Значительно расширила в 2000 году масштабы производства и экспорта как черная, так и цветная металлургия. Даже специалисты на семинаре «Рынок российских металлов — 2000» были удивлены итогами работы этих отраслей: российские металлурги выплавили за год 59,2 миллиона тонн стали и произвели 47 миллионов тонн проката. Так много продукции отечественные сталевары не производили с советских времен. Загрузка оборудования в целом по отрасли превысила 80%. Увеличился экспорт не только черных металлов, но и алюминия, меди, никеля, редких металлов, что дало России доход, сравнимый с доходами от экспорта нефти и газа.
Важным фактором промышленного роста в России в 2000 году стало расширение дорожного строительства всех видов, а также модернизация железных дорог, которые у нас, в отличие от США или стран Западной Европы, остаются основным видом транспорта. В стране ускорилось обновление парка локомотивов и вагонов. В 2000 году не было ни одной железнодорожной аварии, которая повлекла бы за собой человеческие жертвы. Возобновилась работа и на знаменитом БАМе. Здесь уже вложены такие большие средства и ресурсы и разведаны такие крупные месторождения металлов, угля, мрамора, причем в непосредственной близости от линии железной дороги, что пренебречь этим богатством было бы совсем глупо. Хорошо работали в 2000 году и основные отрасли лесного хозяйства.
Рост производства в легкой промышленности был связан не только с увеличением платежеспособного спроса, но и с улучшением качества отечественной продукции. Такая же картина наблюдалась и в пищевой промышленности. В сельском хозяйстве в 1999 году был отмечен лишь двухпроцентный прирост, но это был неурожайный год. В 2000 году в России был собран хороший урожай зерновых и масличных культур. На ситуацию в сельском хозяйстве и в пищевой промышленности очень сильное стимулирующее влияние оказывал фактор «импортозамещения», а конкуренция с западными фирмами заставила и в России побеспокоиться об улучшении качества товара и его упаковки. Времена, когда наши магазины были завалены только «ножками Буша», прошли, и отечественный покупатель все более охотно приобретал российские продукты.
Фермерское хозяйство, к огорчению прожектеров, не прижилось в российской деревне; большинство российских «латифундистов» разорились и бросили свое дело. Сохранившиеся фермеры давали только 2% всей сельскохозяйственной продукции. А более 50% Россия получала от бывших колхозов и совхозов, не слишком сильно изменивших свою структуру и форму хозяйствования. Наиболее быстро и успешно развивались в этом секторе вертикаль-но-интегрированные комплексы, где продукция полей и ферм проходит под одним руководством всю цепочку: через переработку к прилавку фирменных магазинов или оптовых рынков. Именно в таких холдингах происходил более быстрый оборот капитала. Здесь, естественно, были выше заработная плата и прибыли.
Однако не менее 45% сельскохозяйственной продукции, в том числе 90% картофеля, производилось в приусадебных хозяйствах крестьян и на участках горожан. В России 43 миллиона городских жителей имеют огород, сад, дачный участок или иное подворье. Такого большого натурального сектора нет ни в одной из индустриальных стран мира. Но для России это не экзотика, а одна из экономических и социально-психологических опор в нашей все еще очень трудной жизни.
Немалую часть огородных и садовых участков возделывали в России рабочие и служащие предприятий и учреждений военно-промышленного комплекса, на который в начале 90-х годов многие «реформаторы» смотрели только как на тормоз в развитии рыночной экономики. Эта отрасль, однако, сохранилась, и ее большой экономический, научный и производственно-технический потенциал использовался все более эффективно, причем не только для военных, но и для мирных целей. Еще в январе 2000 года по решению правительства государственный заказ на продукцию ВПК был увеличен до 62 миллиардов рублей и обеспечен «живыми» деньгами. Государство частично рассчиталось и по долгам за прежние годы. В армию продолжали поступать межконтинентальные ракеты нового поколения, шло, пусть пока медленно, обновление других систем вооружения. Возобновилась работа по созданию нескольких новых подводных лодок разного типа, крупного ледокола, десантных судов на воздушной подушке, эсминцев и других кораблей, хотя многие из них предполагалось отправить в Индию, Китай, Грецию и в Иран. Поощрялась конверсия военного производства. Россия участвовала в создании большой международной космической станции и производила запуски спутников даже для США и Израиля. Экспорт российского вооружения возрос в 2000 году на 30% — до 4,2 миллиарда долларов. Велись разработки танков, самолетов, систем ПВО пятого поколения.
У России не было к этому времени очевидных и прямых противников. Но различного рода угроз национальной безопасности страны было еще много — и на многих направлениях. Поэтому Россия не имела права быть слабым государством.
