Исполнитель роли Лепорелло Леонид Куравлёв и вовсе запомнил лишь смешной эпизод, непосредственно к съёмкам не относящийся:
«Был такой случай. В перерыве между съемками новеллы “Каменный гость” мы с Володей, не снимая костюмов, он – в облачении Дон Гуана, а я – в платье Лепорелло, поехали к нему домой. Долго звонили в дверь, пока нам не открыл сонный, помятый мужчина, который оказался его директором Валерием Янкловичем. Высоцкий наслаждался растерянным видом своего друга. Мы же стояли в шляпах с перьями, в париках. Скоро был накрыт роскошный стол. И это – в четыре часа утра. Такие яства я видел только на съемках “Ивана Васильевича…”. В этот же день вечером мы поехали в ресторан гостиницы “Националь”, где продолжили наши посиделки. Помню, выпили хорошо. Володя был прекрасным рассказчиком анекдотов и забавных случаев. Иной раз я не мог ничего есть, потому что давился от смеха». [8]
Исполнительница роли Лауры Матлюба Алимова:
«“Маленькие трагедии” – это было что-то особенное. Дебют. Я студентка, а со мной на съемочной площадке – Белохвостикова, Калныньш. Ну и Высоцкий, конечно. Представляете: огромный павильон “Мосфильма”, работает безумное количество людей, потрясающие декорации, костюмы. Творческий гул – кипит работа. Но стоило Высоцкому только появиться в дверях павильона, как все вдруг начинали говорить исключительно шепотом. Мне об этом никто не говорил – сама заметила. Идет человек, небольшого роста, с роскошным голосом и говорит всегда вполтона. Но каждое слово слышно. В нем такая мощь была, что мне казалось, будто все в стеночку вжимаются при его появлении и начинают говорить шепотом». [9]
Матлюба Алимова
Контакты с труппой у Высоцкого были сведены до минимума. На мою просьбу рассказать о совместной работе с Высоцким главный художник фильма Владимир Филиппов сказал:
«Характер работы художника картины такой, что он не присутствует во время съёмок, а находится на других объектах, которые строятся. Особенно в советское время – надо было успевать план давать. Здесь снимаем, а в другом месте готовимся к съёмкам. Поэтому с Высоцким мы даже практически не успели как следует познакомиться. Я на пять минут забегал к режиссёру, решал с ним какие-то вопросы – и уезжал заниматься следующим объектом. Помимо съёмок тоже особых контактов не было. Высоцкий был глубоко закрыт. Как было понятно, никакие контакты ему были не нужны вообще. Общался он только с режиссёром, а так он избегал контактов. Появлялся только на съёмках, и как только съёмка заканчивалась, он пулей исчезал. Даже когда мы были в командировках, он жил не в наших гостиницах. Мы снимали эпизоды и в Каунасе, и в Вильнюсе, но он появлялся почти как призрак. Как появлялся – так и исчезал. Поэтому при моей занятости и его закрытости настоящее знакомство так и не состоялось». [10]
Директор фильма Зиновий Гризик был ещё лаконичнее:
«Высоцкий к общению с людьми не стремился. Между съёмками никаких контактов у него с людьми не было вообще. Лично у меня было буквально несколько очень незначительных эпизодов и абсолютно никакого личного впечатления от общения с ним не осталось». [10]
О работе над образом Дон Гуана Высоцкий на выступлениях говорил нечасто и как-то неохотно, а если и вспоминал, то больше говорил о фильме в целом, а не о своей роли.
В роли Дон Гуана
«Я ничего сокращать не буду, а наоборот, увеличу. Поэтому все будет, как и намечено по плану, с небольшим перевыполнением, так, процентов на сто семнадцать я постараюсь. Больше не обещаю, потому что еще нужно мне сегодня озвучить самую последнюю сцену Дон Гуана в “Маленьких трагедиях”, съемки которой я закончил только-только, недавно, и сейчас идет озвучание. Это пять… четыре трагедии, объединенных одной такой… Юрский играет импровизатора из пушкинских стихов с прологом: разговора Беса и Фауста, который они нашли и составили. В общем, очень бережно отнеслись они к Пушкину в данном случае. И будет, мне кажется, первый раз так вот по-настоящему это сделано. Как пьеса, короче говоря. Сделано средствами кино, естественно, то есть это сценарий, но это сделано как пьеса, как будто бы это единое произведение, все эти вот трагедии. Разные совсем они абсолютно, как будто бы Пушкин написал. Но он, правда, написал их в одно время, в знаменитую Болдинскую осень. То есть это из него вылилось. Вероятно, это и нужно, наверное, было бы читать как пьесу и так к этому относиться, что это про одно и то же, про одно и то же, только разные стороны, разные грани характера самого Александра Сергеевича. Так что, мне кажется, не будет это вас шокировать, что они объединены вместе». [11]
«Сегодня премьера в Доме кино картины, которая называется “Маленькие трагедии”, по Александру Сергеевичу Пушкину. Это Швейцер сделал изумительный монтаж, на мой взгляд, из пушкинских стихов. И смог объединить все “Маленькие трагедии” пушкинские, и получилось, как будто бы это единое произведение, единая пьеса, как, впрочем, оно так… оно ведь и было так. Он написал это одним духом, как будто бы разные акты одной и той же пьесы. На мой взгляд, это очень интересная работа сценариста, режиссера. Ну а как мы там работаем – скоро вы увидите по телевидению. Это трехсерийная картина. Я играю в этом фильме Дон Гуана. Значит, это одна из последних… по-моему, это даже последняя новелла или предпоследняя новелла во всей этой трехсерийной эпопее. Не эпопее, а таком полотне, что ли.
