19
На самом же деле общее впечатление от церемонии инаугурации, от парада Победы и от больших приемов в Кремле 7 и 9 мая у большинства граждан России и почти у всех наблюдателей было положительным. Уже первые опросы общественного мнения показали высокий уровень доверия населения страны к президенту Путину и, напротив, падение доверия тех же людей к средствам массовой информации. Спало какое-то напряжение, которое чувствовалось в стране в самых разных слоях населения из-за нестабильности власти.
Показательно, что в первые же три рабочих дня — от среды 10 мая до пятницы 12 мая — в России впервые за много лет на несколько процентов поднялся курс рубля и упал курс доллара. С 1 по 13 мая валютные резервы Банка России увеличились почти на 700 миллионов долларов, и почти 200 миллионов долларов были отправлены в западные банки — в погашение основного долга России. Почти все главные независимые агентства повысили рейтинги Банка России и Сбербанка, а также российских еврооблигаций — это происходило впервые после августа 1998 года. И направленное в Государственную Думу предложение Путина об утверждении в должности премьера Михаила Касьянова только укрепило эту тенденцию.
Владимир Путин пришел к власти в стране в условиях почти чрезвычайных, и скромные успехи первых месяцев 2000 года — в экономике, политике и укреплении Федерации - увеличивали надежды граждан России на поворот к лучшему.
Иными были ожидания и надежды недоброжелателей Путина. В публикациях враждебной ему прессы можно было видеть не только настроения, близкие к отчаянию, но также озлобление и надежды на провал, даже на катастрофу — по принципу: «чем хуже, тем лучше». «Ресурс Путина, — излагал в мае 2000 года планы, стратегию и надежды части национал-патриотов Александр Нагорный, — в его нынешней ипостаси практически исчерпан, и теперь возможны любые повороты в его политике, в том числе и силового характера. В этой связи оппозиция должна утверждать себя на каждом сантиметре политического пространства, используя все методы, ибо только при этом она способна набрать необходимый мобилизационный потенциал. Путинское правление будет отличаться от ельцинского большими амбициями и большей вовлеченностью в дела общества и государства. В самом начале следует ожидать стремительный вираж к ультралиберальным реформам, и в течение 10—15 месяцев экономические и социальные условия в стране будут ухудшаться. Все это резко увеличит число противников “путинизма” и приведет большинство его нынешних сторонников к полному разочарованию лично в Путине. Но эти сдвиги в настроениях масс и приведут нас к победе. На ходу мобилизуясь и обновляясь, в том числе и кадрово, изменяя методы борьбы, находя новые линии взаимодействия, повышая импульс “жертвенности”, оппозиция окажется, наконец, готовой к новой битве, которая может начаться уже в ближайшее время».20
Нет смысла комментировать эти апокалипсические прогнозы и ожидания. Надо, однако, отметить, что примерно в тех же словах выражали свои ожидания и прогнозы радикал-демократы из «Новой газеты», «Обшей газеты» и из лагеря Бориса Березовского, который, покинув стены Государственной Думы, попытался летом 2000 года организовать новую оппозиционную партию, объединив вокруг себя недовольных олигархов и губернаторов.
«Думская оппозиция уже не в состоянии выступать организованно и конфронтально, — писал на этот счет Владимир Надеин. — Вот тут-то и появился со своей принципиальной гражданской позицией Березовский, который знает Кремль так, как будто был вхож еще в семью Бориса Годунова. Путин обречен. Для молодого человека с ничтожным опытом самостоятельной работы Владимир Путин показывает неплохие результаты. Но по мере пребывания в должности президента Путин будет уставать и сереть, хаметь и чернеть, ибо власть развращает, и это правило без исключений. В свете этих нехитрых, но неопровержимых аксиом даже без проницательности Березовского можно предсказать, что предпринятая Путиным впопыхах реформа властной вертикали, проводимая монтажниками непроверенной квалификации и на фундаменте заверений, которым никто не верит, содержит все условия, обеспечивающие ей скорый провал. Примерно к февралю 2001 года провал начинаний Путина станет фактом. Тут-то к уставшему, осунувшемуся, изрядно подрастерявшему свой рейтинг Путину и придет на помощь академик Березовский».21
Были в российской печати еще более мрачные прогнозы и предсказания, связанные не с ожиданиями неудач Путина, а с тайной надеждой на его «исчезновение». «Рейтинг Путина постоянно растет, — писал о своих “ночных кошмарах” Юрий Рост. — В массовом сознании формируется образ народного руководителя, который пришел освободить простых людей от воров, бандитов и богачей, наживших неправедные деньги и жирующих в то время, когда рядовые труженики бедствуют. Путин набирает силу. Но нужен ли он сильный своему окружению? Если нет — тогда он должен исчезнуть».22
Реформирование Совета Федерации и всей «вертикали власти» в Российской Федерации, новые аспекты во внешней и внутренней политике, повышение пенсий и ликвидация задолженности по заработной плате бюджетникам, ясное размежевание с олигархами, а также ясно заявленная в Послании Федеральному Собранию программа укрепления государства и улучшения жизни народных масс, — все это существенно укрепило летом 2000 года авторитет Владимира Путина и привело к значительному расширению его политической базы. При этом он не произвел и после официального вступления в должность президента никаких достойных внимания перемещений в правительстве и президентской администрации, а также в военных и дипломатических структурах.
