Но лучше ли выглядело балетное построение? Не будем говорить об элементарных ошибках (так, «Баллада о ненависти» из кинофильма «Стрелы Робин Гуда» об Англии XI века была хореографом отнесена… к Великой Отечественной войне), хуже другое: истолкование! «Канатоходец» — песня о тех редких смельчаках, которые шагают над пропастью жизни без страха и без страховки — под улюлюканье тех, кто хотел бы их падения, — превращается в милый сюжет о циркаче, изящно передвигающемся среди цветных мигающих огоньков… «Охота на волков» — аллегория о прорыве личности к свободе, через все барьеры и запреты — трактуется как… лирический дуэт разобщенных влюбленных, которые, однако, преодолевают сопротивление «егерей» и в конце концов соединяются!.. Если это не профанация, то что?
Особенно удобен оказывается Высоцкий для манипуляций иных шустрых обществоведов. Послушать их — не было у нас, оказывается, ни прорыва в космос, ни Хельсинского соглашения, ни великой Победы, не было в мировой истории крутого поворота благодаря этой победе, хотя бы глобального крушения колониальной системы: не на чем светлом остановить взгляд! Для всего мира существует великая держава СССР, для них — нет. Эти ученые мужи раздувают огненный пожар безверия и всепожирающего цинизма в тех, кто только входит в мир. Не сгореть бы им и самим, подобным «философам», в этом пожаре, к которому Высоцкий никакого отношения не имеет. Ведь он столь популярен не только у нас, но и за рубежом именно в силу выдающейся экзистенциальности. Его кредо — утверждение жизни при полном понимании трагизма, нелепостей, пестроты и несуразности в этой самой жизни, а не самодовлеющее низвержение. Его концерты, начиная с первого, вызывали духоподъемное настроение, а не стремление к всесокрушению, которое демонстрировали юные рокмены из кинофильма «Легко ли быть молодым?», например. Нет, Высоцкий строил жизнь и чистил ее и отображал ее трагизм, показывая, как людям не дают быть хозяевами этой жизни. Самоцельное изобличение прошлого — лишь первый, самый поверхностный вид умственной деятельности, хотя, занимаясь им, просто и доступно прослыть человеком современным и прогрессивным. Не думая ни о цензуре, ни о конъюнктуре, Высоцкий критиковал то, что мешало ему (и нам) в ходе самой жизни, а не задним числом! Рискну предположить, о чем бы он пел, к примеру, в наши времена. Представляю себе его песню из «шахматного» цикла, в которой он отметил бы блистательный ход черного короля — с двумя восклицательными знаками, — когда были введены ограничения на подписку и гласность была ущемлена, а общее внимание отвлечено от других серьезных проблем… Я думаю, он не только высмеял бы шум вокруг БАМа, но и нашел бы способ поэтически спросить, кому и для чего нужно было вкладывать такие громадные средства и трудовые ресурсы в непродуманную структуру… Не сомневаюсь, под увеличительным стеклом у него корчились бы и те, кто перестройку сознательно превращает в пристройку, приспособляет старую административно-командную систему к новым условиям. И зная его, мы, конечно, ждали бы от него песен и о националистах всех рангов, греющих руки над костром народной беды, и о наценщиках на товары, словом, обо всем, что волнует нас сейчас, — не ожидая, когда воспоследует сверху разъяснение о персонально ответственных и освобожденных от должностей, а потому и безопасных. Думаю, Высоцкий не мог бы пройти и против того растления, которое выражается повсеместно в нежелании трудиться и в неприязни к тем, кто как раз и «вкалывает». И вместе с тем уверен, что с теплотой, юмором и любовью пел бы он о тех, на чьем крепком хребте всегда держалась и будет держаться мощь нашей действительно великой державы. Высоцкий говорил о своем времени (и сказал бы о нашем) всю правду как подлинный творец большой народной жизни, и нечестно растаскивать его творческое наследие на клочки, приспосабливая к своим спекулятивным целям.
3
Настоящий поэт — это человек, который знает действительность так, как знаешь свое собственное творение — изнутри, в его глубинных внутренних связях и в закономерностях его собственного развития. Вот почему В. Высоцкий так правдив в тех сказках, которые написал: он создал их из собственной души, столь широко вместившей и жизнь человека, и его поверья. Несть числа свидетельствам о его демократизме и народности его.
Владимир Высоцкий был поэтом-песенником, то есть стихи его обращены прежде всего к живому восприятию слушателя, а для песен — с пришествием магнитофонной эпохи — создалась возможность массового распространения, ничем не регулируемого тиражирования. То, что записано на бобине или кассете у одного, может со скоростью пожара, распространяющегося при ураганном ветре по сухостойному лесу, оказаться на магнитной пленке у десятков, сотен, тысяч других владельцев магнитофонов. Это счастливое совпадение индивидуальности автора (сочинителя авторской песни) и новой технологии распространения культуры нельзя не учитывать, анализируя как причины известности, так и своеобразие поэтики творчества Владимира Высоцкого.
