23 января 1979 г., совместно с УВД г. Москвы, проведены мероприятия по недопущению провокации — вернисажа альманаха "Метрополь" с участием представителей западных СМИ.
По данным агента "Виктор", "Шакалы", на самом деле, опасаются возможных репрессий со стороны КГБ, некоторые из них (Вознесенский, Арканов) сожалеют о своем участии в альманахе.
Проведены мероприятия по ограничению антиобщественной деятельности объектов — у Аксенова задержан выход книги в "Советском писателе", снят с проката фильм по его сценарию, задержана публикация в журнале "Даугава"; у Ахмадулиной отменен договор с кишиневским издательством, отменены выступления в Минске; у Битова снят с проката фильм "В четверг и больше никогда" снят с проката фильм по его сценарию, прекращены семинарские занятия в Литинституте и участие в объединении "Зеленая лампа"; у Искандера задержан выход книги в "Советском писателе", приостановлены публикации в "Сельской молодежи"; у Арканова закрыт сценарий на "Мосфильме", прекращены передачи по телевидению; у Розовского снят с производства фильм на "Мосфильме", прекращены спектакли в театре. Принимаются меры по недопущению выезда А. Вознесенского в США.
В ходе профилактических мероприятий по "Шакалам" приняты меры по недопущению расшифровки агента "Виктор" — Высоцкого В. С. (ФИО прописью) перед окружением.
С учетом изложенного, прошу утвердить профилактику объектов ДГОР "Шакалы" с участием общественности.
Ст. о/уп 1-го отделения 5-го отдела УКГБ
майор Петров К. С.
Высоцкий вернулся из Америки 27 января, чтобы успеть к дню рождения своей юной любовницы Оксаны Афанасьевой (два дня спустя ей исполнилось 19 лет). Но поскольку на родине у некоторых людей имеются к нему вопросы, Высоцкий взялся за их разрешение, согласно придуманной заранее легенды. И 22 января из-под его пера рождается документ следующего содержания, адресованный руководству «Таганки»: «22 января я должен был играть спектакль «Гамлет». Мною послана телеграмма из Парижа с просьбой разрешить мне задержаться на несколько дней, вернее с сообщением о необходимости остаться до 26 января за рубежом, т. к. моя жена именно 22 января легла на трехдневное исследование в Нью-Йорке по поводу травмы, полученной ею на съемках. Я находился с нею там же и не мог оставить ее, не узнав результатов… (и эти слова Высоцкий адресует людям, которые прекрасно осведомлены о его любовном романе с юной прелестницей. — Авт.)».
Но «спектакль» на этом не заканчивается. Поскольку на «художества» Высоцкого в Америке должен был отреагировать КГБ (иначе было бы очень странно), он сообщает друзьям, что его вызвали в гостиницу «Белград» для дачи объяснений чекистам. И Высоцкий отправляется туда, прихватив с собой своего концертного администратора Валерия Янкловича. И уже тот, после смерти Высоцкого, поведает общественности о том, что же произошло на той встрече (естественно, ссылаясь на слова самого Высоцкого). Итак, вот этот рассказ.
В номере артиста встретили двое сотрудников "пятерки” (5-го Управления КГБ, курировавшего идеологию). Первое, о чем спросили гостя: как он решился без официального разрешения вылететь в США. Ответ последовал хорошо нам известный: дескать, жена там лечилась, а я ее сопровождал. А когда этот ответ чекистов не удовлетворил и они попытались приструнить артиста, тот неожиданно резко сказал: "Я сам знаю, что мне можно и что нельзя. И что вы можете мне сделать? Я всего достиг сам”.
Следующей темой, которой коснулись чекисты, было участие Высоцкого в альманахе “Метрополь”. Но артист и здесь нашел что ответить: сказал, что готов обсуждать эту тему только в присутствии остальных участников альманаха. Тогда чекисты задали ему следующий вопрос, ради которого, как понял артист, его сюда и позвали: дескать, не он ли переправил оригинал альманаха в Америку? Уж больно, мол, подозрительное совпадение: Высоцкий приезжает в Штаты, и тут же издатель Карл Проффер заявляет о том, что у него имеется оригинал сборника и что он немедленно готов приступить к изданию альманаха.
Высоцкий ответил честно: “Нет не я. Это простое совпадение”. И так уверенно это произнес, что у чекистов не осталось сомнений — не врет. Тогда последовал еще один вопрос: где деньги за американские концерты (как мы помним, Высоцкий заработал 35 тысяч долларов)? Артист ответил вопросом на вопрос: “А вы знаете, сколько стоит лечение в Америке?”. Больше вопросов ему не задавали. Вернее, автор этой книги о них ничего не знает.
М. Крыжановский: «Красивую сказку придумал Высоцкий о встрече с чекистами, а Янклович много позже ее запустил в народ. Кстати, подобных сказок и легенд за более чем 30 лет со дня смерти Высоцкого о покойном барде было запущено более тысячи. Высоцковеды даже подсчитали их приблизительное число — 1 400. На наш взгляд, их гораздо больше…».
12 февраля 1979 года в Театре на Таганке была показана премьера спектакля «Преступление и наказание» по Ф. Достоевскому, где Высоцкому досталась роль Аркадия Ивановича Свидригайлова. Мы уже упоминали об этой роли в свете характера самого Высоцкого — во многом он был похож на Свидригайлова. А именно — темной стороной своей биографии, которую он тщательно скрывал от окружающих. Но она буквально рвалась наружу, поэтому Высоцкий позволял себе обнаруживать ее либо в песнях, либо в своих кино- и театральных ролях.
