Вот и всё. Других купюр не было»[69].
Снимавшийся в массовке А. Кейсер рассказал мне, почему именно «лошадь сыграла плохо».
«В перерыве съёмок в буфете Высоцкий выпил водки. К нему подошёл Ролан Быков, говорит: „Володя, ты что делаешь? Тебе сейчас на лошадь садиться, а они же запах алкоголя на дух не переносят". — „Да ничего страшного". В первый раз лошадь его скинула, во второй раз он удержался в седле. Кадр получился эффектный, но сцену из фильма вырезали».
Итак, по мнению одного из авторов сценария, было вырезано всего два эпизода из числа тех, в которых был занят Высоцкий. Иначе запомнилось это самому Высоцкому:
«Роль, которую я сыграл в „Служили два товарища", — к сожалению, от неё осталась третья часть. Даже по этой части, кто видел, может судить, что это был очень интересный образ. У меня почти ничего не осталось из-за того, что у нас (артистов. — М. Ц.) права голоса нет. Они посмотрели, — получилось, что этот белый офицер — единственный вёл себя как мужчина. А остальные… Один там молчит, а другой всё время пытается нас потешать. Очень проигрывают Быков и Янковский, — но не они как артисты, а их персонажи рядом с моим. И поэтому, что, значит, делать? — Ножницы есть… И почти ничего не осталось от роли. Я думал, что это будет лучшей ролью, которую мне удастся вообще сыграть когда-нибудь в кино. И так оно, возможно, и было бы, если бы до вас дошло то, что было снято. Но этого не случилось»[70].
Так сколько же сцен выпало из фильма при монтаже? По мнению В. Фрида, ушло два эпизода, по воспоминаниям Высоцкого — две трети его роли. Ничего себе разброс… Ещё одна загадка, которую мы постараемся решить в дальнейшем, а пока вернёмся в Одессу. Точнее, в город Измаил Одесской области, где проходили натурные съёмки с участием Высоцкого.
«Не предполагал совсем, что буду здесь так долго торчать, — писал Высоцкий Л. Абрамовой, — думал, что буду в Измаиле, но тут на днях пришла «успокоительная телеграмма»: «Не волнуйтесь… тчк. Ваши съёмки — сентябре»[71].
«…Все эти поездки, мелкие съёмки хочу закончить до 20-го числа, после чего поеду в Измаил и заставлю что-нибудь снять, чтобы легче было потом. Ещё надо вспомнить себя на лошадях и познакомиться со своей новой лошадью, которая будет играть Абрека».[72]
Итак, из этого письма мы устанавливаем, что в Измаил Высоцкий ездил в конце августа, а съёмки натурных эпизодов предполагались в сентябре. Как минимум, часть их и была проведена в конце сентября. В книге «Владимир Высоцкий в кино» (Москва, 1989 г.) на стр. 48 и 49 опубликованы фотографии телеграмм, подписанных директором картины Парамоновым, и высланных в Театр на Таганке на имя В. Смехова, исполнителя роли барона Краузе, и В. Высоцкого. «Съёмка двадцатого, ждём девятнадцатого». Затем: «Не выезжайте тчк. Съёмка переносится тчк. Ждите вызова». И, наконец: «Телеграмму о невыезде считать недействительной. Вылетайте двадцатого. Парамонов. Бадаев». Согласно табелю занятости, в сентябре у Высоцкого были свободными 6, 12, 13, 20, 21 и 27-е, так что всё совпадает.
Логично предположить, что натура в Измаиле продолжала сниматься и в октябре 1967 года, — в этот месяц у Высоцкого не было съёмок для «Интервенции» и свободных дней было больше — 3, 4, 8-11 и 25–28. Досъёмка же проходила уже в марте 1968 года. О том, как это было, рассказывает в весьма шутливом тоне сам Высоцкий:
«Вот, например, я снимался в картине „Служили два товарища" и там был такой эпизод, когда я стреляю себе в рот, и потом так с палубы корабля, — там невысоко, там, примерно, два с лишним метра, — падаю. Но вода была тогда всего три градуса.
Мы снимали в самом начале марта. (Тут неточность: досъёмки в Измаиле проходили не в начале, а в конце марта. — М. Ц.) Хоть это и Чёрное море, но там в том году замерзал даже залив, бухта. И всё равно вот я: „Дайте я сделаю! Дайте я сделаю!" Ну, говорят: „Ну ладно!" Режиссёр сделал вид, что не знает об этом. Принесли спирту, значит, растирать. И одежду сухую. Вот я первый дубль упал, вышел, меня растёрли, я снова упал, опять вышел, меня снова растёрли. Я упал, вышел, а потом говорю: „Мне море по колено! Давай ещё!"».[73]
Звучит весело, но на самом деле весело не было. И. Саввина вспоминала, что в дни, когда надо было снимать последние кадры с участием Саши и Брусенцова — венчание, отплытие парохода, — она лежала дома с высокой температурой. Тем не менее, актриса решила лететь в Одессу, где директор группы сообщил ей, что Высоцкого нет, найти его никто не может, он загулял. Наконец, нашли.
«Гримёрная у нас была в той же гостинице. Я впервые увидела Володю в этом состоянии. И вот он сидит у гримировального столика, опустив голову… Я подхожу к нему сзади и говорю:
— Володечка, здравствуй!
