В 1978 году Бергер объявилась в Никарагуа, где стала под именем Клаудиа Рамирес руководить террористической группой, отстреливающей чиновников правительства диктатора Сомосы. А год спустя, по заданию КГБ, Мария выехала в Колумбию, где стала работать на Эскобара.
Поскольку Бергер родилась в Москве и хорошо знала русский язык, наркобарон стал использовать ее в контактах с русскими компаньонами по наркотрафику в США. В этом качестве Мария Бергер и должна была встретиться в январе 1979 года в Америке с Высоцким. Впрочем, не только с ним. Здесь мы переходим ко второму фигуранту — Шабтаю Калмановичу.
Шабтай Калманович
Ш. Калманович родился 18 декабря 1947 года в Каунасе. В 1965 году он окончил среднюю школу и поступил в Каунасский политехнический институт. Именно там его и завербовал КГБ, использовав в качестве повода желание семьи Калмановича уехать жить в Израиль (они писали об этом прошения с 1959 года). Чекисты были кратки в общении с Шабтаем: хочешь, чтобы ты сам и твоя семья уехали на свою историческую родину, соглашайся работать на нас. Калманович согласился. В итоге в 1971 году он вместе с семьей уехал в Израиль. И три года был «спящим» агентом — КГБ его не тревожил.
В 1974 году, когда Калманович был по делам в Дрездене, на него вышли чекисты. Причем в качестве контактера выступил молодой офицер Владимир Путин — будущий президент России. С этого момента из «спящего» агента Калманович превратился в действующего. Он получил задание поставлять информацию о деятельности антисоветских организаций, действующих на территории Израиля, а также в Западной Европе. Будучи «отказником», он не вызвал подозрений у контрразведчиков ШАБАКа, и был принят на работу в действовавший, при канцелярии премьера Израиля Гольды Меир, Центр пропаганды, где ему было поручено вести разъяснительную работу и оказывать помощь новым репатриантам из СССР.
Затем он стал главой Объединения новых репатриантов, функционировавшего под эгидой правящей тогда партии «Авода». Там же он начал заниматься бизнесом — организацией в Израиле концертов советских артистов. В 1977 года Калманович стал одним из самых близких друзей бизнесмена Шмуэля Флатто-Шарона, а позже и его помощником в Кнессете, тем самым, получив доступ к документам государственной важности.
Став почетным консулом в Израиле непризнанной африканской страны Бопутатсваны, Калманович начал развивать там свой бизнес — строительный и туристический, содействуя внедрению туда советской агентуры.
Так как в качестве продюсера Калманович часто выезжал в Европу, то ему не составило особого труда встречаться с резидентами советской разведки на территории Западного Берлина, а затем и Восточной Германии. Получение им статуса почетного консула и гражданина Бопутатсваны, а затем и Сьерра-Леоне дало ему возможность беспрепятственно въезжать на территорию СССР и осуществлять встречи со своими боссами из КГБ непосредственно в Москве.
Итак, для подавляющего числа близких людей Высоцкий в январе 1979 года совершал обычный вояж к жене во Францию. И только посвященные знали, что на самом деле Франция для него лишь транзитная точка пути, а главная — США. Поэтому, оформляя в театре отпуск, Высоцкий всем говорил, что летит в Париж. Даже родителям своим он сказал то же самое. И это при том, что на руках он уже имел два паспорта: французский на имя Владимира Семеновича Высоцкого и американский на имя Владимира Семеновича Шуцмана. Естественно, оба паспорта были получены в московском ОВИРе при посредничестве КГБ (он дал команду), поэтому все было спланировано заранее.
Глава двенадцатаяШпионаж и песни на берегах Гудзона, или Агент с двумя паспортами
10 января 1979 года Высоцкий вылетел из Шереметьево в Париж. Там он встретился с Бабеком Серушем, который был одним из главных участников этой шпионской одиссеи. Компаньоны и друзья обговорили все детали предстоящей Высоцкому в Америке шпионской операции: под прикрытием концертов надо было встретиться с ценным агентом ПГУ, который служил важным звеном в цепочке взаимодействия с Пабло Эскобаром и Медельинским наркокартелем. Здесь же было обговорено и прикрытие для Высоцкого: он должен был из Парижа выехать в ФРГ, где, встретившись с Шабтаем Калмановичем, при его посредничестве (а мы помним, что Шабтай выполнял еще и продюсерские функции) должен был дать один концерт для русскоязычных слушателей.
Одновременно с этим, при пересечении Высоцким границы Франции и ФРГ, в американской газете «Новое русское слово» (11 января) должна была выйти реклама предстоящих американских концертов Высоцкого. Была придумана и легенда для объяснения этих концертов: дескать, деньги (причем большие) срочно понадобились Марине Влади для неотложной операции после перенесенной на съемках травмы. А в качестве личного поручителя за Высоцкого (и человека, который якобы и помог организовать его концерты) должен был выступить профессор русской словесности Альберт Тодд из «Клине колледжа», близкий друг Евгения Евтушенко.