Несмотря на появление в правительстве и администрации таких одиозных для левых фигур, как Герман Греф и Андрей Илларионов, в стране не происходило никаких заметных поворотов в макроэкономической политике. Проведенная летом 2000 года частичная налоговая реформа вызвала одобрительные отклики среди бизнесменов, как мелких, так и крупных. Не утратив влияния в правой части политического спектра и в центре, Владимир Путин существенно расширил свое влияние в левой части этого спектра, а также среди националистически ориентированных кругов общества.
Путин и раньше встречался с Геннадием Зюгановым как с лидером одной из самых крупных фракций в Государственной Думе. Но летом 2000 года при встречах с руководителями средств массовой информации он стал приглашать в Кремль и главных редакторов газет «Завтра» и «Советская Россия» Валентина Чикина и Александра Проханова. Социологические опросы показывали устойчивый уровень доверия населения страны к президенту, его рейтинги поднялись с 50—55% в марте—апреле до 65— 70% в мае—июле 2000 года.
Рост поддержки В. Путина со стороны рядовых граждан страны заметно повлиял и на оценки его политики со стороны КПРФ. Руководство и печать КПРФ стали выступать летом 2000 года с позиций «условной» поддержки президента. Под огонь критики попадали в основном лишь отдельные деятели из Правительства Российской Федерации или такие чиновники-бизнесмены, как Анатолий Чубайс.
Существенно изменился и характер публикаций в газете «Завтра». «Путин вызывает сочувствие, — писала эта газета в июле 2000 года. — Ему хочется верить. Хочется помогать. Да и как не помочь ему, убирающему нечистоты в родном храме, где враг устроил конюшню».23 «Кто такой Путин? Сын или пасынок России?» — это была тема большой беседы главных редакторов газет «Завтра» и «Советская Россия». Левая печать призывала Владимира Путина как можно быстрее и решительнее провести национализацию всех главных отраслей промышленности, отменить результаты «грабительской» приватизации, отдать под суд Ельцина, установить монополию государства во внешней торговле, а также вернуть к управлению Родиной русских людей и провести «русификацию России, как это было уже дважды — после правления Петра и Ленина».24
Поскольку В. Путин ничего этого не собирался делать, некоторые из авторов левых и националистических газет стали терять терпение. «Пора перестать питать иллюзии по поводу нового президента, — писал, например, в “Советской России” Е. Уринов-ский. — Да, Путин идет на встречи с лидерами НПСР, его риторика очень похожа на лозунги оппозиции. Его послание можно цитировать как набор вполне правильных посылов. Мы слышим много правильных слов, но гае результат? Давайте признаем, что Владимир Владимирович — это не глубоко законспирированный Штирлиц, не Андропов нашего времени. Да, он принимает лидеров оппозиции, чего не делал его предшественник, но вот подвижек к лучшему не видно».25 Еще более раздраженно писал о политике нового президента Тимур Зульфикаров в газете «Завтра»: «Чего Вы ждете, Путин? Чего Вы медлите? Вы мечетесь по далеким странам и по немой России, как пылко начинавший Горбачев. Но наши вожди должны ездить по тряским дорогам и тропам в дальние наши печальные кормилицы-деревни! Пусть они поживут подольше в дряхлых избах, поговорят с деревенскими сельскими мудрецами, русскими стариками, хоть мало их — увы! — уже осталось. Тут соль России! Тут все экономические и философские проблемы и истоки их решения. Тут Вам и скажут, как делать реформы и с чего начинать. Надо вернуть к власти таких истинных государственников, как Маслюков, Густов, Поливанов, Болдырев, Романов, Стародубцев, Наздратенко, Бабурин, Павлов. Особенно талантлив Поливанов. Он бы поднял Россию из разрухи! Поднимите из колодца одиночества и из тьмы забвения таких мыслителей, как профессор Кожинов, академик Шафаревич, публицист Бондаренко, просветитель Ганичев, геополитик Дугин, а также таких правдолюбов как Александр Кругов, Алексей Денисов, Андрей Фефелов, Александр Бобров».26
Путин не откликнулся на этот призыв, и уже через неделю тот же автор, упрекая президента в том, что он топчется на месте и растрачивает втуне запас национального доверия, писал: « Путин боится разорвать с преступными кланами, с предательскими сословиями, с экономистами-шпионами, энергетиками-людоедами, журналистами-русофобами. Он боится народа с его грозной взрывной силой, непредсказуемой и огненной, как магма, слепой, как землетрясение. Он боится стать Вождем и свершить мессианский подвиг».