Да, но поют для слушателей сотни и тысячи авторов, эпоха такая — магнитофонная, — однако остаются на пленках и распространяются в геометрической прогрессии песни лишь избранных. Почему? Каким насущнейшим потребностям своего времени отвечали песни В. Высоцкого? Если мы начнем с педантичной аккуратностью перебирать сотни его стихотворных текстов (а некоторые из строф в них имеют, как определил Андрей Крылов, и 7, и 12 вариантов), мы навряд ли найдем в химически чистом виде тот математически однозначно выраженный элемент, который и составляет «исключительное свойство его произведений» (В. Белинский). Элемент этот многосоставен, и определить его можно, лишь рассмотрев творчество Владимира Высоцкого в синтезе всех особенностей. В сборнике «Нерв», первом из изданных у нас, содержание было разбито на десять тематических рубрик. В тех несравнимо более полных собраниях сочинений, которые самостоятельно печатались и печатаются на машинке ценителями его творчества, можно обнаружить сверх того еще десятка два тематических рубрик. Вопрос: в каком же именно стихотворении и в какой же именно из рубрик сокрыта искомая формула? Естественный ответ: во всех рубриках сразу.
Может быть, эти слова из «Песни певца у микрофона» определяют смысл творчества Высоцкого?
Я освещен, доступен всем глазам.
Чего мне ждать: затишья или бури?
Я к микрофону встал, как к образам.
Нет-нет, сегодня точно — к амбразуре.
Да, конечно, определяют его ответственность перед собой и людьми. Но далеко не исчерпывают его!
Так, может быть, эти — из уже ставшей классической песни «Он не вернулся из боя»?
Нам и места в землянке хватало вполне, нам и время текло для обоих…
Все теперь одному, только кажется мне, это я не вернулся из боя.
То же самое: это — Высоцкий, но — далеко не весь Высоцкий.
Или эти — из песни об альпинистах?
Если друг оказался вдруг
и не друг и не враг, а так.
Если сразу не разберешь, плох он или хорош.
Парня в горы тяни — рискни.
Не бросай одного его.
Пусть он в связке одной с тобой.
Там поймешь, кто такой.
Да, это важная грань Высоцкого, но только одна грань. А эта песня?
Я больше не намерен бить витрины
и лица граждан, — так и запиши! —
я воссоединю две половины моей больной раздвоенной души.
И опять-таки — это лишь малый осколочек от того большого зеркала, в которое смотрится мир Высоцкого.
А «Диалог у телевизора» Вани и Зины? А «Дорожная история» («Дорога, а в дороге МАЗ, который по уши увяз»)? А «Канатоходец»? А «Бег иноходца»? А «Я не люблю», а «Кони привередливые»? Да, все это — Высоцкий, но далеко не весь Высоцкий! По отдельности они не объясняют причины всесоюзной популярности поэта.
В статье «В зеркале творчества (В. Высоцкий как явление культуры)», написанной доктором философии В. И. Толстых, читаем знаменательные слова: «Ныне нет недостатка в смелых, безбоязненных характеристиках и оценках противоречий и недостатков в народном хозяйстве, нравственных вывихов и упущений, проявлений несознательности, бездуховности, бескультурья. Но эта смелость, так сказать, "с разрешения", пусть искренняя и исполненная гражданского пафоса (потому что немало критики из духа социальной демагогии, мастеров каковой развелось у нас предостаточно), все-таки вызывает и чувство досады… Удержимся от сакраментального бестактного вопроса: "Где вы были раньше, отчего молчали вчера?" А просто вспомним, а кому-то напомним, что были и те, кто не молчал, не дожидался лучших времен и "разрешения" сказать то, о чем художник не вправе умалчивать ни при каких обстоятельствах… Среди них и В. Высоцкий, без высокопарных деклараций и обещаний реализовавший на деле, в самом творчестве первейшую потребность настоящего художника-гражданина — сказать правду о времени и о себе»[2]. Автор указывает на круг писателей (весьма неширокий), которые, не убоясь обстоятельств, постоянно стремились говорить правду, но было бы справедливо заметить, что та правда, то бесстрашие, которые отличали именно Высоцкого, выделяют его даже и из этого круга славных имен. По сути же В. Толстых, безусловно, прав.
То расхождение между словом и делом, которое стало оказывать разрушительное воздействие на экономику и нравственность нашего общества в прежние годы, но далеко не преодолено и сегодня, не могло не вызывать чувства протеста и несогласия у тех, кто был воспитан на идеях социализма. Мы все, разумеется, не могли не ощущать необходимости существенных перемен в нашей общественной жизни и Владимира Высоцкого воспринимали именно в этом серьезном социальном контексте. Выступая с тезисной статьей «Будущее Владимира Высоцкого» в траурном номере газеты «Менестрель», выпускаемой Московским городским клубом самодеятельной песни, я писал летом 1980 года о том, что отношение к творчеству этого поэта изменится, «когда в нашей стране неизбежно произойдет то, что языком официальных документов называется "упорядочением механизма хозяйствования"». Я писал тогда, что для людей, которые будут жить в период «упорядочения» (сейчас он называется «перестройка»), то есть в тех условиях, когда экономика станет опираться на объективные закономерности фундаментального порядка, а общественные институты в соответствии с потребностями дей