Глава 1«Особое мнение»
О том, что он получил приглашение сниматься в эту картину режиссёра В. Жилина, Высоцкий писал в письме к Л. Абрамовой:
«А я тут продал новую песню на киностудию. Песню писал просто так, но режиссёр услышал, обалдел, записал – и сел переписывать сценарий, который называется “Прокурор даёт показания” (в прокат фильм вышел под названием “Особое мнение”, премьера его состоялась 10 июня 1968 года. – М. Ц.), а песня – про подводную лодку. Он написал 2 сцены новых, и весь фильм предложил делать про меня. В связи с этим возникли 2–3 съёмочных дня, чтобы спеть песню и сыграть облучённого подводника. Я это сделаю обязательно, потому что песню очень люблю. Ещё он хочет, чтобы музыка была лейтмотивом всего фильма, значит, я буду автор музыки вместе с одним композитором, который будет только оркестрировать мою мелодию». [1]
С тем, что описал Высоцкий, вполне согласуются воспоминания самого режиссёра В. Жилина:
«С Высоцким мы встретились в Одессе в июле 1967 года в “Куряже”. Володя в то лето приехал к Говорухину и поселился в его номере. (Уточним, что Высоцкий приехал не к Говорухину, а сниматься в «Интервенции» у Г. Полоки. С. Говорухин же в это время снимал “День ангела”, так что с Высоцким они действительно совпали. – М. Ц.) А наши с Говорухиным номера располагались напротив – дверь в дверь. Я тогда работал над поправками к сценарию “Особое мнение” (сперва он назывался “Прокурор даёт показания”). Однажды я услышал – а слышимость в “Куряже” хорошая – песню «Спасите наши души», которую бренчал Володя. Причём именно бренчал – обкатывал какие-то куплеты, которые, видимо, у него не слишком получались. Через некоторое время он постучал, вошёл ко мне, поздоровался, что-то попросил (не помню сейчас точно – что, кажется, кипятильник) и предложил: “Вы не хотите послушать, я песню написал…” А у Володи была привычка: проверять первые ощущения – пред тем, как вынести песню на широкую аудиторию, – на ком-то из друзей или знакомых.
Я зашёл в их номер, и Володя показал эту песню. Она меня потрясла. И тогда я предложил: “Володя, не отдавай никуда эту песню. Я сделаю большой развёрнутый эпизод, просто для того, чтобы ты снялся и спел эту песню”». [2]
Пока вроде бы всё понятно. Но вот вопрос: а читал ли Высоцкий сценарий, когда сообщал Л. Абрамовой, что песня будет в фильме? Вопрос не праздный – потому что совершенно не вяжется песня с этим фильмом.
«На берегу моря найден труп человека. Проведя тщательное расследование, молодой следователь Ковалёв устанавливает личность убитого и его преследователя – в прошлом провокатора, выдавшего гитлеровцам группу подпольщиков, из которых остался в живых только один. На одном из допросов преступник узнает в прокуроре Скурчихине бывшего обер-лейтенанта СС и начинает его шантажировать, не подозревая, что тот работал на советскую разведку…» – так рассказывается о фильме на интернет-сайте «ВГИК-2000». [3] И каким образом может войти сюда эпизод с облучённым подводником?
«Потом началась борьба за него (эпизод. – М. Ц.) с человеком, который возглавлял в те годы Одесскую киностудию, – его фамилия Збандуто (на самом деле, Г. Збандут – директор студии с 1964 по 1984 год. – М. Ц.), – продолжает рассказ режиссёр. – Он заявил мне, что этот эпизод, который я добавил в сценарий и который, естественно, в своё время не был утверждён, я снимаю за свой счёт. В конце концов я сказал: “Хорошо, пусть будет так”, – и начал снимать. Осколки его в картину всё-таки попали… но ни Высоцкого, ни песни там не оказалось». [2]
Звучит вроде бы невероятно – режиссёр снимает эпизод за собственные деньги. Однако ветеран Одесской студии оператор М. Заяц подтверждает:
«Жилин такой человек – он бы взял со своего кармана и профинансировал это дело!» [4]
Второй оператор картины В. Козелов рассказал, как проходили съёмки эпизода:
«Ему (Жилину. – М. Ц.) дико понравилась эта песня! Жилин тут же заставляет сценариста написать сцену с бывшим подводником, про бывшего подводника, якобы (вот этот момент запомним! – М. Ц.). И вот привозят сюда Высоцкого, сочиняют ему роль небольшую, биографию соответственно находят. Разводим костёр на берегу, и он, значит, в тельняшке, поёт эту песню у костра. Три ночи мы снимали эту сцену, эту песню». [5]
В этой истории непонятны два момента: о первом мы уже сказали – каким образом «Спасите наши души» может попасть в детективный фильм? А во-вторых, почему директор студии Г. Збандут так яростно воспротивился включению в фильм нового эпизода? В конце концов это будни кино – какие-то сцены дописываются, какие-то выбрасываются.
Логично предположить, что никто лучше автора сценария картины (его написал Иван Менджерицкий, впоследствии эмигрировавший в США), которому якобы режиссёр поручил дописать эпизод, где должна была звучать песня Высоцкого, этой истории не знает. Я разыскал Ивана Александровича и попросил поделиться воспоминаниями о той работе.
