Как говорится, коротко и ясно, но всё же оставалось у меня два вопроса, которые я и задал Н. Шацкой.
М. Ц. Почему Высоцкий предложил вам петь с ним дуэтом в этом фильме?
Н. Ш. Ну, мы же работали в одном театре. Он знал, что я окончила факультет музыкальной комедии в ГИТИСе. Он слышал, как я пою, напеваю в театре. Вот и предложил. У нас очень сливались голоса, и он даже хотел записать со мной целую пластинку его песен. Это у меня в дневнике записано.
М. Ц. Вы говорили, что в «Контрабанде» предполагалось, что вы и Высоцкий стоите на палубе и поёте. То есть это были не закадровые песни, а вы с ним должны были исполнять роли?
Н. Ш. Ну, наверное, можно сказать, что это были роли эстрадных певцов. Поскольку Володя на съёмку не прилетел, то я одна хожу по палубе и пою, но при этом голос его звучит за кадром. [2]
Итак, выяснилась крайне важная подробность: Высоцкий не просто писал в фильм песни и не просто записал фонограмму, которая звучит в картине, но должен был и исполнять в ней роль. До сих пор этот момент не был отражён ни в одной из монографий о работах Высоцкого в кино. Даже режиссёр картины С. Говорухин не упоминает об этом!
«Я ему во всех картинах что-нибудь предлагал сыграть. “Хочешь что-нибудь?” На этот раз он не захотел. Надо сказать, что сценарий “Контрабанды” мы задумали вместе. Даже начинали сочинять в Болшеве, а потом бросили. А потом я однажды взял, написал его сам…
Песни написаны по очень чёткому заказу. Я даже ему какие-то образы заказывал. Ну, например, я сказал, что корабль – это такой остров, как бы оторвавшийся от суши. Это ему понравилось, и он очень долго калякал, написал мне однажды письмо, что он сочиняет». [3]
Приводимые выше короткие воспоминания Н. Шацкой важны тем, что дают указание на предполагаемую роль Высоцкого в кинофильме. Однако датировка событий неверна – и запись песен, и съёмка явно проводились не в те сроки, которые указывает актриса. Доказательством тому служат упомянутые С. Говорухиным письма Высоцкого.
Станислав Говорухин
«20 июня 1974 года.
Дорогой мой, печальный мой друг Слава!
Если тебе это по душе – то лучше было бы, если бы это спел я сам с маленьким струнным сопровождением. Мелодия есть. Постараюсь на реке Кама придумать что-нибудь про острова-корабли и зарифмовать тектонически-титанически и т. д.
Очень я расстроился, что у тебя новые сложности такого рода, что ты не очень знаешь, как от них убежать. Но ведь про что-то же можно снимать? Или нет? Например, про инфузорий. Хотя сейчас же выяснится, что это не будет устраивать министерство лёгкой промышленности, потому что это порочит туфелек-инфузорий». [4]
Современному читателю вряд ли понятно, о каких сложностях режиссёра упоминает Высоцкий. Проблема была в том, что по существовавшему в это время порядку сценарий кинофильма о гражданском флоте должен был получить одобрение Министерства морского флота, как фильм о лётчиках не мог быть запущен в производство без одобрения Министерства гражданской авиации и т. д. «Контрабанду» же в Минморфлоте расценили как клевету на советских моряков, и Говорухину пришлось кое-что менять в тексте, чтобы добиться разрешения продолжать работу.
Из приведённого отрывка письма мы явственно видим, что не только в конце апреля 1974 года не было сделано фонограммы, но в конце июня, перед началом гастролей Таганки в Набережных Челнах (потому и упоминает Высоцкий реку Каму), ещё и песни не были написаны!
Через две недели Высоцкий пишет новое письмо С. Говорухину:
«4 июля 1974 года.
Дорогой мой Слава!
Сегодня я вернулся с КАМАЗа с гастролей. Устал и сразу влез в дела московские. Это я тебе посылаю подписанные договора.
А получил ли ты мою песню и что скажешь? Пока ничего путного я не придумал насчёт островов-кораблей, но думаю, что мы это осилим через недельку. Я до 7 – в Москве, потом уйду в разъезды, а 17-го отбываю в Будапешт для съёмок и гульбы». [5]
Вот так, сопоставляя документы и воспоминания, мы выяснили, что первая предназначенная для «Контрабанды» песня («Жили-были на море…») была написана в промежутке между 20 июня и 4 июля 1974 года, вторая же – «Сначала было слово…» – видимо, незадолго до отъезда Высоцкого в Будапешт на съёмки «Бегства мистера Мак-Кинли». Запись же фонограммы и съёмка эпизодов, в которых звучат песни, очевидно, проходили уже осенью.
Прессу фильм получил плохую – и, на мой взгляд, заслуженно. Картина действительно не удалась.
