Пока политическая философия Владимира Путина проговорена весьма тезисно, с пропусками некоторых существенных составляющих (случайно или специально сокрытыми), не до конца стратегически продумана, почти совершенно не проработана инструментально, но все-таки уже достаточно привлекательна и потенциально плодотворна.
В недрах президентской администрации на седьмом году правления Владимира Путина наконец-то родился не конъюнктурно-прагматический, а философско-политический текст. Значит, осмысление с нами происходящего и грядущего ощущается президентом не только как абстрактно-стратегическая, но уже и как неотложно злободневная миссия власти. Это — самоценно. Это — доказательство того, что Кремль вернулся к пониманию бесценной истины, что нет ничего более практичного, чем хорошая теория. Это — успех всех тех, кто не давал последние годы власти зациклиться на переделах собственности и абстрактных рассуждениях о величии России. Это — высшая политическая заявка на право продолжать свое лидерство в России.
И на эту заявку мы должны среагировать. То ли отвергнув ее — если есть лучшие проекты политической философии для России, если есть лучшие претенденты на руководство страной в рамках этой или другой, своей, но не менее привлекательной философии. То ли согласившись.
Выбор ведь за нами. Если, конечно, мы не попытаемся его избежать. По причине привычного недоверия ко всему, исходящему от власти. Из-за лени, апатии, усталости. И т. п.
Иначе выбор сделают за нас. Кто-то. Та же бюрократия. Возможно, сам Путин. А должно быть наоборот.
В первой части статьи я попытался обосновать несколько в общем-то простых умозаключений, некоторые из них, правда, не настолько банальны, чтобы совсем остаться незамеченными.
Первое. Несмотря на всем известные конституционные препятствия (сценарии обхода которых, впрочем, тоже хорошо известны и описаны), честнее, ответственнее и в конечном итоге демократичнее не проводить выборы из десятка заведомо слабых и не слишком популярных у нации кандидатов и не ждать, что операция «Наследник-2» (или «Преемник-2») будет столь же удачной, как и первая.
Второе. Президент Владимир Путин, несмотря на все возможные и во многом справедливые претензии к его правлению, — безусловно, успешный президент. И главное доказательство тому — сравнение результатов его правления с итогами пребывания у власти двух предыдущих руководителей страны.
Третье. Мы не имеем, в том числе и из-за весьма слабой публичности действий нашей власти, точного представления о причинах провалов и ошибок политики Путина. Достаточно очевидным, однако, представляется факт обусловленности, по крайней мере, некоторых действий или бездействия Путина теми ограничениями, которые сумели наложить на своего преемника, передавая ему власть, президент Ельцин и связанные с ним люди.
Четвертое. Полностью или в значительной мере освободившись от этих ограничений к началу второго срока своего правления, Владимир Путин в последнем президентском послании наконец-то сформулировал абрис своей политической философии, пока еще не слишком определенной и дающей лишь один, скорее охранительный, чем креативный принцип стратегии развития России, а именно принцип суверенной демократии, то есть права и намерения России строить свое будущее, исходя из обстоятельств и условий собственной истории.
Пятое. Россия остается недореформированной страной. И на сегодняшний день, в том числе и из-за того, что реформы, проводимые Владимиром Путиным, частично неясны, частично противоречивы, частично неудачны, частично обратимы, а главное — ясно и определенно как стратегия национального развития так и не заявлены, нет никаких гарантий, что следующий президент, особенно если он окажется слабой политической фигурой (а иных пока даже на горизонте не просматривается), сможет не то что завершить эти реформы или нащупать новую необходимую стратегию развития России, но хотя бы сохранить в стране стабильность и в целом поступательный курс ее движения в довольно тревожное будущее, переполненное, как, впрочем, и настоящее, весьма серьезными вызовами и угрозами.
Четыре главные угрозы, актуальные уже сегодня, таковы:
— угроза распада страны или отторжения от нее территорий;
— угроза депопуляции, а попросту говоря, вымирания населения;
— угроза дальнейшего углубления морального кризиса, проникновения организованной преступности во власть, холодной гражданской войны и неэффективного управления;
— угроза окончательной потери Россией полноценной международной и даже внутренней суверенности.
Очевидно, что в конечном итоге реализация любой из этих угроз приведет к тому, что развитие событий сведется к более или менее стремительному распаду страны. То есть первая угроза вбирает в себя все остальные и не может быть ликвидирована сама по себе «простыми» и однозначными средствами, например исключительно поддержанием высокого уровня обороноспособности и сохранением мощных стратегических сил ядерного сдерживания.
