— Они шли, как говорится, «частным» порядком, помимо Росконцерта, по личной договоренности с директором местного театра Д. Барацем и с согласия областного управления культуры. Решили заработать на популярности артиста. Мы узнали обо всей этой «операции» лишь из возмущенных писем, пришедших из Новокузнецка.
— Значит, директор театра, нарушив все законы и положения, предложил исполнителю заключить «коммерческую» сделку, а артист, нарушив всякие этические нормы, дал на это согласие, заведомо зная, что идет на халтуру. Кстати, разве В. Высоцкий фигурирует в списке вокалистов, пользующихся правом на сольные программы?
— Нет. И в этом смысле все приказы были обойдены.
Директор Росконцерта Ю. Юровский дополнил С. Стратулата:
— Программа концертов никем не была принята и утверждена. Наши телеграммы в управление культуры Новокузнецка с требованием прекратить незаконную предпринимательскую деятельность остались без ответа.
Так произведена была купля и продажа концертов, которые не принесли ни радости зрителям, ни славы артисту. Хочется надеяться, что Министерство культуры РСФСР и областной комитет партии дадут необходимую оценку подобной организации концертного обслуживания жителей города Новокузнецка».
В результате этого скандала Высоцкому придется выплатить 900 рублей, как незаконно заработанные. Однако эта сумма ни шла ни в какое сравнение с тем, что он получил взамен — возможность ездить за рубеж и получать там в сотни раз больше.
Тем временем очень скоро обнаружилось то, ради чего, собственно, и появилась на свет статья в «Советской культуре». Отдел «А» ПГУ КГБ СССР привел в действие вторую часть своего плана. Причем для этого ему пришлось задействовать свою агентуру за океаном — в США. В итоге 2 апреля 1973 года в в главной газете мира (!) — американской газете «Нью-Йорк таймс» — появилась статья журналиста Хедрика Смита под броским названием «Советы порицают исполнителя подпольных песен». Речь в этой достаточно объемной заметке шла о «наезде» газеты «Советская культура» на Высоцкого. Приведем лишь небольшой отрывок из статьи X. Смита:
«Владимир Высоцкий, молодая кинозвезда и драматический актер, завоевавший множество поклонников среди молодежи своими хриплыми подпольными песнями, зачастую пародирующими советскую жизнь и государственное устройство, получил официальный нагоняй за проведение нелегальных концертов. «Советская культура», новый культурный орган Центрального Комитета Коммунистической партии (органом ЦК «СК» стала в январе 1973 года. — Авт.), подверг его в пятницу острой критике за нарушение правил проведения гастролей. В публикации утверждается, что он присваивал нелегальные средства от организованных частным образом концертов при попустительстве официальных лиц в провинциальных городах. Там был только косвенный намек на то, что реальной мишенью скорее было содержание некоторых его песен, а не его концертная деятельность. В любом случае, целью атаки, похоже, было как свернуть его деятельность, так и уменьшить его растущую популярность. В последние годы г-н Высоцкий записывал популярные официальные хиты. Развивалась оживленная торговля магнитными лентами и компакт-кассетами с его остроумными и иногда дерзкими пародиями на советскую бюрократию, чинопочитающее чиновничество, всепроникающее воровство из общественных учреждений и обязательную гонку поглощенных вопросами престижа лидеров за победами на мировых спортивных аренах. Эти песни часто записываются. Как говорят москвичи — на проходящих поздней ночью встречах под гитару с друзьями и поклонниками. Он стал фаворитом культурного мира Москвы благодаря приватным вечеринкам, и даже должностные лица Коммунистической партии и государства среднего звена осторожно признают, что имеют записи некоторых из его рискованных песен…».
Естественно, что эта заметка в ведущей западной газете тут же разлетелась по всему миру, достигнув в том числе и Франции. После чего Лубянка могла торжествовать победу: французский МИД, где только что сменился руководитель (им стал Мишель Жобер, который — впервые для Франции! — не был профессиональным дипломатом, но был личным другом президента страны Жоржа Помпиду) дал свое согласие на приезд Высоцкого. Причем не только в качестве супруга французской кинодивы, но и в ореоле гонимого советскими властями артиста.
М. Крыжановский: «Как уже отмечалось, продвижением положительных материалов об СССР в западную прессу, вербовкой журналистов, распространением дезинформации, контрапропагандой занимался Отдел (Служба) «А» ПГУ КГБ СССР. Эта структура, например, делала следующий трюк: вербовался журналист либо вообще покупалась через агентуру газета, радиостанция, ТВ-канал, которые начинали аккуратно поддерживать внешнюю и внутренюю политику СССР. Затем все эти статьи, теле- и радиопередачи распространялись по всему миру и СССР как свидетельство успехов Советской власти. Еще одним трюком была дезинфирмация о том, что вирус СПИДА разрабатывался совместно ЦРУ и Пентагоном, случайно произошло заражение и вот уже половина планеты заражена. Из той же серии — наркотизация черного населения Америки путем массовых нелегальных поставок кокаина из Мексики. Попасть на страницы «Нью-Йорк Таймс» очень сложно, если ты не платишь — знаю по-своему горькому диссидентскому опыту. Я общался с репортером оттуда, он посмотрел материал о явном заговоре ЦРУ и стандартно ответил: «Мы рассмотрим, ждите ответа». Конечно, появление целой статьи о Высоцком — это проплаченый Отделом «А» пиар, подготовка к возможному выезду на постоянное жительство в США как оппозиционера, а на самом деле — агента КГБ. Заплатили за это минимум 50 тысяч долларов».