Вопрос из зала: Вы там будете петь, да?
Я там не буду петь. Дон Гуан пел, наверное, но только раньше, до того, как он появился в Мадриде, в этот момент у Пушкина. Он раньше пел, потому что Пушкин написал его поэтом. Он же из себя писал в основном. Это было написано, когда сам Пушкин из разряда донжуанов перешел в разряды мужей. И он в этом произведении сам с собой разделался, с прежним. Так что это очень любопытно все читается, мне кажется». [12]
«Несколько слов о “Маленьких трагедиях”. Сегодня была последняя серия “Маленьких трагедий”, ее, к сожалению… не удалось мне повидать. Ну что вам сказать? Надо смотреть картину. Я только одно знаю, что составлена она очень интересно, что придумал режиссер Швейцер. Он всегда очень хорошо думает, у него в мозгах очень так все оригинально складывается. И вот ему удалось это осуществить через импровизатора, которого Юрский играет. Ну для меня эта роль была в диковинку, я так полагал, что ее нужно играть или Тихонову, или Стриженову. Ну потом подумал, а почему в конце концов нет? Почему Дон Гуан должен быть обязательно, так сказать, классическим героем. И согласился это играть. Я не знаю, как это нам удалось, во всяком случае мы играли все очень всерьез, и я не знаю, захватывает или нет. Во всяком случае, когда я смотрел, мне показалось, что это сделано крепко и интересно. Ну а остальное – это вам судить, что ж я буду рассказывать?» [13]
Из людей, имевших самое непосредственное отношение к работе над «Маленькими трагедиями», до сих пор не высказался один человек – главный оператор картины Михаил Агранович. Разумеется, я воспользовался возможностью и задал Михаилу Леонидовичу несколько важных для меня вопросов.
М. Ц. Высоцкий сказал на выступлении, что должен был сыграть две роли. В итоге он сыграл Дон Гуана, а Мефистофеля не сыграл – в этой роли снялся Николай Кочегаров. Что же произошло?
М. А. Я знаю, что произошло… Но надо ли это рассказывать?
М. Ц. Понимаете, И. Калныньш, говоря об этом эпизоде, сказал, что вдаваться в подробности не хочет, а второй режиссёр картины Софья Милькина однажды в интервью сказала, что у Высоцкого была высоченная температура и играть он не мог. «Мне врач сказала: “У него некрозная ангина, его надо срочно в Москву! Срочно!”» [14]
М. А. Вы знаете, единственное, что сейчас интересует всех, это гадости из прекрасных человеческих жизней. Володиной в том числе. Давайте скажем так: Володя действительно был болен, но не ангиной. Он прилетел на съёмки в Баку и сразу попал в больницу. Его прямо с самолёта увезли, два-три дня он там был, а потом улетел в Москву.
С режиссёром Михаилом Щвейцером
М. Ц. И тогда вызвали Кочегарова. Понятно. А кто из актёров пробовался на роль Дон Гуана?
М. А. Пробовались Юрский, Боярский и Высоцкий. Вообще-то Швейцер сразу хотел Володю снимать, но там были большие проблемы в Госкино с его утверждением. Швейцер всё-таки пошёл к начальству, и они договорились, что будет играть Высоцкий.
М. Ц. Кто кроме Натальи Белохвостиковой пробовался на роль Донны Анны?
М. А. Больше никто. Я знаю, что Швейцеру и Милькиной очень понравилась Наташа в гриме. И кроме того, они очень дружили с мужем Наташи Володей Наумовым и были очень рады, что так всё хорошо сошлось.
М. Ц. А кроме Высоцкого и Кочегарова другие кандидаты на роль Мефистофеля были?
М. А. Мефистофеля должен был играть Олег Даль, но они со Швейцером категорически не сошлись в трактовке образа, промучились два дня и решили расстаться. Вот после этого и появилась идея снимать Высоцкого в роли Мефистофеля и Калныньша в роли Фауста.
М. Ц. Ощущалось ли, что Высоцкий уже очень плохо себя чувствовал?
М. А. Нет, не ощущалось. Он одновременно снимался в двух фильмах и летал от нас в Одессу и обратно. Работал он замечательно! Мне кажется, что это его лучшая роль в том смысле, что она самая близкая к нему. Ему и играть ничего не надо было – он был поэтом и мужчиной. Вот поэтому эта роль так замечательно у него получилась. Наблюдать за его работой было очень интересно. Другое дело, что он был чудовищно занят: работа над двумя ролями сразу, да ещё и театр, и концерты. Иногда в связи с этим возникали какие-то проблемы, мы его ждали, пропускали сроки, но всё это компенсировалось его невероятной отдачей и наслаждением от результатов.