Новый президент России должен суметь создать условия для минимизации, а еще лучше ликвидации всех этих (и многих иных, более частных) угроз — это главное к нему требование. Причем положение страны сейчас таково, что мы не можем себе позволить ошибиться в его выборе, понадеявшись, например, на то, что в случае ошибки еще через четыре года или восемь лет процесс демократических выборов непременно позволит нам эту ошибку исправить. Ни четырех, ни тем более восьми лет в запасе у нас нет. И это императив, которым необходимо руководствоваться. Этот императив, фактически императив сжимания с каждым новым днем срока, отведенного России для принятия решения о том, собирается ли она выжить, а если да, то как, отводит на второй план все остальные соображения, тем более соображения политкорректности в соблюдении статей и пунктов во многом весьма неудачной Конституции.
Объективности ради следовало бы перечислить и главные достижения Владимира Путина, но для краткости всю комплиментарную часть я решил опустить. Да и вообще это не в духе дня — хвалить нынешнего президента.
Отранжировать по значимости главные ошибки (и недостатки) политики Путина крайне тяжело, поэтому в своем перечне никакой системы придерживаться не буду. Но выделить постараюсь действительно главное, не останавливаясь на мелочах, которые в масштабах такой страны, как Россия, тоже могут оказаться существенными.
Итак, я бы выделил следующее.
Путин так и не сумел решить проблему российской бюрократии (в чем, собственно говоря, и сам признался в последнем своем послании Федеральному Собранию). Суть этой проблемы состоит в том, что бюрократия как была, так и остается единственным правящим классом России. Она не делится и не собирается делиться своей властью ни с кем (тем более с каким-то там народом), за исключением владетельного класса, то есть класса крупных и сверхкрупных собственников, с которым она частично вновь, как до 1917 года, слилась. Административная рента, то есть доходы чиновников, получаемые ими — нелегально и противозаконно — сверх официальных зарплат, по объемам своим, безусловно, огромна. Но главное даже не в этом, а в том, что наша бюрократия при этом чрезвычайно неэффективна и обслуживает в основном собственные интересы, которые, по понятным причинам, далеко не всегда совпадают с общенациональными интересами, а очень часто им и противоречат.
Извинительным моментом здесь является то, что эту проблему не мог решить до сих пор ни один российский лидер, за исключением прямых диктаторов (Петр Великий, Иосиф Сталин), которые, впрочем, тоже ограничивали власть бюрократии исключительно репрессивными методами и только на срок собственного деспотического правления.
Хуже, что политическая и экономическая стабилизация — безусловные и очевидные достижения путинской политики, — почти сняв проблему безвластия и анархии, царивших при Ельцине, вновь вернули мощь бюрократического бремени в России. Мне даже показалось, что в какой-то момент Владимир Путин, осознав, что противостоять этому невозможно, проникся идеей создания идеального государства как оптимально действующей бюрократической машины. Но, естественно, это оказалось утопией, еще менее достижимой, чем ограничение власти бюрократии.
То, что Путин фактически отступил перед данной проблемой, доказывает, на мой взгляд, еще одна ошибка нынешнего президента, на свершение которой он, конечно же, пошел сознательно. Я имею в виду отказ не от выборности глав субъектов Федерации, а отказ от ограничения сроков их пребывания у власти. Мотивы продления Кремлем срока полномочий абсолютного большинства глав регионов в каждом отдельном случае понятны. Но в целом ситуация непонятна и необъяснима. Ее негативные последствия, на мой взгляд, многократно превосходят те отдельные и, как правило, спекулятивно раздуваемые тактические или оперативные проблемы, которые центральной власти пришлось бы решать в случае замены некоторых фигур, стоящих во главе отдельных республик в составе РФ.
Еще менее объяснимым представляется мне то, что до сих пор Кремлем не сформулирована ясная и однозначная стратегия национального развития России на более или менее долгосрочную перспективу.
Не представляло и до сих пор не представляет никакого труда собрать три-четыре альтернативно ориентированные группы экспертов (не только, разумеется, политологов), которые получили бы государственный заказ на разработку идеологически близких им вариантов такой стратегии.
Сколько бы ни насмехались над попытками привнести какую-то национальную идею в современную политическую практику России, эти насмешки не могут умалить необходимости обретения такой идеи. Самое главное, что никто не требует от Кремля или лично от Путина сделать определенный идеологический выбор в кратчайшие сроки. Речь всего лишь о том, чтобы потратить минимальные в масштабах российского бюджета средства на интеллектуальную деятельность трех-четырех экспертных групп в течение года-двух, максимум трех лет.