«Пожалуй, у нас давно уже не было столь неудачного фильма о расследовании уголовных преступлений», – отмечает корреспондент «Советской культуры». [6]
«Контрабанда» – пародия на детектив. Беда заключается лишь в том, что авторы фильма и не подозревали, что делают пародию», – вторит ему обозреватель «Труда». [7]
«То и дело ощущается слабость сценария», – отмечает критик из Читы. [8]
Вряд ли Высоцкий жалел, что не сумел сняться в этой картине…
Глава: 31Фильм: Иван да МарьяДата: 1975
Не существует ни одного свидетельства того, как Высоцкий оценивал снятый на киностудии имени Горького фильм режиссёра Б. Рыцарева «Иван да Марья». (Премьера состоялась 28 июля 1975 года). Своим участием в этой картине он, безусловно, доволен не был. Это была неудача, которая произошла вовсе не по его вине. Он написал для картины четырнадцать песен. В картину попало только семь из них – и при этом ни одна не вошла целиком! Хоть и была изначально договорённость, что не все песни войдут в фильм, но, надо полагать, автор никак не рассчитывал, что использованы будут одни отрывки, да ещё и с переставленными строфами. О работе Высоцкого в этой картине существует очень немного свидетельств. Самое важное из них принадлежит режиссёру-постановщику картины Борису Рыцареву. Привожу его беседу с В. Перевозчиковым.
Борис Рыцарев
Б. Р. Мы пригласили Владимира написать песни для кинофильма «Иван да Марья» и сыграть там одну из главных ролей – Соловья-разбойника. Фильм вышел в 1975 году значит, познакомились мы в 74-м. В. П. А кто решил заказать песни именно ему – вы или автор сценария А. Хмелик?
Б. Р. Мы обсуждали это с Хмеликом. Позвонили Высоцкому – он согласился. Но играть спустя некоторое время раздумал. Мы как-то затронули этот вопрос, и Володя сказал, что выбрал для себя такую линию: играть только положительных героев…
В. П. Кто в результате сыграл Соловья-разбойника?
Б. Р. Николай Лавров из Ленинграда. Тогда он был молодым актером ТЮЗа, а сейчас играет в театре Додина, стал известен (Н. Лавров скончался в 2000 году. – М. Ц.). Как ни странно, в то время он был даже внешне похож на Володю Высоцкого. И песни в картине пел, подражая ему.
В. П. Вы встречались с Высоцким вне студии?
Б. Р. Однажды мы провели почти целые сутки у него дома на Матвеевской. Прямо при мне он работал над песнями для картины, шло обсуждение, какая-то корректировка…
В. П. Оператор вашего фильма, говорил мне, что запись ваших разговоров на Матвеевской должна была сохраниться.
Б. Р. Я об этом ничего не знаю.
В. П. Почему в фильм включены далеко не все песни, а те, что вошли, – сокращены?
Б. Р. Тут мы с Хмеликом занимали единую позицию. Дело в том, что Володя написал прекрасные песни, но они – как и все его вещи – были достаточно злободневными. А сказка требует все-таки некоторой абстракции. Вот на эту тему у нас и были не антагонистические, но противоречия. Володя с трудом расстался с некоторыми своими находками. Мы упорно гнули собственную линию и довели дело до конца. Одну свою песню Володя даже доработал – эту «Песню Марьи» потом спела Марина Влади, записывая пластинку. А в общем, с самого начала была такая договоренность, что Высоцкий сделает много песен, среди которых будет произведен какой-то отбор. По окончании работы мы расстались друзьями, но ощущение некоторой неудовлетворенности у Владимира Семеновича сохранилось. А при мне осталось мое упрямство. И когда я снова смотрю эту картину, то все-таки думаю, что мы с Хмеликом были правы… [1]
Иначе причину неучастия в картине Высоцкого рассказал сценарист Александр Хмелик в беседе с высоцковедом Л. Черняком:
«Была идея, чтобы он снялся у нас в картине с Рыцаревым. Была моя идея предложить ему написать песни и чтобы он сыграл Соловья-разбойника. И даже попробовали, и даже он пробовал грим. Он поверх век зрачки нарисовал. Нельзя сказать, что был удачный грим, но даже не в этом дело. Просто режиссёр выбрал другого совершенно актёра… Взял композитора, младшего Чайковского, который хотел самовыразиться в этой картине. На мой взгляд, вообще совершенно не попал ни в эстетику фильма, ни в песни Высоцкого…Я говорил режиссёру: “Ты пойми, что участие Высоцкого в картине даёт лишних десять миллионов зрителей как минимум”. Но ему было бесполезно говорить. Он был воспитанник Роу (Александр Роу (1906–1973) – кинорежиссёр, постановщик 16 фильмов-сказок. – М. Ц.), а они все снимали в определённой стилистике». [2]
У оператора картины Алексея Чердынина сложилось свое мнение, почему Высоцкий отказался от роли Соловья-разбойника:
«Володя написал в картину четырнадцать песен, сам хотел сниматься… Но тогда произошла история с автором сценария Хмеликом. Володя принёс не тексты, а уже готовые песни. Показал. Сидели: Хмелик, режиссёр фильма Борис Рыцарев и я. Хмелик сказал: “Ты, Володя, тянешь одеяло на себя… Из сказки хочешь сделать мюзикл…» Володя тоже что-то сказал; он ведь если задумал, то отстаивал это дело до конца! В общем, они крупно поговорили, во многом разошлись… Володя окончательно решил не играть. Да я думаю, что тогда Володе уже не очень хотелось тратиться на эту работу… Да, где-то у меня должна быть очень интересная кассета. Ещё до этого разговора мы сидели у Бориса Рыцарева, и Володя пел эти песни, вернее, ещё эскизы… И они всё это обсуждали – то есть крутились мозги, работала мысль… Ну а в фильме все Володины песни были порезаны – много сокращений и переделок… Жаль, ведь песни были очень хорошие, без дураков…» [3]