— Здравствуй, — но глаз не поднимает… Он трезвый, но со шлейфом, что называется.
— Я тебя очень прошу: у нас тут съёмки рассчитаны на три дня, но я очень больна, у меня высокая температура. Давай напряжёмся, и всё снимем за один день.
Он поднял голову и сказал: „Да-да, конечно!.."
Это был страшно напряжённейший день… Мы сняли всё. Сели в автобус, ему тут же дали бокал шампанского. Он выпил этот бокал, смотрит на меня и говорит:
— Ты знаешь, я даже не представлял себе, что я так тебя люблю и уважаю. Отца бы родного задушил… Знаешь, что это? Я не хочу, но это у меня внутри»[74].
Сказанное полностью совпадает с записью в дневнике артиста В. Золотухина 26 марта 1968 года:
«Высоцкий в Одессе, в жутком состоянии, падает с лошади, по ночам, опоённый водкой друзьями, катается по полу, "если выбирать мать или водку, выбирает водку" — говорит Иваненко, которая летала к нему»[75].
В этот раз Высоцкий быстро вышел из «пике». На момент написания сведения В. Золотухина уже устарели — в этот день Высоцкий, отдохнувший и посвежевший, давал концерт в Клубе портовиков (об этом будет рассказано в своём месте), но заключительные дни съёмок дались ему очень тяжело.
Пресса отметила исполнение Высоцким роли Брусенцова довольно странно. Хвалили его или ругали, но журналисты приписывали Высоцкому то, чего он вовсе и не играл! Как пример процитируем три рецензии.
«Достаточно убедительно, цельно и собирательно выглядит образ злобного, коварного (где там коварство? — М. Ц.), умного поручика Бруснецова (так в тексте. Может, журналист просто смотрел невнимательно? Отсюда и «коварство», и перевранная фамилия. — М. Ц.) Для него нет ничего святого. Нет родины. Он оставляет свою жену, буквально пять минут назад обвенчавшись с нею. (В фильме Брусенцов стреляется. Уж не хотел ли журналист, чтобы он перед этим застрелил и жену? — М. Ц.) Бросает на берегу любимую лошадь, из-за которой готов был ещё недавно пристрелить генерала и перебить всю его свиту. (Так не пустили ж лошадь на пароход! Как автор рецензии смотрел фильм — не понимаю. — М. Ц.) Но не убежать ему от самого себя, от унизительного позора, от собственной звериной ненависти и страха перед содеянным»[76].
«Владимир Высоцкий нашёл яркие краски для образа заклятого врага Советской власти поручика Брусенцова. Умный, решительный, его герой знает, что дни белого барона Врангеля и всей его своры, к которой принадлежит и он, Брусенцов, сочтены. Отсюда и трактовка образа офицера как истеричного (да как они смотрели?! Где там истеричность? — М. Ц.), обречённого на гибель отщепенца»[77].
«В роли Брусенцова, оттолкнувшись от белоэмигрантского романса, актёр усилил и буйство, и надрыв своего героя… Страсть же Брусенцова в исполнении Высоцкого выглядит истерикой обречённого»[78].
Комментировать вряд ли нужно. Кто видел фильм (а кто его не видел?), конечно, понимают, что ни коварства, ни истеричности, ни надрыва в роли, исполненной Высоцким, нет и в помине.
Впрочем, оценку фильма, оставим киноведам, а пока постараемся ответить на поставленные ранее вопросы, первый из которых — почему нужно было апеллировать к авторитету именно М. Ромма, чтобы утвердить Высоцкого на роль Брусенцова.
«Я точно не знаю, — ответил мне Н. Бурляев, исполнитель эпизодической роли прапорщика, которого в самом начале фильма застрелил персонаж Высоцкого, — но, возможно, Ромм возглавлял творческое объединение, на котором снималась эта лента»[79].
Я это предположение проверил, и оказалось всё именно так — М. Ромм действительно был художественным руководителем творческого объединения «Товарищ», на котором снималась лента режиссёра Е. Карелова. Таким образом, первая загадка разрешена.
Теперь попробуем разобраться с вопросом, какие сцены с участием Высоцкого не вошли в картину? Рассказывает И. Саввина, исполнительница роли возлюбленной Брусенцова, сестры милосердия Саши:
«М. Ц. — Что именно вырезано из роли Высоцкого в кинофильме „Служили два товарища"?
И. С. — Вырезана была, как мы её называли, „постельная сцена". Это была лучшая сцена! Это не так, как сейчас показывают, что происходит в постели. У нас герои просто лежали в каюте на кораблике, просто разговаривали. Но между ними происходит НЕЧТО. Вся группа съёмочная просто в восторге была! Это была гениальная сцена. Почему её вырезали…
Я не могу уже, естественно, вспомнить всё, что тогда было, но я помню, что три дня я готовила Володю Высоцкого к этой сцене, потому что это была его первая такая большая роль. Я его водила по мосфильмовским коридорам, мы ходили и готовились к этой сцене. И в результате сцена оказалась вырезанной. Почему? А потому что белогвардейцы не должны были так любить! В результате я этот фильм потом много лет просто не могла смотреть.