«Что будет делать Путин с самыми богатыми людьми России?», — задавал себе и читателям вопрос Михаил Ростовский из газеты «Московский комсомолец».35 Сам вопрос поставлен неправильно, ибо богатство таких людей, как Кахи Бенукидзе («Уралмашзавод»), Владимир Брынцалов («Ферейн»), Александр Паникин («Панинтер»), с одной стороны, и Александр Мамут (МДМ-банк), Роман Абрамович («Сибнефть»), Михаил Ходорковский (ЮКОС), с другой стороны, имело разные источники и служило разным целям. У Владимира Путина, насколько можно судить, в начале 2000 года еще не было ясного ответа на вопрос о его будущей политике по отношению к «самым богатым людям России». Путин не вмешался осенью 1999 года в борьбу олигархических групп за контроль над крупнейшей корпорацией «Транснефть». Он не вмешался и зимой 2000 года в борьбу олигархических групп за контроль над крупнейшими предприятиями алюминиевой промышленности. Однако администрация президента оказана явное давление на информационный холдинг «Медиа-Мост», владелец которого В. Гусинский вел против Путина и его команды что-то вроде информационной войны.
После победы Путина на выборах инсинуации газет и журналов из «Медиа-Моста» стали особенно злонамеренными. Например, в апреле газета «Сегодня» утверждала, что по решению Путина парад Победы 9 мая 2000 года будет открывать сводный полк героев чеченской войны, тогда как сводные полки ветеранов Отечественной войны будут поставлены лишь в хвосте парада. «Так понимает Путин, — замечала газета, — значение разных войн в истории России».36 Подобного рода провокационные публикации, построенные на явных фальсификациях, трудно было бы оценивать как проявление «свободы слова». Администрация президента не стала делать на этот счет никаких опровержений, по журналистов из газеты «Сегодня» перестали приглашать на брифинги в Кремль.
Владимир Путин неоднократно повторял в разных ситуациях, в том числе и во время своего первого визита в «дальнее зарубежье», в Лондон, что он не допустит нового передела собственности в России. Но он также ясно и четко заявлял, что управлять Россией будут президент и правительство, а не олигархи. Тезис, который несколько раз озвучивал Борис Березовский после того, как олигархи помогли Б. Ельцину выиграть на президентских выборах 1996 года, — что «капитал нанимает на работу правительство», примитивный тезис из популярных марксистских брошюр конца XIX века — Владимир Путин решительно отвергал. Во всяком случае, во время своей избирательной кампании он демонстративно и четко отказался использовать какие бы то ни было «добровольные и бескорыстные пожертвования» олигархических групп.
На проведение избирательной кампании Путин и его предвыборный штаб израсходовали очень мало средств, и деньги крупного бизнеса им не понадобились. Отвечая на вопросы об олигархах, Путин не раз говорил о принципе их «равноудаленности» от власти. Но именно этот принцип очень пугал тех, кто уже стоял к власти очень и очень близко.
13 июня 2000 года был неожиданно арестован и отправлен в Бутырскую тюрьму Владимир Гусинский — владелец информационного холдинга «Медиа-Мост», а также многих других предприятий и недвижимости в России, Израиле, Испании и Гибралтаре, человек с гражданством России и Израиля, руководитель одной из крупных еврейских общественных организаций.
Три следующих дня в середине июня были для правоохранительных органов России не столько днями торжества, как об этом писали отдельные газеты, сколько днями унижения и даже позора. Большинство газет и журналов, информационных агентств и телеканалов сообщали своим читателям и слушателям не о поездке президента В. Путина в Испанию и Германию, не о взрывах мин и фугасов в Чечне, не о лесных пожарах в Сибири и заказных убийствах в Москве, а о том, как прошли у Владимира Гусинского его первая ночь и первый день в Бутырской тюрьме, какими были его завтрак, обед и ужин и с кем вместе он оказался в тюремной камере: рядом сидели «интеллигентный» фальшивомонетчик и бизнесмен, обвиненный в экономических преступлениях.
С сообщений о тюремном быте Гусинского начинали свои сообщения и такие радиостанции, как «Свобода», «Голос Америки», «Немецкая волна», Би-би-си. Мы узнали, что Гусинскому срочно принесли в камеру телевизор, холодильник, смену белья, салфетки и туалетную бумагу. Ему разрешили получать «с воли» только одну газету, и он выбрал для чтения свою любимую газету «Сегодня». Попутно нам сообщали множество сведений об устройстве и истории Бутырской тюрьмы. В разное время здесь сидели не только Емельян Пугачев, но и Владимир Маяковский, Нестор Махно, даже сам Феликс Дзержинский. Тем не менее, для повидавшей всякое Бутырской тюрьмы, как утверждал Дмитрий Павлов из газеты «Коммерсантъ», «Гусинский — личность выдающаяся. Мало кто из постояльцев легендарного СИЗО мог похвастать таким вниманием тюремной администрации. Прямо с утра пресс-служба ГУИН сообщила, что “ночь прошла спокойно”. Возле его камеры установлен круглосуточный офицерский пост, чтобы ничего не случилось. В камере у Гусинского самое “блатное” место — койка на первом ярусе у окна. Так обустраиваются “воры в законе" и “авторитеты”. Сокамерники уже избрали Гусинского старшим по помещению».'