Нет необходимости доказывать значение политической стабильности в стране для ее нормального и устойчивого развития. Такой стабильности в период с 1991 по 1999 год не было . Не могло быть поэтому и успешных реформ. Политическая стабильность пришла в Россию только в 2000 году, и дело здесь не только в появлении нового лидера, но и в характере его деятельности. Произошла быстрая и невиданная в последние десять лет консолидация общества. Новый президент В. Путин смог получить полную или частичную поддержку от самых разных общественных и политических групп, которые до тех пор враждовали друг с другом. Политической стабильности не нарушили и такие крупные административные реформы, как создание семи федеральных округов и института спецпредставителей президента в этих округах, а также изменение статуса Совета Федерации.
Выборы новых губернаторов, которые прошли летом, осенью и зимой 2000 года во многих областях, не нарушили, а укрепили стабильность и консолидацию в обществе, так как все рассчитывавшие на успех кандидаты заявляли о необходимости сотрудничества с правительством и президентом. Крайне важным элементом стабильности стали и хорошие рабочие отношения президента Путина с Государственной Думой, с которой Борис Ельцин непрерывно конфликтовал, угрожая по два-три раза в год разогнать ее. И первая, и вторая Думы (1994— 1995 и 1996—1999) находились в оппозиции к Кремлю. Как известно, во второй Государственной Думе имелось сильное левое крыло в составе фракции КПРФ и союзных с ней фракций и групп. При обсуждении важнейших законопроектов именно левая часть Думы получала обычно большинство голосов. В Думе было немалое раздробленное и часто вздорное правое меньшинство в составе фракций «Наш дом — Россия», «Яблоко» и ЛДПР, причем правительство могло рассчитывать на прочную поддержку только первой из этих трех фракций.
Но в Думе не было влиятельного центра, роль которого не слишком удачно пытались играть лишь депутаты из фракции «Регионы России*. Ни одно правительство, кроме кабинета Примакова, не имело в Думе политической опоры.
Выборы 19 декабря 1999 года существенно изменили прежнюю расстановку сил в Думе, причем все наблюдатели связывали эти изменения с политической деятельностью В. Путина, хотя он формально не входил ни в один из избирательных блоков и не занимался думскими выборами.
По официальным данным, на конец 2000 года в Думе работали 445 депутатов. Из них фракция КПРФ и союзная с ней агропромышленная депутатская группа имели в своем составе 129 депутатов. Правая часть Думы в составе фракций СПС, «Яблоко» и ЛДПР имела в своем составе 67 депутатов. Политический же центр был представлен в Думе фракциями «Единство», «Отечество — вся Россия», депутатской группой «Народный депутат» и группой «Регионы России»; все вместе они имели 235 мандатов. Еще 14 депутатов не зарегистрировались ни в каких объединениях. При таком составе у президента Путина, политические позиции которого можно определить как центристские, не было серьезной оппозиции в Думе. Почти в 40% случаев решения в Думе принимались преобладающим большинством в 300 и более голосов.
Деятельность Путина привела к консолидации не только органов власти, но и всего российского общества. О своем доверии к президенту на протяжении всего первого года после выборов говорили от 65 до 75% граждан России. Еще около 20% выбирали при опросах более «мягкий» вариант ответа: «скорее не доверяю, чем доверяю». Таких результатов не было у хозяина Кремля с тех пор, как в 1990 году в России начались подобного рода социологические опросы.
Социологи считают, и не без оснований, важнейшим показателем политической и экономической стабильности не только политические симпатии, но и общие настроения граждан. Эти настроения начали улучшаться еще с весны 1999-го, осенью этот процесс шел заметнее, и он продолжался на протяжении всего 2000 года. При этом существенно уменьшилось число людей, которые оценивали свое психологическое состояние словами «растерянность», «озлобленность», «страх» и «отчаяние». Менее заметно, но уменьшилось число людей говоривших о безразличии и усталости. Напротив, увеличилось число граждан, испытывающих бодрость и эмоциональный подъем. Почти в 2,5 раза — с 13 до 31% — увеличилось с конца 1998 до конца 2000 года число граждан, которые оценивали свое состояние словом «надежда».15 Социологи отмечали беспрецедентный после 1989 года рост не только социального оптимизма, но и позитивного патриотизма.
Впервые за десять лет в России был преодолен кризис власти, который все эксперты считают более опасным для общества, чем любой экономический и финансовый кризис.
Частью российской политической стабильности в 2000 году являлась стабильность кадрового состава в высших эшелонах власти, чего не было во времена Ельцина. За 1992—1999 годы в России было смешено со своих постов около 40 вице-премьеров и более 200 министров, а также пять премьер-министров, четыре генеральных прокурора и бессчетное число ответственных деятелей президентской администрации и Совета безопасности. И почти для всех это бывало полной неожиданностью.