Потом этот сценарий, точнее, не сам сценарий, а мою пьесу, не утвердили ещё раз. Наверное, где-то есть отснятый материал. Там героя играет уже не Володя, а Гена Сайфуллин. Я думаю, что это было в начале 1970-х годов. И тоже не проскочило, причём, по-моему, не проскочило это в политуправлении армии.
М. Ц. Что именно для этого сценария писал сам Высоцкий, вы не помните?
Д. К. Мне говорили, что кто-то нашёл у него дома в архиве какие-то записи, я их не видела. (Совершенно верно! Именно эти наброски и опубликовал С. Жильцов в тульском пятитомнике! – М. Ц.) Я им с Говорухиным отдала материал, и они стали править его мужской рукой. Война всё-таки для меня материал совершенно неизвестный, и непонятно, что меня дёрнуло писать на эту тему. Что в этом сценарии Володино, а что моё, я уже, конечно, не помню.
М. Ц. Песня для этого сценария, которую вы упомянули в интервью Б. Акимову, была полностью закончена или существовала только в набросках?
Д. К. Да, песня про собаку… «Мне очень нужен Бим, он мне необходим…», что-то такое… Володя приходил с гитарой, мы так вальяжно, удобно сидели втроём – Володя, Карина и я, – и он что-то наговаривал, что-то напевал. В тот момент песня была недоделанная, я не знаю, может быть, он её потом доделал. (Песня неизвестна не только в авторском исполнении, но и в черновиках, так что позднее Высоцкий к ней не возвращался. – М. Ц.) Он хотел написать и другие песни, но до них дело не дошло.
М. Ц. Почему менялось название этой вещи?
Д. К. Мы придумывали названия, старались выдумать что-то поизысканнее. Так появилось название «Помните, война случилась в сорок первом…». Хотя мне кажется, что «Баллада о безрассудстве» лучше.
М. Ц. А откуда появилось название «Один»?
Д. К. Это Володя придумал. Он хотел быть один. То есть я – и больше никто. Это было рабочее название, и его это грело, помогало и работать, и думать в этом направлении. [3]
Интересно, насколько значительным было участие в работе над сценарием С. Говорухина?
«Раза два-три он приходил… и написал одну фразу, – это я говорю абсолютно точно, почему-то я это запомнила на всю жизнь. Ремарка была: “Властно работает пулемёт”. И больше ничего», – сказала Д. Калиновская в другом интервью. [4] Иначе запомнились те события С. Говорухину: «Сначала они работали с ней вдвоём (В. Высоцкий и Д. Калиновская, носившая в те времена фамилию Берон. – М. Ц.), потом мы втроём, потом я их оставил, они дописали. Потом прислали мне сценарий, я его весь переписал, отредактировал, можно сказать. Особенно ничего не придумывал. Ну, может, отредактировал – два-три-четыре десятка фраз по картине. Я сильно, конечно, это просто видоизменил… А сценарий зарубили. Это было на Одесской киностудии, а не на Довженко (киностудия имени Довженко. – М. Ц.)». [5]
Фактически вся работа над сценарием проходила в квартире актрисы и поэтессы К. Филипповой. Что ей запомнилось из событий того времени?
М. Ц. Почему вы решили, что Высоцкий должен прочитать пьесу Д. Калиновской?
К. Ф. Понимаете, я поступила в Школу-студию МХАТ в 1954 году, а Володя – в 1956-м. И все, кто в этом ареале находился, все были родные и любимые, братишки и сестрёнки. Когда-то я сказала своему любимому ректору Радомысленскому, что я провела четыре года, катаясь на розовом облаке по лазоревому небу. Это был самый счастливый период в моей жизни.
А в случае Володи и Дины было слияние двух талантливых явлений. Дина была удивительно, искромётно талантлива и готова к творческому открытию. А Володя – прекрасный, солнечный – был само счастье. И вот когда я ощутила, что на земле появились два явления – Володя уже состоявшийся, Дина – в самом начале пути, а я знакома и с тем и с другой, – то как же не познакомить их? Я сразу сказала: «Динуля! Бегом к Володе! Немедленно!»
М. Ц. Как рассказывала Дина Михайловна, пьесу Высоцкому сначала совершенно не понравилась, но уже через несколько дней он радикально изменил своё мнение о ней. Что, по вашему мнению, было тому причиной?
К. Ф. Ну, я не могу говорить за Володю, но я знаю, что иногда, встретившись с неким явлением, мы на него реагируем не сразу. И, кроме того, ему надо было себя разместить в этом материале. Сначала надо почувствовать контакт, а уже потом происходит осмысление. [6]
Итак, разрешены последние вопросы, связанные с этой работой Высоцкого. Теперь мы знаем его мнение относительно того, по какой причине не был утверждён сценарий; знаем, что песня для предполагаемого фильма была написана – и то не полностью – только одна; знаем даже о судьбе сценария после того, как Высоцкий отошёл от работы над ним. О том, какие куски сценария написаны лично Высоцким, мы имеем частичное представление, установить точнее не представляется возможным.
Глава 8«Неизвестный, которого знали все»
Об этом эпизоде из жизни Высоцкого стало известно в 2000 году, когда Владимир Луговский, постановщик четырёхсерийного телевизионного фильма «Неизвестный, которого знали все» (фильм был снят в 1972 году, премьера на украинском телевидении состоялась 13 ноября 1973-го), рассказал о своей неудачной попытке включить в телефильм три песни Высоцкого.
