К сожалению, дальнейшая судьба замысла была не столь стремительна.
Вариант постановки фильма в Союзе даже не обговаривался. Это должно было делаться во Франции или в США. Через Шемякина экземпляр сценария попал к Барышникову, который обещал обеспечить перевод. Танцовщик отнесся к поручению безответственно, и экземпляр где-то затерялся.
Влади перевела сценарий на французский и показала его Жерару Депардье. Он прочитал, пришел в восхищение и при встрече с
Высоцким заявил, что готов сниматься без гонорара. Ольбрыхскому Высоцкий тоже показал сценарий, и тот сказал, что готов работать в любую минуту. Ответы на предложения радовали, но продюсер не находился, а о постановке сценария на родине не приходилось и мечтать.
После смерти Высоцкого замысел как бы распадался — ведь одну из главных ролей он мечтал сыграть сам. О сценарии забыли...
После Московского кинофестиваля в 1987 году руководитель Национального центра кинематографии Франции Кристиан Шарре предлагает совместный проект французской студии и студии «Грузия-фильм» под названием «Венские каникулы». Володарский ввел в сценарий еще одного персонажа — Вахтанга. Фильм должен был ставить К.Лордкипанидзе, были найдены актеры — например, на роль поляка предполагался актер Театра на Таганке А.Трофимов... Но кровавые события 9 апреля 1989 года в Тбилиси помешали осуществить замысел...
ГАСТРОЛИ В США И КАНАДЕ 1979 г.
Без России я ничто.
Без народа, для которого я пишу, меня нет.
Без публики, которая меня обожает, я не могу жить.
Без любви я задыхаюсь, но без свободы умираю.
«18 января 1979 года. Вы слушаете «Голос Америки» из Вашингтона. Продолжаем нашу передачу. Вчера в Нью-Йорке в переполненном концертном зале начал свои выступления по Соединенным Штатам бард, актер Театра на Таганке Владимир Высоцкий».
О том, что Высоцкий собирается выступить с концертами в Америке, в Москве практически никто не знал, даже близкие друзья. Он сообщил, что едет в Париж к жене в самый разгар репетиций «Преступления и наказания», вызвав в очередной раз недовольство Любимова.
Фактически, он выезжал в США неофициально. Какие могут быть гастроли в США, если в своей стране ни разу таких открытых выступлений не было. В паспорте Высоцкого было две визы — французская и американская. Устроителем концертов был еще начинающий, но скоро превратившийся в «акулу шоу-бизнеса» и крупного бизнесмена даже по американским меркам недавний эмигрант из Союза — Виктор Шульман. Он организовывал практически все гастроли русскоязычных «звезд» на Западе: Окуджавы, Пугачевой, Миронова, Хазанова, Рубашкина и многих-многих других. С Шульманом Высоцкий познакомился во время путешествия на теплоходе «Шота Руставели» в 1971 году, а в прошлом, 78-м, импресарио предложил Высоцкому выступить в США.
Чтобы избежать, насколько это было возможно, ненужной шумихи, все держалось в секрете почти до самого начала гастролей. 11 января, за шесть дней до первого выступления, в «Новом русском слове» был дан анонс:
а дальше следовал список городов и дат предстоящих выступлений.
В той же газете 14 января был дан другой анонс:
Нью-Йорк (Бруклин Колледж, Вайтмен Холл) — 17 января, Нью-Йорк (Куинс Колледж, Голд Сентр) — 19 января, Бостон (Темпл Сентер, Охабей Шалом) — 20 января, Нью-Джерси (Хэмилтон Миддлскул) — 20 января, Балтимор (Информационный центр) — 21 января, Филадельфия (Тикет Информейшин Холл) — 21 января, Лос-Анджелес (Файярфэкс Хайскул) — 25 января, Торонто («Инн он Зе Парк») — 26 января, Детройт (Лазруп Хайскул) — 27 января, Чикаго (5959 Норд Шеридан Роад) — 28 января
Появление двух объявлений от разных организаций имеет определенную историю. Дело в том, что, узнав из «Голосов...» о прибытии в США Высоцкого, советские инстанции стали его разыскивать. Телефон в офисе Шульмана звенел круглые сутки. Его искал Аэрофлот, генеральное консульство, Торговое представительство... Искали все. Шульман отвечал, что не знает, где Высоцкий, и говорил правду. Высоцкий прилетел в Нью-Йорк с Мариной Влади за несколько дней до первого выступления. В аэропорту их встречает Бабек Серуш. Они останавливаются вначале в «Хилтоне», на 14-м этаже, потом перебрались на квартиру М.Барышникова, который в это время был где-то на гастролях.
Указанное в объявлении имя Марины Влади, выступления которой на самом деле не предполагались, — тоже конспирация. Из воспоминаний П.Леонидова о разговоре с Высоцким, состоявшемся за год до гастролей: «Он доказывал мне, что его скоро пустят на гастроли в США. Я его убеждал, что никогда в жизни ему не позволят выступать для эмигрантов. «В одном случае не разрешат: если ты будешь администрировать. Да пойми ты, что разрешать-то будут не мне, а мужу Марины. Понял, какая здесь хитрая арифметика», — добавил он».