М. Ц. Вы помните, как С. Жилин хотел снимать Высоцкого?
И. М. Помню, конечно. Я жил в Москве, фильм снимался в Одессе. Приезжаю я на студию. Пришёл Жилин с таким горящим взглядом. Говорит: «Высоцкий написал совершенно потрясающую песню. Называется “СОС”». Я говорю: «Послушать можно?» – «Можно». Я послушал. «Прекрасная песня. И что же?» – «Я хочу её вставить в наш фильм». Я ему говорю: «Если вы мне объясните, какое отношение имеет эта песня к нашему фильму, то я – “за”». На самом деле песня абсолютно никакого отношения к картине не имела. Кино наше – это такой примитивненький детектив. Единственно, там была мысль о том, что человек должен отвечать за то, что делает, человек должен стараться следовать своему предназначению. Но песня к этому не имела ну никакого отношения!
А Жилин своё: «Да я придумал сцену такую! Сидят на берегу…» – «Кто?» – «Да неважно! А Высоцкий поёт песню, – а дальше идут титры». То есть он хотел сделать эту сцену до начала повествования.
С Высоцким я был знаком. У нас были такие приятельские отношения. Не дружеские, а взаимно приятные. Надо признаться, что тогда я плохо понимал его жизнь. Если б то, что я понял через годы, я тогда уже понимал, я бы сказал: «Давайте возьмём песню – и плевать на всё остальное, будь что будет». И ничего бы не было, кстати.
Жилин, очевидно, для виду со мной согласился, а Высоцкому сказал совершенно другое. И вот на другой день иду я по Одесской киностудии, а навстречу мне идёт Высоцкий. Я говорю: «Привет, Володя!» А он мне:
«Можешь со мной больше не здороваться». – «Почему?» – «Да потому что я всё знаю». Я говорю: «Не понял, что ты знаешь?» – «Я знаю, что на худсовете ты был категорически против моей песни».
Я ему объяснил, что, во-первых, никакого худсовета не было, а во-вторых, я был не против песни, а против того, чтобы она была в фильме, к которому она не имеет никакого отношения. «Ну ладно, ладно», – сказал Володя, но с тех пор отношения наши были очень натянутыми.
Спустя несколько лет я был автором сценария фильма, который назывался «Вашингтонский корреспондент». Мне очень хотелось, чтобы в одной из главных ролей снялась Марина Влади. Я с ней был знаком, встретился, предложил роль. Она заинтересовалась и попросила прислать сценарий. Я сценарий ей отправил и договорился, что где-то через неделю ей позвоню. Я позвонил, снял трубку Володя. «Кто это?» – «Это Иван Менджерицкий». – «Запомни, – сказал Володя, – ни в каких твоих фильмах никогда она сниматься не будет», – и повесил трубку.
М. Ц. Значит, история с «Особым мнением» имела продолжение, да? Кстати, Жилин в своё время рассказывал, что он дописал в сценарий эпизод для Высоцкого.
И. М. Я этого эпизода никогда не читал. Естественно, и сам не писал. Это первое, а во-вторых, никакого подводника там и быть не могло! Если ты снимаешь «Три поросёнка», то при чём тут песня Высоцкого?
М. Ц. А что вы можете сказать про сам фильм?
И. М. Ну а что про него сказать? Там играли хорошие актёры. Копелян, в частности, но картину Жилин сделал довольно среднюю. Может, и сценарий был не ахти какой, но мне это было дорого по нескольким причинам. Во-первых, это был первый игровой сценарий, который я написал, а во-вторых, у меня был замечательный редактор – Александр Галич. Он в те годы был членом сценарной комиссии Госкино. Никогда больше у меня не было такого милого и доброго редактора». [6]
В конце концов режиссёр картины понял, что при всей любви к песне вставить он её в картину не может… Эпизод с участием Высоцкого он всё-таки написал, но сам же решил его из фильма изъять. О том, что это был за эпизод, как он был снят и почему в окончательную редакцию картины не вошёл, рассказал украинскому высоцковеду А. Бабенко ассистент оператора на картине «Прокурор даёт показания» А. Борисов:
«История с песней “Спасите наши души” такова. Рассказываю её не по слухам, а как очевидец. Режиссёр Виктор Жилин был режиссёром крепким, профессионалом, но без искорки. Сценарий тоже не давал больших интересных возможностей, и поэтому всё делалось с целью как-то украсить фильм. К примеру, постарались как можно больше сцен перевести на морское побережье. Заменяли сцены в кабинетах сценами на рыбалке и т. д. Ну, и как такое же украшение понадеялись и на Высоцкого. Это был мир кино, где все хорошо друг друга знали, и, естественно, Володю можно было отыскать без проблем, тем более что он сам, и это ощущалось, искал возможности работать в кино. Снимался он летом 1967 года в «Коротких встречах» у Муратовой, а значит, регулярно приезжал в Одессу.
Снимается кинопроба для фильма «Особое мнение». Санжейка, Одесская область
Я случайно был свидетелем разговора Жилина и Симы (Серафимы) Бениовой – директора картины – об этой песне. Жилин говорит: “Надо бы рублей двести за песню заплатить, он же её специально написал”. А Бениова: “Да много уж очень за одну песню”.