М. Ц. — Бывший капитан „Белоруссии" Ф. Дашков однажды в интервью рассказал, что в 1969 году на „Аджарии" была сделана видеозапись Высоцкого. Она сохранилась?
А. Н. — Это хорошо, что Вы об этом вспомнили. Получилось так, что однажды у нас на „Аджарии" были в круизе западные немцы. Им так всё понравилось, что они подарили нам видеокамеру с кассетами. И мы Высоцкого снимали не один раз, а очень часто. Все записи были в единственном экземпляре, они хранились на корабле, а потом их украл или, если угодно, взял бывший радиотехник. Он всегда был, так сказать, склонен к бизнесу. Когда Высоцкий написал „Был шторм…" и спел её нам, этот парень сделал копию, и через неделю песню эту можно было купить в любом киоске звукозаписи на одесском базаре.
М. Ц. — Вам не доводилось встречаться с Высоцким, так сказать, на суше — дома или за границей?
А. Н. — К сожалению, нет. За границей не получалось, а в Москве его всякий раз не было на месте, когда я приезжал туда по делам. Так что общались мы только на кораблях и в черноморских портах. Но зато часто и долго — целых десять лет»[217].
Во время съёмок «Опасных гастролей» Высоцкий приезжал в Одессу часто и жил там подолгу. «Было много потрясающих историй, — вспоминал Г. Юнгвальд-Хилькевич. — Например, все артисты — и великие, и невеликие — жили в гостинице „Аркадия". А внизу располагался ресторан. Как-то одновременно приехали Рада и Коля Волшаниновы — цыгане, исполняющие в фильме романсы, Высоцкий, Копелян, Переверзев, Брондуков, Лина Пырьева. Вся эта компания спустилась в ресторан.
В то время Высоцкий был в самой крутой опале у властей. Когда я начал снимать, секретарь местного обкома издал распоряжение „не пускать в Одессу Высоцкого". Правдами и неправдами Высоцкого поселили в „Аркадии"…
И вот в разгар застолья Высоцкий взял гитару и вышел на сцену. И пошло: „Охота на волков",„Протопи ты мне баньку по-белому…" Люди снаружи, услышав его голос, как завороженные мчались к „Аркадии". Привалило столько народу, что выдавили витринное стекло ресторана. Но администрация слова не сказала. Народ тут же собрал деньги и отдал директору ресторана. Всё было сделано тихо и без участия милиции. Вся улица была полностью запружена. Останавливались с двух сторон трамваи, люди выскакивали и бежали к ресторану послушать. Песня через микрофон разносилась по улице. Через разбитое окно. Потом стали петь Волшаниновы, потом опять Высоцкий. Люди орали и бесновались, хлопали, плакали. Каждый, кто был там, запомнил это на всю жизнь»[218].
Звучит, как преувеличение? Но вот ещё один случай, свидетельствующий о невероятной популярности Высоцкого. Этот эпизод рассказал оператор Одесской киностудии В. Авлошенко киевскому высоцковеду В. Ткаченко.
«В 1969 году Авлошенко находился на Одесской киностудии по своим делам. Ему позвонил Олег Халимонов, с которым они были знакомы, и пригласил к себе в гости. В то время О. Халимонов был ещё старшим механиком на танкере „Хулио Антонио Мелья". Авлошенко через какое-то время приехал к Халимонову и увидел, что у того в гостях Высоцкий, который в то время снимался в „Опасных гастролях". По свидетельству Авлошенко, Высоцкий тогда не пил, потому что в этот день должны были снимать сцену пожара на складах театра, где гибнут Коваленко и Думбадзе. Все ждали Копеляна из Ленинграда. Так вот, в гостях у Халимонова Высоцкий вдруг предложил послушать песню „Банька по-белому" которую ни Халимонов, ни Авлошенко ещё не слышали. Высоцкий спел. По словам Вадима Сергеевича, они с Халимоновым просто обалдели, до того это было сильно и впечатляюще. После, за разговорами, Высоцкий спел ещё что-то. А потом ещё раз спел „Баньку" перед этим признавшись, что заметил, какое сильное произвела эта песня впечатление.
Во время исполнения песни Авлошенко подошёл к балкону и увидел, что во дворе, прямо напротив балкона (О. Халимонов жил на втором этаже), на теннисном столе устроились несколько мальчишек с магнитофонами, и, стоя в полный рост, держали микрофоны, т. е. записывали всё, что пел Высоцкий. Когда Высоцкий закончил петь, Вадим Сергеевич подозвал его к балкону и тот через тюль глянул вниз. Потом махнул рукой и сказал, что, мол, привык к этому»[219].
Когда я спросил об этом О. Халимонова, тот подтвердил, что всё именно так и было — одесские мальчишки сделали уникальную запись Высоцкого.
В середине 1960-х годов с Высоцким часто общался в Одессе известный кинорежиссёр П. Тодоровский. Я попросил его поделиться воспоминаниями о той поре:
«П. Т. — Я не могу сказать, что мы с Володей очень крепко дружили, но было несколько замечательных встреч.
