Параллельно с работой ЕАЭС в столице Киргизии Бишкеке был проведен и саммит государств СНГ, подписавших Договор о коллективной безопасности, в котором участвовал и президент Армении. Именно центральная роль России во всех этих объединениях не устраивала Узбекистан и Украину, и президентов этих государств не было в Астане и Бишкеке. Однако самый большой ущерб от неучастия в обшей работе несли не Россия или Казахстан, а сами Узбекистан и Украина. Экономическая и политическая интеграция на постсоветском пространстве — это объективный процесс, и он определяется в первую очередь геополитическими факторами, историей, экономикой и географией.
Вопрос об отношениях с Россией оказался главным и для государств Закавказья, но и здесь он решался по-разному. Дружеские и союзнические отношения между Россией и Арменией не подвергались сомнению с первых дней СНГ. Гораздо более трудными оказались отношения между Москвой и Баку. Дружеский визит Владимира Путина в Азербайджан уже в январе 2001 года, его радушная встреча с президентом Гейдаром Алиевым показали, что руководство Азербайджана начинает пересматривать свое представление о Турции и НАТО как о своих главных экономических и политических партнерах. Почти миллион граждан Азербайджана работали в России, главным образом в торговле, и этот фактор не только экономической, но и социальной жизни наших государств никто не мог игнорировать. Россия подписала с Азербайджаном договор о разделе Каспийского моря и ряд других соглашений. Визит Путина в Баку был полон разного рода многозначительных жестов, которые нет нужды толковать. Владимиру Путину были вручены диплом и мантия профессора Университета славистики, Гейдару Алиеву — копия диплома специальной ленинградской школы КГБ, которую молодой Алиев окончил в 1949-м с отличными оценками...
Еще за два месяца до визита В. Путина в Баку власти Азербайджана передали российским правоохранительным органам четырех чеченских боевиков, обвиняемых в организации взрыва дома в Дагестане. Это был важный шаг, который означал конец политики «нейтралитета», а порой и потакания сепаратистам, элементы которой можно было видеть в Азербайджане. Не без основания предполагалось, что некоторые из тайных троп шли из Чечни через горы Дагестана в Азербайджан и еще дальше — в Афганистан. Можно было надеяться, что весной и летом 2001 года эти тропы будут перекрыты более эффективно.
Иная ситуация сложилась в Грузии, где в Панкисском ущелье нашли приют и убежище не только несколько тысяч чеченских беженцев, но и отдельные отряды боевиков. И по другим «направлениям» руководство Грузии продолжало в 2000 году проводить политический курс на изоляцию от России. Поэтому введение для граждан этой страны визового режима при въезде и выезде из России оказалось неизбежным. О возможности такого шага
В. Путин говорил еще осенью 1999 года, когда он занимал пост премьера. Конечно, это было болезненное для престижа и экономики Грузии решение. По приблизительным оценкам, не менее 600 тысяч граждан Грузии работали в России, помогая своим семьям на родине. Помогали своим родным в Закавказье и те, кто навсегда переехал в Россию, приняв российское гражданство. В данном случае можно говорить и о давлении со стороны России, которая в прошлом не всегда отстаивала в странах СНГ свои национальные интересы.
Именно поэтому все обратили внимание на встречу В. Путина с представителями русских общин, которую он провел еще в начале октября в Казахстане. Это было первое проявление внимания к русскому и русскоязычному населению в Казахстане со стороны высшего должностного лица России почти за Шлет. Для Бориса Ельцина такой шаг по многим причинам был бы невозможен.
Уже в январе 2001 года, выступая на совещании руководящего состава МИД России, В. Путин назвал заботу о положении русской диаспоры в странах СНГ в числе важнейших задач российской внешней политики. В СНГ имеется много ситуаций, которые негативно отражаются на жизни миллионов простых людей. Их может изменить лишь время, отказ от иллюзий, здравый смысл и правильно понятые национальные интересы. Но Владимир Путин несколько раз говорил, что в появлении таких ситуаций виноваты не простые люди, а политики, и эти политики могут ускорить решение самых болезненных проблем СНГ.
На начало октября 2000 года был намечен четырехдневный официальный визит Владимира Путина в Индию, и этот первый за многие годы визит главы Российской Федерации в самую крупную страну Южной Азии готовился очень тщательно. В последний раз визит президента России в Индию происходил в 1993 году, но большая часть заключенных тогда соглашений так и осталась на бумаге. Индия не вела активной внешней политики за пределами своего региона, но у нее было немало проблем со своими соседями на западе и на востоке. Поэтому сохранение хороших отношений с Россией — жизненно важная задача для Индии, хотя наши страны и разделяет огромный массив высочайших горных хребтов.