Операция прошла как по нотам. Пробыв пару дней в Париже, Высоцкий выехал в ФРГ, в Мюнхен, где его встретил Калманович, который приехал в эту страну как бизнесмен — он закупал у Серуша строительные машины для Африки. В тот же день Высоцкий дал концерт во Франкфурте-на-Майне (причем ехать туда он не мог, не было отметки в паспорте, но Калманович уговорил пограничников отпустить его в залог своего дипломатического удостоверения), а утром следующего они вылетели в Нью-Йорк. Позднее Калманович будет уверять всех в своих интервью, что лететь с Высоцким никуда не собирался, но подпал под его обаяние и поменял все свои планы. На самом деле это была всего лишь уловка: эта совместная поездка было обговорена заранее, поскольку именно Калманович, имея связи в Нью-Йорке, должен был помочь Высоцкому адаптироваться там и находиться при нем все дни гастролей.
За организационную сторону американских гастролей Высоцкого отвечал тамошний импресарио — бывший гражданин СССР Валерий Шульман, с которым был хорошо знаком Калманович (как мы помним, тот тоже был импресарио, правда, в Израиле).
Свое пребывание в Америке Высоцкий начал с концерта 17 января, который он дал в нью-йорском Бруклин колледже (20.30). Зал вмещающий три с половиной тысячи человек, был переполнен. Как уверяют очевидцы, это было что-то невероятное. В тот же день Высоцкий совершил на первый взгляд смелый, но с другой стороны (шпионской, где главной целью было понравиться американцам) вполне закономерный поступок: дал интервью радиостанции "Голос Америки” и спел в эфире три песни: антироссийскую "Что за дом притих…” (а не продержавные "Купола”) и две шуточные “А ну отдай мой каменный топор…” и “Песенку про слухи”.
В Нью-Йорке Высоцкий наконец-то навестил своего родственника — бывшего советского гражданина, поэта-песенника Павла Леонидова (до этого они находились в ссоре, которая тянулась с момента отъезда последнего из СССР в 1974 году). Во время этой встречи Высоцкий признался в том, что собирается в скором времени приехать жить в США. Отметим, что почти никому в Союзе Высоцкий об этом не говорил (даже родителям), а Леонидову признался. Зачем? Он хотел, чтобы это выглядело естественно, не как побег, а как желание жить на две страны и заниматься здесь любимым делом — творчеством. Леонидов должен был распространить эту легенду среди русскоязычной диаспоры в Нью-Йорке.
Вспоминает П. Леонидов: «Подошли к углу Третьей Авеню и 72-й улицы. Тут Володя остановился возле дома, который строился и вырос уже наполовину. Он поглядел на недостроенный дом и сказал: “Здесь хочу жить! Знаешь, я много ездил. Шарик круглый и безуглый. По-моему, без балды, мир — провинция, а Нью-Йорк — столица. Сумасшедший город! Потрясающий город! Жди меня насовсем в восемьдесят втором. Только не трепи. А Марина тебя еще с Москвы не любит…”. Я спросил: “Может, оттого, что она, хоть и французская, но коммунистка?”.
“Нет, — сказал он, — не потому, а потому, что — собственница. А потом: птицам плевать на корни. Им нужны плоды и черви. На худой конец, — кора. Глубина и нутро не для птиц…
Он замолчал. Стало еще жарче. Мы пошли назад. Он сказал: “Хочу и буду жить в Нью-Йорке. Как? Не знаю, но догадываюсь. Деньги? Деньги у нас найдутся… Ты говоришь, какая из двух моих половин хочет в Нью-Йорк, а какая боится порвать с Россией. Да обе хотят сюда, и обе хотят забредать туда. Раз в пять лет. Нет, раз в год. Приехать из Нью-Йорка на пароходе и подгадать рейсом прямо в Одессу. Мой город. Первый фильм, первые песни в кино, опять же женщины жгучие, да!.. Но эмигрировать — нет!..».
Помимо Леонидова, с которым Высоцкий встречался открыто, были и другие встречи — конспиративные. С посланницей от Эскобара Марией Бергер (по совместительству — агент КГБ), с ценным агентом ПГУ КГБ, курировавшим наркотрафик из Латинской Америки в США. И между делом Высоцкий дает концерты, которые хорошо оплачиваются — по 3–4 тысячи долларов за выступление (впрочем, это официальная цифра).
Сов. секретно
экз. № 1
Начальнику ЛГУ КГБ СССР
генерал-лейтенанту Крючкову В. А.
19 января 1979 г.
ИСХОДЯЩАЯ ШИФРТЕЛЕГРАММА
О встрече «Виктора» и «Ковалева» с М. Бергер
18 января в ресторане отеля «Хилтон», 1335 6-я Авеню, Нью-Йорк, с соблюдением условий безопасности и конспирации, состоялась встреча агентов «Виктор» — Высоцкого В. С. (ФИО прописью) и «Ковалева» — Калмановича Ш. Г. (ФИО прописью) с объектом заинтересованности Управления "С" ИГУ Марией Бергер, проживающей в настоящее время в Боготе, Колумбия.
Бергер сообщила номера счетов в банке Credit Suisse в Цюрихе, Швейцария, куда И. Эскобаром были переведены деньги в сумме 15 (пятнадцать) миллионов долларов США за поставки оружия в ноябре и декабре 1978 г. Бергер подтвердила информацию о согласии Эскобара использовать возможности Марины Влади (агент ИГУ «Вероника») по использованию компании «Авиалинии Таити» в поставке кокаина во Францию.