То есть, Высоцкий мечтает о том, чтобы его узаконили как официального певца со всеми полагающимися при этом звании атрибутами внимания со стороны государства: гастроли по стране и за рубежом с филармонической (государственной) афишей, трансляции его песен по ТВ и радио, присвоение званий и т. д. Однако, как уже отмечалось, это не входило ни в планы советских идеологов, ни в планы спецслужб, которые были заинтересованы именно в полуподпольном (любительском) существовании певца Высоцкого. И это не было их ошибкой, как, например, 70 лет назад происходило с писателем Максимом Горьким. Он тоже был на особом учете у спецслужб как политический смутьян и возмутитель спокойствия (в охранке он проходил под псевдонимом “Сладкий”) и однажды прямо сказал некоему высокопоставленному жандарму: «Вы поступили бы гораздо умнее, если бы дали мне орден или сделали губернатором, это погубило бы меня в глазах публики». Но охранка побоялась сделать Горького государственным человеком и продолжила его преследовать за вольнолюбивое творчество — писателя отправили в ссылку в город Арзамас.
В случае с Высоцким советская власть избрала иной вариант «репрессий»: создавалась видимость гонений на него (гонимых творцов в народе всегда уважают), а тем временем тихой сапой творчество Высоцкого легализовывалось посредством магнитофонных записей и концертов без филармонических афиш. Сам певец подобной ситуацией, смахивающей на тайный сговор, удовлетворен не был и хотел заключить с государством договор на законных основаниях. Скажем прямо, странное желание со стороны человека, давно ведущего двойную жизнь.
Ведь как бы могло выглядеть официальное признание Высоцкого? Пришлось бы верстать ему программу, состоящую сплошь из идеологически безобидных песен вроде альпинистских или военных. А все остальные остались бы за бортом, поскольку все понимающая власть наверняка бы их не залитовала (то есть запретила бы включать их в концертные программы из-за скрытого в них подтекста) И куда бы тогда он дел выброшенные песни? Стал бы исполнять их на неофициальных концертах, которые потом тиражировались бы по всей стране на магнитофонных лентах? То есть, получалась бы все та же двойная жизнь? Но главное, перестал бы Высоцкий после такого отсева писать «забортовые» песни? Если да, то тогда бы он кончился как ВЫСОЦКИЙ. Ему это было надо — быть посаженым, как он сам пел, «на литую цепь почета»? Естественно, нет. Тогда зачем был весь этот спектакль с письмом Демичеву? Да просто для отвода глаз: дескать, мое дело предложить, ваше — отказаться.
Самое интересное, но эта мольба Высоцкого об отсутствии официального признания совпала с его… кипучей гастрольной деятельностью. В том приснопамятном 1973 году певец достиг пика (!) своей концертной деятельности (в одной только Украине побывал аж пять раз!), да еще поставил рекорд в области поэтического вдохновения — написал более 60 новых произведений, которые, естественно, тут же и «обкатал» перед многотысячной аудиторией. И это, напомним, в том самом году, когда в газете ЦК КПСС его припечатали за стяжательство (погоню за длинным рублем) на почве неумеренных концертных выступлений.
Тем временем, резонанс от пресловутой статьи в «Советской культуре» продолжает разноситься по дальнему зарубежью. И вот уже в США выходят два первых диска-гиганта Высоцкого (раньше, чем на родине певца), о чем немедленно появляется рекламная публикация в эмигрантской парижской газете «Русская мысль». Там сообщалось следующее: “Силами и стараниями нескольких энтузиастов среди русских эмигрантов, были выпущены в этом году две пластинки с песнями Высоцкого. Первая из них выпущена фирмой «Войс рекордз» (в нее вошли 15 песен. — Авт.) и ее можно заказать… через газету «Новое Русское Слово». Стоит она пять долларов, с пересылкой. Вторая пластинка выпущена фирмой «Коллектор рекордз». В нее вошли, кстати, не только песни Высоцкого, но и песни некоторых других советских «бардов»… Пластинка, выпущенная фирмой «Войс рекордз», хотя и не является, по понятным причинам, образцом высокого качества, но дает первое знакомство с Высоцким. В этом плане заслуживает еще большего уважения и внимания вторая пластинка с запрещенными советскими песнями, выпущенная фирмой «Коллектор рекордз». Пластинку эту напел талантливый грузинский актер Нугзар Шария, покинувший недавно СССР…».
Как видим, все это удивительным образом совпало с моментом первого выезда Высоцкого за рубеж и активизацией «Отдела «А» в этом направлении. На Западе начала активно пиариться личность Высоцкого, как талантливого, но гонимого за свой талант в СССР артиста, (который, впрочем, имеет возможность отдыхать от "преследований" в благословенной Франции). Колоссально оболванили Запад!
Глава шестаяКино как прикрытие, или Наркотрафик на «балканском маршруте»
В октябре 1973 года (6 — 25-го) на Ближнем Востоке вновь разразилась война, которая стала прологом к поистине тектоническим сдвигам в мировой политике. Египет и Сирия совершили вооруженное нападение на Израиль, но после первоначальных успехов вынуждены были отступить. Во многом это случилось из-за позиции США, которые вынудили мировое сообщество осудить действия арабов. В ответ те предприняли ответные шаги: страны ОПЕК объявили эмбарго на поставки нефти в США и приняли решение о сокращении добычи нефти на 25 %. Так они пытались надавить на США и Западную Европу, а также заставить Израиль вывести свои войска с оккупированных арабских территорий.
