А. М. Высоцкий как будто чувствовал исход и просил нас не снимать его актёрскую кинопробу на плёнку, «потому что найдутся оппоненты», которые придерутся к этим кинопробам. Мы уговорили его на другой оригинальный вариант. Наш фотограф Игорь Гневашев снял его в костюме Крестовского, эти фотографии мы сняли на экране, подложили музыку и слова песни «Капитана в тот день называли на “ты”».
Л. П. Было два мнения, кто должен был играть роль Крестовского. Одни были за Даля, другие – за Высоцкого. Я лично был за Высоцкого. Дело в том, что Даль и Высоцкий – это два разных типа. Рисунок роли в обоих случаях должен был быть разный.
Все было нормально, мы должны были уезжать в Питер, были взяты билеты, но в 19 часов мы ещё были на студии «Мосфильм». Вдруг нам в группу звонят и говорят: «Николай Трофимович Сизов [3] немедленно просит пробы на экран». А по студии уже шёл слух, что пробы всех актёров были сделаны великолепно. Мы туда включили эскизы декораций, которые сделали наши художники. Нам было не стыдно показать эти пробы директору студии. Кроме нас, там присутствовал Григорий Наумович Чухрай.
Заканчиваются пробы, зажигается свет, и Николай Трофимович говорит: «Вон того, который поёт, – Дворжецкого, – убрать». Я говорю: «Извините, Николай Трофимович, это Высоцкий». – «Вот его и убрать». Причём там не было поющего Высоцкого, там были его фотографии и фонограмма подложена.
Я был молод, несдержан и начал защищать Высоцкого, а Чухрай, который меня поддерживал, сказал: «Когда генерал приказывает, солдаты отдают честь». Хорошо сказал?
А. М. Генеральный директор Сизов велел заменить Высоцкого. Я поинтересовался почему. Сизов мне: «Да он такой неинтересный. Нет, не подходит он вам». Я ему доказываю, что режиссёр – я и меня Высоцкий устраивает. Тогда уж Сизов мне прямым текстом сказал: «Слушайте, вы что, не понимаете? Он вам не подходит!
Л. П. Кто такой был Сизов? Мне довелось его встречать на охоте в закрытых охотхозяйствах, в которые я имел доступ, поскольку мой друг возглавлял Управление закрытых правительственных охотхозяйств. Я знал, что Сизов когда-то был начальником московского паспортного стола. Я знал, что он написал несколько книг. И вот я взял эти книги, надеясь, что я из них пойму, что это за человек. Я прочёл эти книги. Там была абсолютная пустота.
Но солдаты говорят «есть»… Мы с Альбертом Мкртчяном вышли от Сизова понурые. Предстояло сообщить Высоцкому. Мы поехали к нему домой, потому что посчитали, что по телефону это было делать неэтично. Высоцкий сказал: «Да я знал, что меня не утвердят, потому что неделю назад обо мне была передача по “Голосу Америки”».
Фотопроба на роль Евгения Крестовского для фильма «Земля Санникова». Фото И. Гневашева
А. М. В тот же день я позвонил Высоцкому и узнал, что ночью его песни звучали на радиостанции «Немецкая волна» и все уже об этом знали.
Л. П. Самое интересное, что и Высоцкому, и Марине Влади были взяты билеты на «Красную стрелу» (фирменный поезд Москва – Ленинград. – М. Ц.). Заказан даже автомобиль «Чайка». Мы считали, что Влади должна ездить на «Чайке», а раз она, то и Высоцкий. Заказана была гостиница в Питере, потому что группа базировалась в Репине, а там условия были не очень… Нам было проще на «Чайке» их возить из роскошной гостиницы к месту съёмок.
А. М. Высоцкий спросил, смогу ли я три дня не снимать, ждать его. Я пообещал. Приехали мы в экспедицию на Финский залив, где должны были ледовый поход снимать. А я съёмки не начинаю, каждый день придумываю какие-нибудь отговорки. На третий день получаю телеграмму: «Можете взять другого. Меня не утвердили».
Л. П. Далю мы до тех пор не говорили, что мы остановились на кандидатуре Высоцкого. Мы приезжаем в Питер и думаем: а что если до Олега Даля дошло, что мы его пригласили лишь вместо Высоцкого? Но ничего, обошлось, он приехал.
Проблем с Далем было много. Он был гений, но он был слаб. Все хотели с ним выпить. Потом мы взяли в группу его жену. Её единственной задачей было следить, чтобы Даль не пил и не срывал съёмки, но она с задачей не справилась, поэтому в картине много планов, где вместо Даля со спины снят дублёр.
А. М. Даль приехал страшно обиженный, что его пригласили не сразу, а вместо Высоцкого. «Раньше, – говорит, – не могли решить, я усы специально для роли держал».
Л. П. А Марина Влади, естественно, от роли отказалась, когда не утвердили Высоцкого. Это же глупость была бы – он не снимается, а она снимается в крошечной роли, которая вся была бы отснята за один съёмочный день. [4]
В воспоминаниях режиссёров есть незначительные расхождения (например, разные названия радиостанций, по которым прошла передача о Высоцком), но в целом они очень близки, дополняя друг друга в деталях.
