Не без помощи Высоцкого снялся в картине и В. Павлов, исполнитель роли Левченко.
«Сниматься мне предложил Владимир Высоцкий. Роль бывшего фронтовика, ныне заблудившегося человека была не очень большая, но чрезвычайно важная для понимания общего строя картины. Володя Высоцкий сказал мне тогда: „Соглашайся, — режиссёр тебе не знаком, роль сделаешь такой, какой ты её увидишь". Так и получилось. Я испытал большое творческое удовлетворение от участия в съёмках фильма „Место встречи изменить нельзя"»[161].
Иногда помощь коллеге-актёру была совсем иного рода. Рассказывает А. Миронов, исполнитель роли Копытина:
«А уж какой внимательный, человечный, сочувствующий горю!
На съёмках „Места встречи…" я ослеп. Катаракта на обоих глазах была — и случилась эта трагедия. Высоцкий сразу это понял: „Что с тобой?" — „Да вот…" — «Я тебе дам телефон Фёдорова, офтальмолога. Он мой друг, поможет, всё для тебя сделает".
И приняли у Фёдорова меня внимательно, и операцию сделали по высшему классу. С тех пор вижу обоими глазами!»[162].
Л. Удовиченко, исполнительница роли Маньки-Облигации:
«Когда снималась картина, мне было 22 года. И по молодости я попала в глупую ситуацию. Однажды Говорухин выделил день нашей съёмочной группе: „Раз-решаю сегодня погулять по злачным местам". Съёмка проходила в Одессе, в моём родном городе, и я бросила клич: „Ребята, мы должны гудеть всю ночь!"
В притоны мы, конечно, не пошли, но остальные знаменитые места не остались незамеченными. А на следующий день я даже боялась дышать на Высоцкого: от меня та-а-ак пахло всяческой ночной жизнью! Я очень неуютно себя чувствовала и готова была сквозь землю провалиться. Но Высоцкий отвёл меня в сторону, успокоил, сказал, чтобы я не переживала и не стеснялась. А в довершение подарил жестяную банку английского чая „Earl Grey", тогда это была большая редкость. И чтобы хоть как-то прийти в себя, я целый день пила этот чай»[163].
Н. Данилова (роль Вари):
«На съёмках Володя меня встретил очень тепло. Когда снимали сцену, в которой пеленали подкидыша, малыш ужасно раскричался, и только один Высоцкий почувствовал, что я буквально вошла в ступор. Никому ничего не говоря, он попросил для него сделать перерыв. Вывел меня на лестницу, и я поделилась с ним своей бедой. Совсем недавно я сама должна была стать матерью, но потеряла ребёнка…»[164].
Е. Стежко, исполнитель роли лейтенанта Топоркова:
«Все павильонные съёмки проводились в Одессе, натурные — в Москве. По приезде в Одессу Станислав Говорухин мне говорит: „Так, Женя, сейчас будем снимать твою пробу на роль Жеглова. Но только шансов у тебя никаких, это роль Высоцкого. Просто нужен конкурс". Как сейчас помню, играл эпизод, когда Жеглов на квартире у Шарапова перечисляет ему пять своих принципов. Ну а потом показали Высоцкого, и у худсовета никаких сомнений не осталось. Говорухин сразу и говорил: „Если Володю не утвердят, не будет и фильма вообще". Мне дали роль Топоркова. Помните, в засаде на Фокса сидели двое — один трус, другой смелый, которого бандит ранил. Так вот меня ранил.
Он (Высоцкий. — М. Ц.) был довольно скромным человеком, работоспособным до невероятности. Лежит и пишет. Стоит и пишет. С похмелья у него всегда карандаш в руках. Все веселятся, а он, если на гитаре не играет, то о чём-то всегда задумывается. Конкина он почему-то недолюбливал, и это было видно даже со стороны и таким непосвящённым, как я»[165].
А. Джигарханяну (роль Горбатого) работа Высоцкого не понравилась совершенно. Впрочем, он и вообще о Высоцком-актёре мнения весьма невысокого:
«Я считаю, что Высоцкий как человек и личность — это огромно! Ему было что сказать, и он высказывался в стихах, в песнях. Зачем ему ещё понадобилось играть на сцене, сниматься в кино — не понимаю. С таким же успехом можно было начать рисовать, затем обнаружить у себя задатки скульптора или танцовщика, и осуществляться в том, в другом, в третьем! Его же осуществление, его призвание — это стихи, поразительные по глубине и форме. Он должен был трудиться лишь на том поприще, которое было самым большим ему подарком от матушки-природы. Слава Богу, он и трудился на том поприще. Но что такое Жеглов, что такое Дон Гуан?»[166].
Справедливости ради, надо отметить, что среди крупных деятелей кинематографии далеко не один А. Джигарханян придерживается такого мнения. Даже друг юности Высоцкого А. Тарковский полагал, что об актёрских достижениях Высоцкого говорить просто смешно.
Т. Ткач, сыгравшая роль подружки Фокса Ани, в картину попала случайно. «Когда все роли были уже разобраны, позвонил режиссёр Слава Говорухин и с сожалением сказал: „Осталась только роль одной бандитки, но дело не в ней. Я просто хочу познакомить тебя с Высоцким". Они ведь были друзьями. Спросил, не выкрою ли я несколько дней, чтобы приехать в Одессу, а заодно и посниматься.
