На павильонных съемках в Ленинграде постоянно присутствовала Влади с открытым томиком Чехова. Она любила Чехова, перечитывала повесть и очень хотела сниматься в фильме. Съемка в вечернюю смену продолжалась обычно до двенадцати ночи, но Марина не ждала конца и без пятнадцати десять прощалась со всеми и уезжала к себе в «Асторию». Как-то раз ассистент Евгений Татарский спросил ее:
— А что вы так рано уходите?
— Женя, я же актриса, я должна завтра хорошо выглядеть.
Хейфиц ее в фильм не взял...
Летом и осенью фильм снимался в Евпатории, Саках и Гаграх.
Дом в Париже, сыновья, работа... Все это не позволяло Марине находиться постоянно рядом с мужем. Но Высоцкий трудно переносит одиночество. Кто-то должен быть рядом, кто-то близкий должен сидеть в зале во время его концерта.
Вспоминает Ирина Печерникова: «Однажды Володя приехал — и к папе: «Можете отдать мне ваше чадо на трое суток?» Папа удивился: «Как это?» — «Ну, очень надо! Верну в целости и сохранности». — «Ну, если очень надо — пожалуйста». Мы садимся в машину, едем в аэропорт. Я думаю: наверное, встречать будем кого-то. Потом почему-то садимся в самолет, летим. Я болтаю, он шутит, смешит меня. И тут я спрашиваю: «Володя, а куда мы летим?» Он начинает хохотать: «Слушай, а почему ты сейчас-то спросила?» Оказалось, мы летим в Адлер, оттуда едем в Гагры, где они с Олегом Далем снимались в фильме «Плохой хороший человек». Меня Володя оставляет в каком-то домике, я сижу, жду, вечером он за мной заезжает, и мы едем в Сухуми на его концерт. Для этого он, оказывается, меня и вывез. Потрясающий был концерт: смешные песни, на которых я закатывалась, он пел, адресуя мне, и весь зал оборачивался. А я сидела с пылающими щеками.
Был ли он в меня влюблен? Не знаю, наверное, немножко, если это длилось несколько месяцев. Каждый день я приходила на спектакль или сидела у него дома. Володя писал «Алису в стране чудес», писал трудно, и я кожей ощущала, что я ему нужна».
В Евпатории Высоцкий побывал у памятника морским десантникам. Это был тактический морской десант советских войск, высаженный 5 января 1942 года с целью отвлечения вражеских сил от осажденного Севастополя. Двое суток десант удерживал плацдарм для второго эшелона десанта. Из-за шторма высадка его оказалась невозможной, и почти все участники десанта — 700 человек — погибли. Там же в Евпатории Высоцкий от имени погибшего воина пишет посвящение этому десанту:
За нашей спиною остались паденья, закаты...
Ну хоть бы ничтожный, ну хоть бы невидимый взлет!
Мне хочется верить, что черные наши бушлаты
Дадут мне возможность сегодня увидеть восход.
Кто-то из критиков сказал: «Это не песня, это готовый сценарий...»
Последний день съемок в Евпатории проходил неподалеку от рыбзавода. Когда съемки закончились, несколько парней и девушек положили к ногам Высоцкого три огромных ящика вкуснейшей копченой кефали со словами: «Это вам!»
Сцену дуэли снимали в конце октября в Бзыбьском ущелье, находящемся недалеко от курорта Гагры. Высоцкий решил использовать свободные от съемок вечера и дать несколько концертов. На следующий день после первых двух концертов в Летнем театре по всему побережью — от Сочи до Сухуми — уже продавались гибкие пластинки с только что записанным концертом.
В Гаграх в гостинице мест не оказалось, и Владимир с Мариной снимали комнатку в частном доме на берегу моря. В семье хозяина Григория Чепия хранится гитара с надписью — «Дядя Гриша, тетя Люба и дети! Спасибо за все. Высоцкий». Тут же кашемировая шаль, подаренная хозяйке дома Мариной Влади.
Высокий художественный уровень фильма И.Хейфица обеспечил ему хороший прием в США, Польше, Болгарии и других странах.
На Международном кинофестивале в 1974 году в итальянском городе Таормина (остров Сицилия) Советский Союз впервые участвовал с картиной «Плохой хороший человек». Здесь были представлены ленты Франции, Италии, Англии, США, ФРГ, Турции, Венгрии, Монголии. Владимир Высоцкий был удостоен Первой премии за лучшее исполнение мужской роли. Даже центральный орган ЦК КПСС — газета «Правда» — нашел игру Высоцкого «точной».
«АЛИСА В СТРАНЕ ЧУДЕС»
В июле Высоцкий начал работу — продолжавшуюся четыре года — над песнями к инсценировке сказки Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес», ставшей не только одной из самых знаменитых и любимых пластинок взрослых и детей, но и названной впоследствии национальным достоянием.
Эта сказочная повесть появилась в Англии больше ста лет назад. Написал ее преподаватель Оксфордского университета, по образованию математик, по имени Чарльз Лутвидж Доджсон (1832 — 1898), но для сказки придумал он себе особое имя, которое прославилось вместе с Алисой на весь свет, — Льюис Кэрролл.