12 апреля ставится последняя точка в визовой эпопее Высоцкого: курьер привозит ему домой долгожданную визу. Как пишет М. Влади: «По всем правилам оформленная виза, на которой еще не высохли чернила, и заграничный паспорт у тебя в руках. Не веря своим глазам, ты перелистываешь страницы, гладишь красный картон обложки, читаешь мне вслух все, что там написано. Мы смеемся и плачем от радости. Лишь гораздо позже мы осознали невероятную неправдоподобность ситуации. Во-первых, посыльный был офицером, а во-вторых, он принес паспорт «в зубах», как ты выразился, а ведь все остальные часами стоят в очереди, чтобы получить свои бумаги! Приказ должен был исходить сверху, с самого высокого верха. Ты тут же приводишь мне пример с Пушкиным, персональным цензором которого был царь. Ему так и не удалось получить испрошенного разрешения поехать за границу (видимо, потому, что тогда никакой “холодной войны” не было, как и противостояния либералов и державников. — Ф. Р.)… Тебе повезло больше, чем Пушкину…».
В последнем Влади абсолютно права. Ведь с Александром Пушкиным, как мы помним, в свое время лично разговаривал сотрудник Третьего отделения (охранка) Александр Ивановский, который от лица своего начальника — Александра Бенкендорфа — сделал поэту заманчивое предложение. Пушкина тогда не выпускали во Францию, в Париж, и Ивановский предложил: будете с нами сотрудничать — станет выездным. Пушкин поначалу согласился, но утром следующего дня (он должен был ехать к самому Бенкендорфу) внезапно передумал. В итоге он не стал агентом Третьего отделения, но остался его идейным партнером, одобрявшим большинство инициатив отделения. Как видим, у Высоцкого все вышло совершенно иначе и выездную визу в вожделенный Париж он благополучно получил. В отличие от Пушкина, ему в кураторы выделили людей, которые оказались гораздо более профессионально подкованными, чем Александр Ивановский. Эти умели и уговаривать, и заинтересовывать.
М. Крыжановский: «На связи Высоцкий был сначала в УКГБ по Москве, о нем постоянно докладывали нач. 5-го Управления КГБ Ф. Бобкову, а затем его стало использовать ПГУ. Обычно если кандидат — популярный и даже знаменитый человек, его вербовку доверяют опытному чекисту, а при необходимости к вербовочной беседе может подключиться и начальник отделения или даже отдела. Высоцкого не надо было «давить», поэтому его завербовал офицер, по линии которого предполагалось данного агента использовать. Конечно, он должен был хорошо разбираться в искусстве, знать песни Высоцкого, похвалить его роли и т. д.
Сразу после вербовки никаких сообщений не требовали, но следующая встреча назначалась через неделю, чтобы агент не сильно расслаблялся. В разведке есть такая категория профессионалов, как вербовщики — их специально посылают в конкретную страну, когда уже все готово для вербовки кандидата. И в СССР, и за границей прямое вербовочное предложение было совсем необязательно. Человек мог сообщать важную информацию на доверительной основе, а за границей часто работали «под чужим флагом» или «втемную».
Хочу подчеркнуть, что очень сильно ошибаются «высоцковеды», которые считают, что начальник ОВИРа или начальник УКГБ по Москве подписывали документы на выезд Высоцкому чисто из-за любви к его творчеству, к его песням. Они, как госчиновники, брали на себя персональную ответственность. Представьте себе, что начальник УКГБ по Москве В. Алидин делает следующее заявление: «Если Высоцкий станет невозвращенцем, ничего страшного. Пусть меня разжалуют, уволят, лишат генеральской пенсии, посадят или расстреляют. Главное — чтобы Высоцкому во Франции жилось хорошо». Бредятина! В том-то и дело, что указания по Высоцкому шли от Андропова лично, и чиновникам в ОВИРе и госбезопасности совершенно не о чем было беспокоиться. Тем более, что он был суперагентом».
Прежде чем Высоцкий уезжает во Францию, он знакомится с человеком, который сыграет в его жизни весьма существенную роль. Речь идет о золотопромышленнике Вадиме Туманове.
В. Туманов родился в 1928 году. В двадцатилетием возрасте он был осужден на 8 лет лагерей за антисоветскую агитацию и пропаганду. В заключении Туманов совершил несколько попыток побега, но каждый раз бывал пойман и возвращен обратно. Правда, отсидеть от звонка до звонка ему не довелось — помогла хрущевская «оттепель». С 1954 года Туманов устро