Однажды Михаил Швейцер снимал в Одессе „Золотого телёнка". Вы, кстати, наверное, не знаете, что в этом фильме у него играл Марлен Хуциев, потом этот эпизод вырезали. И вот собралась компания, в том числе, Володя Высоцкий. Мы жили на третьем этаже в доме, который назывался Дом работников искусств. Там жили киношники, деятели оперы, филармонии…
И вот при распахнутом настежь балконе поёт Володя Высоцкий. Уже двенадцать ночи, уже половина первого… Дворничиха кричит: „Прекратите! Я сейчас милицию вызову! Вы спать не даёте!" И, действительно, в час ночи явился участковый, молодой парень. Зашёл он в комнату такой грозный-грозный — и вдруг увидел Высоцкого. Улыбнулся и говорит: „Ребята, а можно я с вами посижу?" Вся строгость улетучилась…
Потом была ещё одна замечательная история. Володя прилетел почему-то поздно вечером, зашёл ко мне и говорит: „Я сейчас еду на Санжейку". Санжейка — это такое место, где отдыхали „дикарём". Приезжали на машинах, ставили палатки. Он говорит: „Поехали, у нас шашлыки в машине".
Ну, поехали мы. Развели костёр, шашлыки начали жарить. Володя стал петь, начал уже где-то в час ночи — пока добрались, то да сё… Я вторую гитару с собой захватил, подыгрываю ему. И вижу, что откуда-то из темноты появляются люди. Всё больше и больше, больше и больше… В конце концов, мы были окружены огромной толпой. Люди на наш костёр и на голос Высоцкого шли, как мотыльки на огонь — мужчины, женщины, дети. И до самого восхода солнца пел Володя, он же был очень заводной.
А как он пел в гостинице „Аркадия"! Он тогда приехал сниматься у Юнгвальд-Хилькевича в „Опасных гастролях". Собралась хорошая компания, было замечательное застолье, и Володя пел несколько часов. Уже поздно было, так администрация гостиницы, хоть и вежливо и уважительно, но попросила его прекратить.
М. Ц. — Вы заговорили о том, как подыгрывали на гитаре Высоцкому. Любители его творчества прекрасно знают фонограмму, сделанную у Вас дома в Одессе в 1969 году, где Вы подыгрываете Высоцкому на второй гитаре. Признаюсь Вам, это одна из любимых моих фонограмм. Вы играли „с листа" или репетировали с Высоцким перед фонограммой?
П. Т. — Володя снимался тогда в „Опасных гастролях" а мы жили напротив студии. Он довольно часто заходил к нам. У него была язва желудка, и моя жена варила ему манную кашу или овсяночку.
И вот однажды он к нам зашёл, поел, отдохнул и сказал: „Давайте я запишу вам последние свои песни". А у меня всегда дома есть две-три гитары. Я взял вторую гитару. Мы не репетировали, мне не очень сложно было угадать вперёд на два-три хода. Я ему на одной струне подыгрывал. Мы записали бобину целую — там была и „Охота на волков" и „Ноты" и „Жираф большой…"
Самое поразительное для меня случилось чуть позже. Через две недели я оказался в Нижнем Тагиле с картиной и зашёл в кинотеатр. И там был магнитофон, и звучала эта запись. Как же молниеносно расходились по стране его песни!»[220].
В июне 1969 года съёмки «Опасных гастролей» проходили особенно напряжённо — надо было нагонять время, потерянное в самом начале съёмочного периода. Весь съёмочный график был построен «под Высоцкого», который был очень занят в театре и прилетал в Одессу в каждый свободный от спектаклей в Театре на Таганке день. Тогда же, в июне, в Одессу прилетела Марина Влади. Рассказывает С. Крупник, исполнивший в картине роль факира Али-Бабы:
«Подвал, где находилась небольшая столовая, был битком набит артистами, операторами, осветителями.
В этой тесноте за центральным столиком я разглядел Володю и рядом с ним женщину. Она держала его за руку, преданно глядя в глаза. „Влюблённая поклонница", — сразу определил я. Но странным мне показалось, что Володя умилённо смотрел на эту даму… Высоцкий, не отрывая от неё взгляда, сказал: „Познакомьтесь". — „Марина", — представилась она и протянула руку. И только тут меня осенило, что это Марина Влади, королева французского кино.
Перед ней стояла тарелка борща, который она начала есть алюминиевой ложкой. Алюминиевая вилка без одного зубца лежала рядом. По всему было видно, что вся эта обстановка и борщ ничуть её не шокируют. Главное, что Высоцкий был рядом…»[221].
Если М. Влади и шокировала поначалу советская действительность, то у неё уже было время к ней привыкнуть. Режиссёр Одесской киностудии В. Козачков, часто общавшийся с Высоцким в конце 1960-х годов, рассказал мне:
«Когда Марина приехала в Одессу, они с Володей поехали в санаторий „Дружба". Там работала главным врачом моя знакомая. Я попросил её поселить их там, так она отказалась. Сказала так: „Высоцкого я бы поселила, но вдвоём с Мариной, с иностранкой — это совершенно невозможно"»[222].
Выручили коллеги-кинематографисты. Как рассказал мне бывший работник Одесской киностудии И. Рудяк, Высоцкий и Влади жили на даче у Г. Колтунова, автора сценариев таких известных советских фильмов, как «Сорок первый», «Максимка», «Чрезвычайное происшествие» и — «Зелёный фургон». Не тогда ли впервые посетила Высоцкого идея снять «Зелёный фургон» заново?