Некогда Льюис Кэрролл побывал в России. А вскоре, в 1879 году, сказка его появилась на русском языке. Это был не перевод, а пересказ «приключений Алисы», и даже не пересказ, а просто русский вариант той логической игры, которую с английскими детьми начал Льюис Кэрролл. Чудную, смешную, парадоксальную кэрролловскую «Алису» внимательно читают не только дети, взрослые и литературоведы, но и серьезные ученые: математики, физики, лингвисты. Абсурд и изящный юмор, «неправильные» правила поведения и вывернутые наизнанку стихотворения, легкая насмешка над стандартами и традициями — все это оказалось понятным и близким огромному количеству людей.
И вот Олег Герасимов, известный актер и режиссер, декан актерского факультета Школы-студии МХАТ, у которого в свое время учился Высоцкий, решил написать новый вариант-пересказ знаменитой сказки. Сначала он предложил сотрудничество В.Абдулову, который имел довольно большой опыт записи детских передач на радио. Как это уже было в начале работы над «Интервенцией», Абдулов сразу понял, что нужно уговорить друга принять участие в этой работе, и Герасимов эту идею поддержал. И не только по творческим соображениям, но и для того чтобы легализовать Высоцкого как автора. Причем не в привычном для всех имидже, а как детского автора в такой странной сюрреалистичной сказке. На уговоры ушло полгода. Вначале Высоцкому казалась нелепой затея приспосабливаться к малоизвестному жанру детских музыкальных инсценировок «по классике».
О.Герасимов: «Когда я предложил ему это дело, он взял книгу у меня почитать... И потом мы с ним встретились для повторного разговора. Я увидел его в таком виде, в каком я не видел его ни до, ни после. Он капризничал, он дрыгал ногами, он говорил: «При чем тут я? Я не могу делать этот материал... я не буду... это не мое... я не понимаю, как это делать...» Я говорю: «Так что, отказываешься?» Он говорит: «Нет. Марину тут, понимаешь...» Очевидно, он не мог из-за своего реалистического внутреннего склада перейти к абстрактному математическому ходу мышления Льюиса Кэрролла».
И тут приехала Марина, незадолго перед этим сыгравшая Алису в радиоспектакле у себя в Париже. Услышав «При чем тут я?», Марина тут же прочла мужу лекцию о мировом значении сказки Кэрролла, о предрассудках, мешающих восприятию классики, и о многом другом, касающемся поэзии.
Уговорили. Высоцкий погрузился в сказку. Но сначала он потребовал от Герасимова обозначить места внутри сценария в качестве ремарки и хотя бы приблизительно, ориентировочно содержание песни. Герасимов сделал ремарки, удивляясь тому, что такой внутренне свободолюбивый человек сам определил условие, ставившее его в определенные рамки. На первых порах Высоцкий следовал ремаркам Герасимова, но чем дальше он входил в текст сказки, тем становился самостоятельнее.
По словам Н.Крымовой «Высоцкий совершил в сказке свое собственное путешествие...» Это было путешествие от детской абсурдной песенки («Я страшно скучаю, я просто без сил») до жесткой социальной сатиры («Нет-нет, у народа нетрудная роль: упасть на колени, какая проблема?») и глубинной философской лирики («Вдруг будет пропасть, и нужен прыжок — струсишь ли сразу, прыгнешь ли смело?»), временами удивительным образом сплавляя воедино и то, и другое («Много неясного в странной стране, можно запутаться и заблудиться. Даже мурашки бегут по спине, если представить, что может случиться...»).
Всего для этого спектакля Высоцкий написал 27 песен. Через сто с небольшим лет волшебный дар московского поэта и музыканта дал новую жизнь героям английского сказочника. Слушая эти песни, видишь, что автор не прикидывается ребенком — он с ними на равных. Здесь он сам — ребенок, гораздый на выдумку и озорство, умеющий верить в чудо и создавать его...
Писал Высоцкий сказку для детей, а написал для взрослых. В своих маленьких песенных шедеврах он эзоповым языком показал «страну чудес», в которой жил советский народ в эпоху брежневского застоя. Страна резко отличалась от остального мира, а ее народ — по официальной версии — этим отличием очень гордился:
Мы антиподы, мы здесь живем!
У нас тут анти-анти-а-координаты,
Стоим на пятках твердо мы и на своем,
И кто не с нами, те — антипяты.
Первая песня к «Алисе», согласно сценарию, была написана для исполнителя роли Кэрролла — В.Абдулова. На записи Абдулов заметил: «Тональность музыки занижена». — «Нет», — упрямо возражал автор. «Но для меня это слишком низко», — твердил артист. Только потом он понял: конечно же, Высоцкий писал это для себя. Он перевоплотился в Кэрролла — иначе он и сочинять не мог — и собственным голосом опробовал все слова и интонации. Разумеется, он уступил место актеру. Тональность повысили, Абдулов отлично справился с ролью.
Однажды, когда исполнитель по какой-то случайности не пришел на запись, автор все-таки спел эту песенку. Так она и звучит на пластинке вне всяких правил — один раз, в начале, поет Абдулов, а ближе к концу, всячески притушив голос, вкрадчиво и мягко поет Высоцкий. Для детей он пел иначе, чем для взрослых, — приглушенно, мелодично, с чистой артикуляцией.