Однажды мой приятель во время какого-то застолья заговорил с ним обо мне и услышал в ответ: «Передай Сашке, что нельзя так пародии сочинять. Они делаются на произведения, а не на людей...» Я тогда понял, что, сам того не желая, обидел его, перестал эту песню исполнять. А потом через десять лет (в 1976 году) посвятил ему другую песню:
На подмостках судьбы и театра
исступленно хрипит на весь свет
осужденный на жизнь гладиатор,
обреченный на вечность поэт...
В этом году состоялся дебют Театра на Таганке на радио.
Популярность таганского спектакля «Добрый человек...» была столь велика, что режиссер Я.Ромбро осуществил его радиопостановку. И в театральной, и в радиопостановке у Высоцкого совсем небольшая роль —Мужа.
«ЖИЗНЬ ГАЛИЛЕЯ»
Вот это моя очень серьезная и любимая роль —
Галилей в пьесе Брехта...
Пьесу «Жизнь Галилея» Бертольд Брехт написал в 39-м, а издана она была только в 1955 году. В 56-м Б.Брехт начинает работать над постановкой пьесы, но не успевает ее завершить — 14 августа 1956 года знаменитый драматург и режиссер умирает. Работу над спектаклем заканчивает Эрих Энгель, ставший ведущим режиссером «Берлинер Ансамбль». Главную роль играл Эрнст Буш, показавший великого ученого, не осознавшего своей ответственности перед человечеством. Режиссерское, художественное и актерское решение спектакля было признанным классическим воплощением брехтовской пьесы. Но Ю.Любимов не боится авторитетов и осенью 65-го года приступает к репетициям своего давно задуманного «Галилея».
Ю.Любимов: «Мне захотелось через пару лет вернуться к Брехту, чтоб просто проверить мастерство театра — как он сейчас звучит. И еще мне казалось, что ситуация в мире была острая: начались атомные испытания страшные, взрывы, первый конфликт Сахарова с Хрущевым, когда взорвали огромной силы водородную бомбу... И Сахаров умолял не делать этого».
В этой пьесе Б.Брехт через жизнь и образ Галилея как бы заново открывал азбучную истину — научный и общественный долг нераздельны. Галилео Галилей, скромный учитель математики в Падуе, встает на защиту учения Коперника. Презирая опасность, которая грозит ему со стороны инквизиции, Галилей пропагандирует теории, в корне подрывающие «истины» Священного Писания. В 1633 году ученого вызывают на суд инквизиции в Рим. И здесь, устрашенный орудиями пыток, Галилей отказывается от открытых им законов строения Вселенной. Его отречение читают на площадях и улицах. До конца своих дней Галилей живет в полном уединении, пленником инквизиции. Рисуя путь великого ученого, отказавшегося, вопреки истине и убеждениям, от своих открытий, Брехт выносит ему суровый приговор. И этот приговор тем более суров, что звучит он из уст самого Галилея. В этой пьесе, где прекрасно передана атмосфера XVII века, Брехт поставил один из самых важных вопросов современности — вопрос о моральной ответственности ученого перед человечеством.
Брехт поместил Галилея в нашу жизнь — рассказывая о событиях трехсотлетней давности, напоминает о сброшенной на Хиросиму бомбе. Пьеса — поучительная, мудрая, диалектически сложная, быть может одна из самых сложных среди всей драматической литературы XX века. Любимов не испугался этой сложности, а, скорее, она подхлестнула его на воссоздание пьесы на сцене «Таганки».
Перевод пьесы сделал Лев Копелев, стихотворные вставки придумал Наум Коржавин, а музыку к зонгам сочинили Б.Хмельницкий и А.Васильев.
Роль Галилея предназначалась для Н.Губенко. Но в этот период он много снимается в кино и пытается вообще уйти из театра. Параллельно эту роль готовил Александр Калягин с помощником режиссера Алексеем Чаплиевским. Последний раз Губенко репетирует Галилея 22 ноября 1965 года. Высоцкий должен был играть роль уличного певца. Затем работа над спектаклем прервалась из-за интенсивной работы над пьесами «Самоубийца» и «Трое на качелях».
В январе Любимов отсутствует и работу над спектаклем продолжает Валерий Раевский. Он пробует Высоцкого в роли Галилея.
7 февраля Любимов на первом же просмотре подготовленного материала назначает Высоцкого на главную роль. Калягин тоже не прекращает работу над ролью, но в течение последующих двух месяцев до премьеры репетирует всего 5 — 6 раз, в то время как Высоцкий — почти ежедневно по 6 часов в день.
При первом появлении Высоцкого на сцене создавалось впечатление, что он слишком молод для своей роли — коротко постриженный, с мальчишеским лицом. Даже придуманная художником спектакля Э.Стенбергом длинная, простая и грубая темно-коричневая мантия, полы которой влачились по земле, не могла добавить ему возраста. А.Демидова: «Галилей — первая большая роль Высоцкого, которую он делал на свой манер. Рисунок роли лепился как бы с себя. Легкая походка, с характерным коротким шагом, мальчишеская стрижка, да и вся фигура выражала порыв и страстность. И только тяжелая мантия давила на плечи. Не было грима, не было возрастной пластики, хотя действие в пьесе тянется около тридцати лет. Галилей у Высоцкого не стареет. Игрался не характер, а тема — в смертельном поединке сталкивался прогресс с инквизицией, доказывая, что свобода науки — мнимая, что компромисс ее с реакцией неизбежно приводит ученого к полному духовному опустошению и преждевременной гибели. Сюжет, разыгрывавшийся три столетия назад, воспринимался как сегодняшний».