Индия — крупнейший покупатель российского оружия; в этой стране предполагалось построить с участием России несколько АЭС; индийские бизнесмены выразили заинтересованность в разработках нефтяных месторождений на Сахалине, в налаживании работ по огранке якутских алмазов и в других крупных и взаимовыгодных проектах. Лидеры Индии и России подписали общее соглашение о стратегическом партнерстве наших двух стран. Поездка В. Путина в Индию не содержала никаких сенсаций и была, несомненно, очень успешной, но именно это вызвало раздражение некоторых российских и западных газет. Одни обозреватели писали, что Россия начинает диктовать Индии свою волю, опираясь на массированную экономическую помощь. Другие, напротив, заявляли, что Индия превращает Россию в своего лоббиста на международной арене.
Несправедливость таких оценок очевидна.
Еще в дни подготовки к визиту В. Путина в Индию начался новый кризис в Югославии — регионе, с которым связаны многие российские интересы. Этот кризис был для России неожиданным, протекал остро, но в необычных для подобного рода конфликтов формах.
Конечно, досрочные президентские выборы в Югославии, которые должны были состояться 24 сентября 2000 года, стали предметом пристального внимания российских аналитических служб. Однако общий вывод состоял в том, что наиболее вероятным исходом этих выборов будет победа лидера Сербской социалистической партии Слободана Милошевича, хотя и с не очень большим преимуществом. Никто не предполагал даже возможности второго тура.
Соперник Милошевича Воислав Коштуница — профессор Белградского университета и лидер небольшой националистической партии — Демократической партии Сербии, был практически неизвестной и для российских и для западных аналитиков политической фигурой. Он не был и в самой Югославии самым известным и популярным из оппозиционных деятелей. Только в начале избирательной кампании при объединении 18 оппозиционных партий его избрали лидером этой коалиции. Его успех на выборах, противоречивые сообщения об их итогах, студенческие волнения в Белграде и других городах, колебания армии и полиции, — все эти события происходили в значительной степени стихийно, а не по какому-то заранее составленному сценарию.
Поспешность западных государств, которые немедленно после выборов заявили о поражении Милошевича и победе Коштуницы, можно понять. Им хотелось хотя бы задним числом найти оправдания для военных действий на Балканах весной 1999 года. Но для России подобная поспешность была бы неуместна. Министр иностранных дел России Игорь Иванов стал первым политиком высокого ранга, который прибыл в Белград в начале октября и имел возможность встретиться как с Милошевичем, так и с Коштуницей. Проблема власти в Югославии решалась не в Лондоне или Париже, но и не в Москве. Она решалась в Белграде. Особую роль сыграли здесь позиции армии, полиции и церкви.
В конечном счете именно Воислав Коштуница был провозглашен президентом Югославии, и Москва признала его победу. Коштуницу пригласили в Россию, и посещение Москвы стало второй его поездкой в новом качестве за пределы страны. Россия поддержала отмену всех политических и экономических санкций, принятых ранее против Югославии, и способствовала спокойному разрешению нового балканского кризиса.
Многие оппозиционные Путину газеты писали, что «Россия опоздала», что новые лидеры Югославии «хорошо запомнят, кто их признал первым», что Россия «села только в последний вагон поезда» и т. п. Но это были поверхностные и пристрастные суждения. В конечном счете проиграл в этом кризисе Запад. Западные страны поставили все на отставку Милошевича, им не оставалось ничего другого, как выражать радость по поводу победы Коштуницы.
Но новый президент Югославии никогда не был прозападным политиком, он несомненный националист. Он решительно осуждал западную агрессию в Югославии в 1999 году. Милошевич и после выборов какое-то время оставался влиятельной политической фигурой. Да и сам факт выборов показал, что в стране нет тоталитарной диктатуры. Тоталитарные режимы не проводят свободных выборов, а тем более не проигрывают. Когда вечером
6 октября 2000 года Милошевич публично признал свое поражение и заявил в своей речи, что он теперь будет больше времени проводить со своим внуком, его слова были встречены аплодисментами собравшихся на улицах граждан. Здесь не было ненависти и призывов к расправам, как в Румынии, хотя и «бархатной» югославскую революцию назвать трудно.
При освобождении политических заключенных оказалось, что в диктаторской стране их всего четыре человека. Заодно были освобождены и почти все дезертиры недавней войны, а также часть косовских албанцев, осужденных за терроризм. Революция в Югославии обошлась без крови и вооруженных столкновений, пострадали главным образом витрины дорогих магазинов в центре Белграда. Подводя итоги событий, некоторые газеты писали, что «Россия потеряла Югославию». Но другие заявляли, что именно «Коштуница является идеальным лидером Югославии для России». Политолог Сергей Парков из газеты «Сегодня» отмечал: «Позиция Кремля в эти дни была самой правильной, но и самой невнятной. Путин показал свой малый опыт во внешнеполитических делах, но югославский кризис повлияет положительно на его рейтинг».