В пятницу, 16 июня, днем Гусинскому в присутствии его адвокатов было предъявлено обвинительное заключение — по статье 159, часть 3 Уголовного кодекса РФ, «мошенничество в особо крупных размерах» — олигарх обвинялся в незаконном и безвозмездном изъятии у государства хозяйственного комплекса 11-го телевизионного канала стоимостью в 10 миллионов долларов. В этот же день поздно вечером, когда десятки журналистов и Телеоператоров, осаждавших ворота и проходную Бутырской тюрьмы, уже разошлись, Гусинский был выпушен из тюрьмы под подписку о невыезде.
Некоторые из соратников опального олигарха, приготовившиеся к новому раунду политического противостояния, были разочарованы. По свидетельству газеты «Завтра», были возмущены и многие работники следственных органов. На большой карикатуре в этой газете было изображено, как охранники Бутырской тюрьмы вывешивают на ее стенах огромный плакат: «Верните нам Гусинского!»38
Еще 14 июня следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ Валерий Николаев заявил на пресс-конференции, что решение об аресте Гусинского принял он лично в рамках проводимого им расследования крупных злоупотреблений в телевизионном бизнесе. Он, Николаев, не получал на этот счет никакого политического «заказа» и на него не оказывалось никакого давления.
Эта версия была не только официальной, но и наиболее естественной и вероятной при новом порядке вещей в Кремле. В своей инаугурационной речи Владимир Путин провозгласил «диктатуру закона», и еще в середине мая на один из запросов Генеральной прокуратуры, по которым в прежние времена она должна была получить благословение Кремля, Путин ответил: «Действуйте по закону».
Профессия и служебные обязанности прокурора требуют, чтобы в случаях явного нарушения законов он действовал незамедлительно, как пожарный действует при получении сигнала о пожаре. Или как врач, если он верен клятве Гиппократа. Прокуратура, созданная для наблюдения за выполнением законов, обязана заводить уголовные дела, проводить допросы и санкционировать аресты и обыски (так было по закону тогда) при наличии признаков преступления и в зависимости от характера и условий следствия. Однако почти никто из политических комментаторов не принял всерьез заявление следователя Николаева. «У нас не Италия с их Каттаньей и не США с их Кеннетом Старром», — заметил один из наблюдателей. Подобно тому, как осенью 1997 года в разгар «книжного дела» Анатолий Чубайс, получивший огромный аванс за еще ненаписанную книгу о российской приватизации, с досадой воскликнул: «Какие-то сто тысяч долларов!», так и теперь некоторые журналисты возглашали: «Какие-то десять миллионов долларов! Да кто из олигархов без греха!»
«Есть люди, — говорил главный раввин России А. Шаевич, близкий Гусинскому, — которые украли гораздо больше 10 миллионов долларов. О них постоянно пишут в газетах, их лица не сходят с телеэкранов. Но их же не сажают в тюрьму».39 Почему же Гусинский оказался крайним?
Генеральный прокурор Российской Федерации Владимир Устинов, отправившийся еще до ареста Гусинского в большую поездку по восточным регионам России, отказался от встреч с журналистами, и большинству газет и телеканалов пришлось конструировать собственные версии насчет подоплеки возникшего политического скандала. Основных версий оказалось пять. «Арест Владимира Гусинского, — писала в журнале “Профиль” Вероника Злотниикая, — это не происки врагов, желающих подставить президента РФ, а вполне осознанные действия самого Владимира Путина».40 Сам Гусинский, оказавшись на свободе, заявил в нескольких интервью, что его арест — это личная месть со стороны президента, которая вызвана даже не политическими причинами, а негодованием по поводу телепрограммы «Куклы».41 О том же сообщал в журнале «Коммерсантъ-Деньги» Игорь Гросников: «Путин все знал и сам велел арестовать Гусинского. В Кремле пришли в бешенство из-за отказа НТВ убрать из эфира куклу Путина».42 То же самое утверждал во время поездки по странам Европы и заместитель Гусинского по холдингу «Медиа-Мост» Игорь Малашенко: «Операция готовилась заранее. Я абсолютно убежден, что она не могла быть произведена без санкции Путина. По неподтвержденной информации, которая была мне сообщена, утром 13 июня президенту доложили о грядущем аресте, и он не возражал».43
Сам же Путин вечером 13 июня в Мадриде заявил, что арест Гусинского был для него неожиданным. «Я ничего об этом не знаю. Генеральная прокуратура принимает решения самостоятельно. Вы же понимаете, — пояснил Путин группе российских журналистов, — что для меня это сомнительный подарок». В последующие два дня Путин говорил о «деле Гусинского» более подробно, отмечая сомнительный характер многих коммерческих операций Гусинского и его холдинга, а также задержки с возвращением кредитов на сотни миллионов долларов. Все это требовало основательного расследования, но не поспешного ареста. «Моя личная позиция, — заявил Путин, — этого делать не следовало. С ним (Гусинским) можно было вести работу по-другому, например взять подписку о невыезде. Арест — это чрезмерная мера пресечения. Но запретить им это сделать я не могу. Прокуратура по нашему законодательству не подчиняется ни президенту, ни правительству».