Мы уже говорили о том, что когда в конце 60-х Высоцкий согласился на тайное сотрудничество с КГБ, это тут же нашло свое отражение в его киноролях: он сыграл двух большевистских агентов, действовавших под носом у охранки («Интервенция», 1968; «Опасные гастроли», 1970). А в «Четвертом» (1973) Высоцкий сыграл человека, которого мучают угрызения совести в связи с тем, что он предал память своих погибших в концлагере товарищей. Они перед смертью обязали его жить по совести, а он не смог выполнить этот наказ. Не мучили ли порой и Высоцкого муки совести в связи с тем, что он согласился сотрудничать с КГБ, чего многие его друзья вряд ли бы ему простили?
Несмотря на то, что в Америке у Высоцкого пошаливало сердце, домой он вернулся вполне здоровым. Давно уже нет уходов в «пике», нет еще и наркотической зависимости. По словам О. Афанасьевой: «Я познакомилась с Высоцким в довольно благоприятный момент: он целый год (то есть до конца 1979 года. — Авт.) не пил совсем или пил очень мало — глоток или два шампанского и больше ничего! — неплохо себя чувствовал, все в его жизни стабилизировалось. Это был, наверное один из самых светлых периодов его жизни. Наркотики тогда употреблял редко, только после спектаклей. Чаще всего после “Гамлета’’, потому что “Гамлет” его выматывал совершенно. И Володя делал себе укол, просто чтобы восстановить силы. И никаких таких эффектов — как у наркоманов — у него не было…».
Концерты Высоцкого обычно длились чуть больше часа, а вот в «сборниках» он выступал всего лишь по полчаса. Однако на последние народ валил исключительно ради Высоцкого. И на этой почве порой возникали недоразумения. Например, когда в середине марта 1979 года Высоцкий приехал с короткими гастролями в Ташкент, в сборной концерте с ним выступал известный певец Полад Бюль-Бюль оглы. Согласно первоначально сверстанной программе, последний должен был заканчивать первое отделение, а Высоцкий весь концерт. Но перед концертом Бюль-Бюль оглы внезапно передумал и уговорил организаторов поменять его местами с Высоцким. В итоге зрители, послушав выступление Высоцкого, попросту стали покидать зал. И Бюль-Бюль оглы вынужден был выступать перед полупустым залом. Поэтому на следующий день обескураженный артист вынужден был вернуть себя на прежнее место — закрывающим первое отделение. Как вспоминает администратор Н. Томразов: «Конечно, с Высоцким любому артисту было трудно работать, очень трудно. Люди хотели не только слышать, но и видеть Володю, потому что по разговорам он раз двадцать разбивался на машине и раз пятнадцать умирал…».
Скандальная слава Высоцкого, конечно, играла свою роль в его невероятной популярности, однако не главную. Главным было то, что в те “застойные” годы, когда официальная идеология как будто специально “мертвила” все вокруг, борясь с любой неординарной мыслью, его песни воспринимались большинством людей как глоток свежего воздуха. Только одно странно: почему власть, часто не дававшая продыху другим, к Высоцкому была в основном благосклонна (особенно во второй половине 70-х), разрешая ему не только концертировать по стране, да еще в многотысячных Дворцах спорта, но и концерты его записывать на магнитофонных лентах, чтобы они потом распространялись по стране со скоростью пожара? Впрочем, в силу особых отношений Высоцкого и КГБ этот вопрос должен звучать неуместно.
26 марта, во время выступления в МВТУ имени Баумана, Высоцкий исполнил очередную свою “нетленку” с длиннющим названием “Впечатление от лекции о международном положении человека, который получил 15 суток за мелкое хулиганство“ (“Я вам, ребята, на мозги не капаю…”). В ней обратим внимание на два эпизода. Первый — о нем говорят следующие строчки:
Следите за больными и умершими.
Уйдет вдова Онассиса — Жаклин.
Я буду мил и смел с миллиардершами,
Лишь дайте только волю, мужики!
Это был явный намек Высоцкого на свадьбу дочери греческого миллиардера Аристотеля Онассиса Кристины и гражданина СССР Сергея Каузова, которая случилась 1 августа 1978 года в Москве. Уже в ту пору люди шептались о том, что Каузов — агент КГБ и специально охмурил, не блещущую красотой, но зато при миллиардном состоянии, женщину с тайной целью — чтобы у советского правительства появилась возможность владеть богатствами семейства Онассис.
Кристина Онассис была единственной наследницей «золотого грека» Аристотеля Онассиса, возглавлявшая после его смерти «империю торгового флота». С сотрудником «Совфрахта» Сергеем Каузовым она познакомилась случайно, но эта случайность наводит на мысли о руке спецслужб. Однажды Кристина вела телефонный разговор с Москвой о перевозке партии нефти на своих танкерах, как вдруг на другом конце провода её внимание привлёк приятный голос молодого человека, говорившего на безукоризненном английском. Последовало знакомство, которое в итоге и привело к свадьбе спустя полтора года после первого общения. Причем многие люди (как близкие, так и друзья) в открытую говорили Кристине, что Каузов может быть агентом КГБ, но она никого не слушала. Когда они встречались в Париже, возле гостиницы пос