Сначала режиссёр приглашал написать титровую песню киевских поэтов и композиторов, однако получалось не так, как он хотел – по выражению самого В. Луговского, «то текст слишком примитивный и очень заполитизированный, то плохо прикрытый плагиат мелодии». [1] Решил обратиться к Высоцкому, а тот так увлёкся сценарием, что согласился написать не одну, а целых три песни – титровую, которую просил режиссёр, и ещё две к различным сценам фильма.
Осенью 1971 года режиссёр получил по почте маленькую бобину с тремя песнями Высоцкого – и тут началось хождение по мукам… Сначала в ужас пришла главный редактор студии Н. Лучина, затем – директор студии «Укртелефильм» Р. Фуртак. Как вспоминал режиссёр, директор «посмотрел на меня с таким укором, как будто поймал на подлости». «О Высоцком и разговора нет! – отрезал жёстко и категорически. – Ну что вы в самом деле?! У нас на Украине такой певучий и талантливый народ! Ищите дома…» [1]
У В. Луговского оставалась надежда на А. Путинцева, в те годы главного редактора Комитета радио и телевидения УССР.
«У нас сложились дружеские отношения, мы часто бывали друг у друга дома, случалось, и по чарке выпивать. Поехал к нему. Честно всё рассказал, показал тексты Высоцкого и для сравнения – киевских авторов.
Альберт Григорьевич морщил высокое чело, читал, слушал и наконец, печально сказал: “Неужели ты не понимаешь, что этот бард – фигура одиозная? В Москве легче утрясти вопрос о его участии. Там он имеет влиятельных поклонников, они его защищают. А кто у нас захочет подставить свою голову?”
На этом моя борьба и закончилась. Но самые позорные минуты я пережил, когда сообщил Володе о моём фиаско. Всё смешалось – и собственное бессилие, и обида, и злость на функционеров, перепуганных системой.
Однако Высоцкий спросил весело: “А что, разве вам это впервые? Я, например, уже привык. Мы делаем свою работу, они – свою“. – ”Бобину передать поездом или переслать почтой?” Володя минуту подумал, потом сказал: “Оставьте у себя. Я Вам её дарю. Возможно, какую-нибудь из песен используете в следующем своём фильме”». [1]
«Оригинал фонограммы (на ней три песни – “Зарыты в нашу память на века…”, “Запомню, оставлю в душе этот вечер…” и “Подумаешь, в семье не очень складно…”. – Авт.) я недавно передал в музей Высоцкого, которым заведует его сын» [1] – так заканчивает свои воспоминания В. Луговской.
В 2000 году эта фонограмма была издана студией Solyd records и теперь доступна всем почитателям поэзии Высоцкого.
Глава 9«Земля Санникова»
О том, что Владимир Высоцкий не был утверждён на роль Крестовского в картине режиссёров Альберта Мкртчяна и Леонида Попова «Земля Санникова» (Мосфильм, премьера 1 октября 1973 года), читающая публика знает давно. А. Мкртчян рассказывал об этом как минимум дважды, но оба раза очень коротко – одна страница в сборнике, посвящённом работам Высоцкого в кинематографе [1], и одна журнальная колонка в киевском еженедельнике «Сериал». [2]
Любопытно, что ни журналисты, ни высоцковеды, насколько мне известно, до сих пор не расспрашивали об этой несостоявшейся работе Высоцкого другого режиссёра картины – Леонида Попова. Разумеется, нельзя было ожидать, что Леонид Сергеевич расскажет что-то диаметрально противоположное уже известному, но было вполне реально рассчитывать на открытие каких-то ранее неизвестных деталей работы над фильмом и участия (или, точнее, неучастия) в этой работе Владимира Высоцкого. В конечном счёте так и получилось. Из воспоминаний двух режиссёров (воспоминания А. Мкртчяна цитируются по указанным выше источникам) и составлены эти заметки.
Л. П. Мы искали актёра на роль Крестовского. Пробовались Миронов, Даль и Высоцкий. Причём Высоцкий дал согласие, и было ясно, что именно он должен играть, тем более что он начал писать песню, которая по сюжету должна была быть исполнена в ресторане. Потом эта песня была одной из лучших у него – «Кони привередливые». На пробах он показал нам припев к этой песне.
А. М. Роль Крестовского – это роль молодого гусара, поэта, певца, фаталиста, который не моргнув глазом пойдёт на смерть ради своих принципов. Благородный и романтичный Крестовский импонировал личности Высоцкого.
Сценарий и роль Высоцкому очень понравились, он увлёкся этой идеей и даже написал три песни, которые должен был петь его герой. Первая песня – «Капитана в тот день называли на “ты”», вторая – «Белое безмолвие» и третья – хорошо всем известная песня «Чуть помедленнее, кони».
Л. П. Мы не хотели делать его кинопробу, настолько было понятно, что именно он должен был играть. Мы просто искали ему грим и сделали фотографии. Мало того – мы получили согласие Марины Влади, что она тоже будет сниматься, сыграет роль невесты главного героя, которого играл Дворжецкий.