Подтверждает историю с неутверждением на роль и сам Высоцкий (правда, на показе его не было и о том, что там произошло, он знал, очевидно, именно со слов А. Мкртчяна и Л. Попова). В письме С. Говорухину он писал:
«У меня много событий, в основном не очень хороших. Например: утвердили меня в картину “Земля Санникова”, сделали ставку, заключил договор, взяли билеты, бегал я с визой для Марины, освобождение в театре вырывал с кровью у директора и Любимова, а за день до отъезда Сизов – директор «Мосфильма» – сказал: “Его не надо!” “Почему?” – спрашивают режиссёры. – “А не надо, и всё. Он современная фигура” и т. д. в том же духе. А рядом сидящий Чухрай, чья смелость и принципиальность кончились вместе с культом личности, этот Чухрай, который накануне говорил мне: “Вы и только вы, и никого более, иначе нет фильма”, – на этот глупый аргумент дирекции сразу заявил: “Да нет! Он у нас не утверждён!” Словом, билеты я сдал, режиссёры уехали все в слезах, умоляли меня пойти хлопотать и так далее. Я начал деятельность, просил всяких приёмов, воздействовал через друзей; не знаю, чем всё кончится, обещали принять, поговорить, повлиять, изменить и т. д.» [5]
Хлопоты Высоцкого положительного результата не принесли. Проблема была гораздо большей, чем отношение директора «Мосфильма» к передаче по «вражескому голосу». Точнее всех проблему сформулировал сам Высоцкий:
«Нужно просто поломать откуда-то возникшее мнение, что меня нельзя снимать, что я – одиозная личность, что будут бегать смотреть на Высоцкого, а не на фильм, и всем будет плевать на ту высокую нравственную идею фильма, которую я обязательно искажу, а то и уничтожу своей неимоверной скандальной популярностью». [5]
Эту проблему Высоцкому не удалось решить до самой смерти.
Глава 10«Рейс первый, рейс последний» и «Забудьте слово “смерть”»
С. Г. Меня и раньше просили рассказать о Высоцком. Я никогда этого не делал. Мне не нравится, что люди, которые знали Высоцкого шапочно, теперь выдают себя за больших его друзей. Я не хочу в этом участвовать, мы не были близко знакомы, просто были добрые отношения. У меня была с ним одна очень интересная встреча, связанная с его песней «Пожары».
М. Ц. Это было, как я понимаю, через несколько лет после выхода вашего фильма «Рейс первый, рейс последний» (премьера 3 февраля 1975 года. – М. Ц.). Туда планировалась песня «Я вышел ростом и лицом…», но не вошла. В чём причина?
С. Г. Павлёнок был против. Борис Владимирович Павлёнок был заместителем председателя Госкино, и он был категорически против. Мы долго с ним боролись, но ничего не вышло. Я был молодым режиссёром и фактически не имел права голоса.
М. Ц. А как вы хотели использовать эту песню в картине? Она должна была ложиться на титры или с ней был связан какой-то эпизод в фильме?
С. Г. Да нет, какие там титры! В самом фильме, конечно. Там есть эпизод на перевале, где встречаются дальнобойщики, их играли Закариадзе и Плотников. Они разговаривают о том, что у одного из них жена больна раком и он хочет последние её годы провести рядом с ней. Грузины там у костра поют грузинскую песню, молодые пьют-гуляют, а старики разговаривают о жизни. Потом они прощаются, машина уходит в рейс. За рулём Плотников, рядом с ним сидит стажёр, и вот в это время должна была звучать песня Высоцкого.
М. Ц. А как вы познакомились с Высоцким?
С. Г. Познакомились в Одессе. Слава Говорухин снимал свой фильм, а я – свой. Говорухин нас с Высоцким и познакомил.
М. Ц. В другой ваш фильм, «Забудьте слово “смерть”» (премьера состоялась в ноябре 1979 года. – М. Ц.), тоже не вошла песня Высоцкого…
С. Г. И опять по той же причине – Павлёнок не разрешил. «Пожары», я считаю, гениальная песня, одна из лучших у Высоцкого. Я её уже смонтировал, а Павлёнок посмотрел и сказал: «Только через мой труп».
Песню Высоцкий написал на моих глазах буквально за пятнадцать минут. За пятнадцать минут – клянусь честью! [1] Володя был тогда в завязке. Он сидел и ел шоколад. Он съел, наверное, килограмм шоколада, пока я ему рассказывал сценарий. Он сценарий не читал вообще! Я к нему пришёл со сценарием, думал, что мы сейчас сядем, будем это всё обсуждать. А он говорит: «Расскажи мне сценарий». Я бегал по всей квартире полтора часа, рассказывал ему, прыгал, падал – и он завёлся.
Тут же он взял гитару. Как будто его сверху озарило! И слово за слово он начал придумывать песню. Я ему рассказал свою задумку: «Мне надо, чтоб там были ребята на лошадях без сёдел бешено скачущие. Русские кудри красиво развеваются. Всё горит, земля горит, всё чёрное». И он тут же – тут же! – начал выдавать мне фразы:
Пожары над страной, всё выше, жарче, веселей —
Их отблески плясали в два притопа, в три прихлопа,
Но вот Судьба и Время пересели на коней…
Вы знаете, я непьющий человек, но после того, как я услышал эту песню, написанную на моих глазах, я выпил бутылку водки, как холодную воду. Я прикоснулся к Гению. Это было просто потрясение, я такого не видел никогда в жизни, меня колотило, когда я от него ушёл.