Для спектакля Любимов выбрал музыку Д.Шостаковича и ввел в спектакль два хора, находящихся по обеим сторонам сцены. Слева — мальчики в белых одеждах, справа — монахи в черном. Они судили каждый поступок Галилея. Левые одобряли, правые осуждали. Для одних он опасный еретик, способный возмутить разум людей, для других — надежда человечества в сражении между религией и наукой. Галилей Высоцкого был гениальный искатель истины, трагически осуждающий себя. Он приходит к раздвоенному концу не из-за старости, не из-за немощи или соблазна плоти — его ломает, насилует общество: «Я отдал свои знания власть имущим, чтобы те употребили их... или злоупотребили ими... и человека, который совершил то, что совершил я, нельзя терпеть в рядах людей Науки...» Но Любимов придумывает оптимистический финал, подчеркивающий трагизм борьбы за истину, доступную теперь любому мальчишке, — на сцену выбегают дети и яростно вращают маленькие глобусы: «А все-таки она вертится!»
Выступая в 72-м году на Таллинском телевидении, Высоцкий рассказывал о своем Галилее: «Я вначале играл комедийные роли и вдруг я сыграл Галилея. Я думаю, что это получилось не вдруг, а, так сказать, вероятно, режиссер присматривался — могу я или нет...
Через пять минут никого уже не смущает, что, например, Галилея я играю без грима, хотя ему в начале пьесы сорок шесть лет, а в конце — семьдесят, а мне, когда я начинал репетировать роль Галилея, было двадцать восемь лет. Я играл со своим лицом, только в костюме. Такой у меня, вроде балахона, вроде плаща, такая накидка коричневая, очень тяжелая — как в то время был материал; грубый свитер очень. И несмотря на то что в конце он — дряхлый старик, я очень смело беру яркую характерность, играю старика, человека с потухшими глазами, которого совершенно ничего не интересует, который немножечко в маразме. И совершенно не нужно гримироваться в связи с этим...
Спектакль этот сделан очень, мне кажется, своеобразно... У нас в нем два финала: как бы на суд зрителя два человека. Первый финал — это Галилей, который уже не интересуется абсолютно тем, что произошло. Ему совершенно неважно, как упала наука в связи с его отречением. А второй финал — это Галилей, который понимает, что он сделал громадную ошибку, отрекшись от своего учения, что он отбросил науку назад. И несмотря на то что до этого он был старик дряхлый, я говорю последний монолог от имени человека зрелого, но абсолютно здорового, который в полном здравии и рассудке понимает, что он натворил. Ну и еще любопытная деталь. Брехт этот монолог дописал. Дело в том, что пьеса была написана раньше, а когда в 45-м году была сброшена бомба на Хиросиму, Брехт написал целую страницу этого монолога об ответственности ученого за свою работу, за то, как будет использовано его изобретение. Вот это была очень серьезная и любимая роль...»
16 мая 1966 года состоялось обсуждение спектакля в Управлении культуры исполкома Моссовета. Это был один из редких случаев совпадения мнений. Была дана высокая оценка постановке спектакля и игре Высоцкого: «Высоцкий в целом ряде основных моментов спектакля играет великолепно... и придет еще сильнее...», «... Галилей, очень достойное решение — умение мыслить на сцене и перекидывать мысль в зал... Блистательно сделан последний монолог Галилея, вот по этому пути необходимо продолжить эту работу...», «...Галилей, его трактовка — для Высоцкого большое движение вперед. Задача его велика, и, в основном, он справляется...»
Официальная премьера состоялась 20 мая...
Спектакль получил благожелательную оценку и в прессе: «В "Жизни Галилея" рядом с режиссером впервые в полный рост поднялся актер В. Высоцкий, исполняющий роль Галилея» (И.Вишневская. «Вечерняя Москва», 13.06.66); «В Театре на Таганке родился актер, удивительный по умению пластически, мужественно сыграть такую роль, которая подвластна только большим художникам» (В.Фролов. «Юность», № 10, 1966); «Необыкновенно яркий режиссерский рисунок, острое геометрическое изображение быта сочетается с великолепными актерскими работами. Среди них следует особо отметить В.Высоцкого, создающего Галилея — молодого человека, полного сил, дерзости, лукавства, гения, склоняющегося перед обстоятельствами и вместе с тем побеждающего их» (М.Поляков. «Наш современник», № 4, 1967); «На протяжении спектакля Галилей, оставаясь самим собой, обнаруживает новые черты характера, и актер обстоятельно, сочно, подробно «прописывает» роль» (Л.Баженова. «Театр», № 4, 1976).
В следующем году таганский «Галилей» будет отмечен на обложке немецкого «Theater der Zeit» фотографией Высоцкого и Золотухина в одной из сцен спектакля.