Ни сценарий, ни роман Вайнеров я на тот момент не читала, но поехала. На студии мне сразу же нашли коричневое платье, в котором я играла (кстати, оно подлинное — из 40-х годов), дали белый платок и сняли несколько крупных планов. Всё сняли одним куском, без дублей и репетиций. И я до сих пор воспринимаю эту картину не как работу, а как поездку к морю и встречу с Высоцким. Он мне был жутко интересен!
Так, как он, у нас раньше не работали. Володя приходил на площадку с вызубренным текстом, с уже выстроенной логикой каждого эпизода, с кучей своих придумок, то есть во всеоружии. И если тот же Конкин не знал текста (вот и ещё одна причина столкновений Конкина с Высоцким. — М. Ц.), очень возмущался: „Как такое вообще может быть?!" Вся киносъёмочная группа жила неподалёку от киностудии, в гостинице „Аркадия". По вечерам мы собирались вместе, и Володя рассказывал актёрские байки. Он был очень открытый человек со щедрой душой»[167].
И, наконец, почитаем, что же сказал о фильме и своём участии в нём исполнитель роли капитана Жеглова Владимир Высоцкий.
Сказано было (во всяком случае, дошло до нас в фонограммах) на удивление немного. О своей роли Высоцкий вскользь упомянул в восьми концертных выступлениях и только на одном из них высказался чуть более подробно:
«Вы знаете; я не оцениваю её (роль. — М. Ц.) вообще. Это не моё дело — оценивать. Оценивать — это дело ваше и критики. Я сделал своё дело и всё. Больше ничего. Я получил… не то, что получил удовольствие, а, наверное, я купался в каких-то моментах роли…
Ну что, как я вообще отношусь к самому Жеглову? Ну, это же видно по тому, как я его сыграл. Вы знаете, этого вы из меня не выманите и не выудите… Я ушлый человек. Я не буду никакие… я вообще интервью никаких не даю, если вы обратили внимание. Поначалу они не хотели, а теперь уже я не хочу, потому что всегда переврано, всегда э… они натягивают. Например, журналисты почему-то всем одинаково дают выражаться. Все такие умные… Почему-то думают журналисты, что их язык — это есть язык интеллигентов. Вот они, когда берут интервью, и обратите внимание, что у них все совершенно одинаково говорят… Я не буду давать интервью по поводу этого кино, обещаю вам, что вы не прочтёте ни одной строки моего отношения. Я дело своё сделал просто, и всё. Вот»[168].
Лично мне что-то здесь представляется не до конца понятным. Вопрос об отношении актёра к своему герою — вполне законный. Более того, сам Высоцкий, как мы имели возможность убедиться, с удовольствием рассказывал о своих героях в «Коротких встречах», «Интервенции», «Служили два товарища» и других лентах. Почему такое откровенное нежелание говорить о роли Жеглова?
Возможно, ответ кроется в интервью, данном Высоцким корреспонденту Всесоюзного радио И. Шестаковой 8 января 1980 года за кулисами Театра на Таганке во время «Гамлета». С одной стороны, рассказ Высоцкого не всегда чётко пронизан логической нитью, что понятно: несколько раз он уходит на сцену и возвращается и, разумеется, в данный момент больше живёт настроением спектакля и жизнью датского принца, чем настроением и жизнью киноактёра Высоцкого. С другой же стороны, возможно, что именно это постоянное отсутствие самоконтроля помогло журналистке «вытащить» из Высоцкого то, что ни до, ни после он публично не произносил. Почитаем отрывок текста, относящийся к исполнению роли Жеглова:
«И. Ш. — в рецензии в „Литературной газете" было сказано, что вы — Жеглов…
— Да…
— …и Шарапов — совершенно разные люди. Вы согласны с этим?
— Да.
— Как вы оцениваете своего /нрзб/ (очевидно, персонажа. — М. Ц.)?
В. В. — Вы знаете, я согласен с почти со всеми рецензиями, но они все остановились на четверти пути в разговоре об этом.
…Значит, вот по поводу этой роли, почему я и согласился. Ну, во-первых, я хотел работать кланом — это моя давнишняя мечта, мне снова хотелось вернуть десятилетней давности ощущения свои, которые были у меня в Одессе, когда я снимался в картине «Короткие встречи», когда все были на площадке, даже ненужные актёры, — у Киры Муратовой. Вот. Это была очень хорошая картина.
Она, к сожалению, очень мало тиражирована и, в общем, она прошла так…
И. Ш. — Значит, они все остановились на четверти пути.
В. В. — Дело в том, что вообще — в принципе — вот эта вот драматургия, на чём построена вообще вся вещь: этакий /усмехается/, ну что ли, голубой герой, который призывает к милосердию, — к тому, что — кончена война, и к тому, что — уже хватит, и нужно наоборот — всё в сторону умягчения, а не ужесточения, и что нужно действовать честно даже с нечестными людьми, — эта, в общем, позиция. На словах она хороша. Но вот если сейчас кругом посмотреть, поглядеть, что в мире происходит, — и о терроризме, и о том, что — вот «красные бригады» стреляют по ногам детям, а потом на их глазах убивают учителя, — начинаешь сомневаться, кто из них, в общем, прав.