Самое интересное, но СССР в этой ситуации поддержал не арабов… а Запад. Еще во время войны он отказался возобновлять поставки оружия арабам (а США наоборот свое оружие Израилю усиленно поставляли), зато протянул руку помощи Западу, согласившись продавать ему сырую нефть по весьма щадящим ценам. Сделано это было, конечно же, не случайно. Дружба с арабами подразумевала под собой поступление куда меньших денег, чем ориентация на Запад. Ведь советская корпоратократия все сильнее брала крен в сторону чистого бизнеса, оставив идеологию лишь в качестве ширмы.
Такая ситуация складывалась во всех советских госструктурах, включая КГБ. В качестве ширмы Комитет все еще выставлял на авансцену своей работы идеологию, но на самом деле это уже было бизнес-учреждение, где прагматизм доминировал над идеологией. Вот и агент Владимир Высоцкий работал не столько ради идеи (хотя и она у него была — помочь таким как Андропов прийти к власти), сколько ради денег и красивой жизни. Профессиональные актерские навыки позволяли Высоцкому играть перед рядовыми гражданами роль «своего парня», хотя на самом деле ему были ближе миллионеры типа Вадима Туманова. Как пел сам Высоцкий:
Я из народа вышел поутру —
И не вернусь, хоть мне и предлагали…
Пока многомиллионный советский народ продолжает числить Высоцкого по рангу несгибаемых сопротивленцев, власть продолжает делать реверансы в его сторону. Так, в начале 1974 года на фирме грамзаписи «Мелодия» выходят сразу два твердых миньона Высоцкого. Кроме этого, он приглашен писать песни количеством более трех десятков (!) в два фильма центральных киностудий: «Мосфильм» («Бегство мистера Мак-Кинли») и имени Горького («Иван да Марья») и одну периферийную — Рижскую («Стрелы Робин Гуда»), Более того, высшие инстанции разрешают Высоцкому и Марине Влади записать на «Мелодии» их первый диск-гигаиг в СССР. Подчеркнем, что все это происходит в разгар кампании по высылке из страны Александра Солженицына, который решился опубликовать на Западе свой главный труд — «Архипелаг 1 УЛАГ».
Пока все советские СМИ продолжают бурно клеймить «отщепенца Солженицына», Высоцкий занят другим — встречает из Франции Марину Влади. И 9 апреля они вдвоем приезжают в студию звукозаписи на улицу Качалова, чтобы записать там более трех десятков песен, которые должны войти в их первый диск-гигант, а также и в несколько миньонов. В своих мемуарах Влади заявляет следующее: «Мы понимаем, что, если пластинка выйдет, это будет своего рода официальное признание твоего статуса автора-композитора. И потом (продолжает Влади, которая на то время была суперзвездой французского кино. — Авт.) — мы довольно скромно живем на твою актерскую зарплату, так что лишние деньги не помешают…» О том, какая «скромная» зарплата была тогда у Высоцкого мы уже говорили: он зарабатывал по несколько тысяч рублей в месяц. Эти деньги складывались из разных форм заработка: 1) зарплата в театре (150 рублей) 2) гонорары за кинороли и написание песен и музыки к фильмам (несколько тысяч рублей) 3) отчисления от пластинок, а таковых в 1973–1974 годах у него вышли две, причем миллионными тиражами (несколько сотен рублей) 4) гонорары за концерты (сумма переваливала за тысячу рублей, учитывая что за один концерт Высоцкий установил себе таксу в 150 рублей). Так что Влади здесь лукавит, пытаясь представить своего супруга этаким бессребреником. Впрочем, подобные мифы ходили о нем тогда, в 70-е, обильно тиражируются они и сегодня с одной единственной целью — спрятать подлинную правду о настоящем житье-бытье Высоцкого.
Между тем в этом житье-бытье «шансонье Всея Руси» появляется очередной приятель-миллионер (как говорится: деньги к деньгам). Речь идет о ценном агенте ПГУ, разведчике-бизнесмене иранского происхождения Бабеке Серуше, с которым Высоцкий знакомится в начале 1974 года благодаря своему приятелю — композитору Анатолию Бальчеву.
Бабек Серуш
Бабек Серуш, курд по национальности, гражданин Ирана. Он был сыном одного из лидеров иранской компартии ТУДЭ. В конце 30-х партия была разгромлена и отец Бабека эмигрировал в СССР. Чуть позже следом за ним в Москву приехали и жена с маленьким Бабеком. Мальчика отдали учиться в интернат в городе Иваново, где воспитывались дети иностранных коммунистов. Закончив его, Бабек поступает в МГУ, на физический факультет. Именно там его вербует КГБ (Первое Главное Управление — разведка), с целью в ближайшем будущем сделать из него преуспевающего западного бизнесмена. Тем более, что к тому времени родители Бабека переехали на постоянное место жительство в ФРГ — то есть место для легализации у Бабека уже было.