До этого случая инстанциям всегда было известно: кто, когда, куда и зачем едет... Поэтому самовольное прибытие Высоцкого в США имело эффект разорвавшейся бомбы — а вдруг останется, попросит убежище?!
М.Шемякин так комментировал это событие: «По тем понятиям — это сумасшедший поступок, конечно... Я думаю, что сегодняшнему поколению молодежи трудно понять то, что было совершено Высоцким...»
Конечно, там были бы рады «заполучить» Высоцкого. В тот период на Западе еще все боялись Советского Союза и западные правительства не жалели никаких денег на усиление любых трещин в его монолите: любому уехавшему создавали самые комфортные условия. (Накануне как раз был случай: не выпускали жену Годунова — танцовщика Большого театра, ставшего невозвращенцем.) По личному указанию посла А.Добрынина атташе по культуре В.Дюжев и Генеральный консул И.Кузнецов разыскивали Высоцкого для расследования этого вопроса. Чтобы развеять подозрения, Шульман организовал встречу сотрудников посольства с Высоцким во время его выступления на небольшом импровизированном концерте для студентов Куинс Колледжа. В этом колледже кафедру славянских языков возглавлял профессор-славист Альберт Тодд — опытный переводчик русской поэзии, на счету которого книги переводов Пастернака, Мандельштама, Маяковского и Евтушенко. Шульман попросил Тодда, чтобы тот помог смягчить реакцию советских представителей на приезд Высоцкого. Нужна была правдоподобная версия. Обставили дело так, что якобы Тодд, будучи в Москве, пригласил Высоцкого для выступления на славянских факультетах университетов США. Ну а Шульману поручили организовать эти выступления, как опытному импресарио.
Таким образом, версия приглашения Высоцкого славянскими факультетами была принята как официальная. Так писал и журнал «Америка»: «Высоцкий приехал по приглашению факультета русского языка и литературы Куинс Колледжа в Нью-Йорке», и «Новое русское слово», назвавшее в номере от 23 января 1979 года профессора А.Тодда инициатором приезда Высоцкого в Америку.
На встрече с дипломатами Высоцкий был максимально вежлив, и они, казалось, успокоились. Но напряжение сохранялось. Дело в том, что он выезжал по частным приглашениям. А частное приглашение, по тем временам, не предполагало концертной деятельности или чтения лекций в университетах. То есть в данном случае это называлось нарушением «Правил пребывания советских граждан за рубежом». В Москву шли шифровки как по линии КГБ, так и по линии посольства, в которых излагались факты пребывания «популярной и заметной личности на Западе в достаточно нештатной ситуации». Правда текст шифровок был довольно мягким. С одной стороны, факт был вопиющий, когда человек без разрешения выездной комиссии ЦК КПСС перемещается во времени и пространстве, с другой стороны — поведение Высоцкого говорило о том, что оставаться здесь он не собирается.
Он всегда боялся, когда уезжал за границу, что однажды его не пустят обратно в Союз. Один раз ему в ОВИРе сказали: «Вы так часто ездите, может вам проще остаться...» Высоцкий был возмущен тогда. Он не мыслил себя вне России, а его как будто даже подталкивали к этому. Еще в 70-м году, когда по Москве поползли слухи об отъезде Высоцкого за границу, он писал:
Я смеюсь, умираю от смеха:
Как поверили этому бреду?!
Не волнуйтесь — я не уехал,
И не надейтесь — я не уеду!
Высоцкий прекрасно понимал, что он явление национальное, абсолютно российское. Он абсолютно искренне начинал скучать по «солоно-горько-кисло-сладкой» России и по своему месту в ней уже спустя несколько дней после приезда в Париж или в США.
Первоначально было запланировано десять концертов, но состоялось лишь восемь. Был отменен концерт в Торонто (туда Высоцкий поедет отдельно в апреле того же года). На концерт же в Балтимор Высоцкий просто не попал. Выступив в Нью-Джерси, он решил вернуться в Нью-Йорк, недооценив опасности снежных заносов. Ситуация же на дороге оказалась на следующий день такова, что машины едва двигались. К часу дня в Балтимор Высоцкий не успел и отправился прямо в Филадельфию, где выступил в тот же день вечером. Позже Высоцкий рассказывал Игорю Шевцову: «Меня хорошо принимали в Америке... Там писали, что после Есенина больше никого из русских поэтов так не принимали».
Русскоязычной аудитории выступления Высоцкого понравились. Для них был невероятен сам факт возможности этих выступлений. Старшему поколению особенно нравились военные песни, младшему — шуточные и ранние дворовые. Непривычным было для слушателей поведение певца на сцене. Высоцкий вел свои выступления по-командному — резко, жестко, без всякой любезности, повелительным жестом и голосом прекращал овации... Это была его манера поведения на сцене. Так он выступал и в Союзе. Это соответствовало содержанию его песен.