руководителям».
То есть авторы заявления обвиняют власть в целом и правоохранительные органы в частности в дестабилизации общества. Кроме того, особо отмечено, что последним российский бизнес не доверяет вообще. И лишь «ясная и недвусмысленная позиция» президента Путина, то есть высшего представителя высшей власти, сможет успокоить общество.
Полуультиматумом я назвал это заявление потому, что в нем не сказано, что же сделают те, кто якобы подписал заявление, если президент не займет «ясную и недвусмысленную позицию», причем понятно какую.
Владимир Путин «ясную и недвусмысленную» позицию занял. Но прямо противоположную. Во-первых, он проигнорировал претензии к «власти». Во-вторых, он выразил полное доверие к правоохранительной системе, во всяком случае к ее судебной ветви, в связи с чем ответил отказом встречаться с олигархами по поводу Ходорковского. В-третьих, он заявил, что «дело ЮКОСа» может быть казусом, но не обязательно прецедентом в вопросе об итогах приватизации, а как раз последнему олигархи и не верят, что специально подчеркнуто в их заявлении.
Словом, фактически президент отказал олигархам по всем пунктам. Более того, он посоветовал им прекратить «истерику», пообещал учредить специальный орган по борьбе с коррупцией, а также специально порекомендовал правительству «в эту дискуссию не ввязываться».
Наконец, как справедливо отметили многие, совершенно неслучайным представляется появление неделю назад в «Московских новостях», контролируемых ЮКОСом, интервью Бориса Ельцина. В интервью полностью выдержан пиетет по отношению к нынешнему президенту России, однако очевидно присутствует констатация того, что именно Борис Ельцин остается единственным демиургом российской политики. А конкретно это проявляется в том, что он, Ельцин, сам и единолично избрал Путина своим преемником, хотя ближе ему были и остаются другие политики и кто-то из них (Ельцин «предполагает», кто) станет следующим президентом России.
Так что выдержанная в весьма решительных тонах понедельничная отповедь Путина «истерике» олигархов есть, конечно, и косвенный ответ демиургу.
Теперь подведем итог. Видимо, промежуточный.
Михаил Ходорковский до 30 декабря, если не помогут апелляции его адвокатов, останется под стражей. Это должно отрезвить тех олигархов и самого демиурга, которые собирались сформировать свой состав Думы, а затем, возможно, и правительства.
Если кто-либо из членов правительства или администрации презреет «просьбу» Путина о неучастии в дискуссии по «делу ЮКОСа», то это должно стать поводом для отставки нарушителя. Иначе — зачем эта «просьба»? Примерно та же судьба (в адекватном для каждого варианте) ждет и олигархов, которые не сумеют прекратить «истерику».
Суммарно это — попытка снять вопросы о слабости власти Путина, слишком часто обсуждаемые сегодня, демонстрацией прочности и решительности этой власти. И, думаю, готовность взять инициативу в кампании по выборам в Думу в свои руки, если эта кампания пойдет не по тому сценарию, который был расчерчен в Кремле весной. Что более чем, как я уже не раз писал, вероятно.
Почему проблемы, связанные с ЮКОСом и волнующие власть, нельзя было решить экономическими методами, без применения репрессивного аппарата? Видимо, потому, что экономические рычаги находятся в руках тех, кто Путину неподконтролен. И он действовал тем единственным оружием, которым располагает.
Путин приготовился консолидировать власть и элиту, но на своих, а не на чужих условиях. Иначе понять его действия нельзя. Какова идейная основа этой консолидации — это отдельная тема. Она, видимо, будет обсуждаться с теми, кто будет согласен войти в новую команду Путина, но опять же — на сей раз на его условиях.
Путину надоели публичные и закулисные напоминания о том, что он «всего лишь преемник и ставленник Семьи». И в этом, возможно, виноваты те, кто этими напоминаниями не уставал злоупотреблять.
Российская газета, 29.10.2003
Императивы Путина(Управляемая демократия и неуправляемый авторитаризм)
Заканчивался 2003 год, а значит, оставалось всего четыре месяца до новых президентских выборов, в которых Путин намеревался не только участвовать, но и, естественно, победить.