Дружба Э. Володарского с отцом была не просто знакомством или приятельством – это была дружба двух творческих людей, близких по духу.
Э. Володарский был одним из немногих, если не сказать единственным литературным соавтором В. Высоцкого. Ими был написан сценарий полнометражной приключенческой ленты «Каникулы после войны», в настоящее время готовящейся для постановки. Собирались они и дальше работать в соавторстве над сценариями кинофильмов, вместе придумывали сюжеты, характеры будущих героев. Перед памятью В. Высоцкого он никаких проступков не совершал.
Мы ни в коей мере не хотим сказать, что он был единственным или ближайшим другом отца. Среди его близких было немало людей, в том числе и те, кто упрекает сейчас Э. Володарского в несуществующих грехах.
Пока Владимир Высоцкий был жив, близость к нему объединяла всех. После его смерти она же их разъединила. Это очень грустно. Нам бы хотелось, чтобы все раздоры раз и навсегда кончились. Понимаем, что это не так просто сделать, и, тем не менее, сделать необходимо: взять и помириться перед памятью Владимира Высоцкого, сообща участвовать в создании его полной и правдивой жизненной и творческой биографии. И для этого нужно, прежде всего, перестать сводить личные счеты. Давайте помнить, что имя его принадлежит не только нам. Сплетни и домыслы, бесцеремонное обнажение личной жизни художника, искажение ее бросают тень и на его имя. Дорогое теперь очень многим людям».
Ну а пьеса Володарского так и не была поставлена… Однако в печати появятся его многочисленные интервью, где на вопросы о Высоцком будет множество неточностей, а порой и искажений действительного.
Не только пьеса, но и предисловие к ней подверглось критике в печати.
В предисловии к пьесе Е. Евтушенко писал: «Владимир Высоцкий, по моему мнению, не был ни большим поэтом, ни гениальным певцом, ни тем более композитором. Но все-таки вместе компоненты его жизни слагаются в крупную поэтическую фигуру благодаря, прежде всего, огромному, неповторимому характеру. В довольно долгий, болезненно ощущаемый всеми нами период беспоэтья – я говорю не о том, что сейчас не пишутся хорошие стихи, а лишь о том, что за последние лет двадцать не появилось ни одного крупного поэта, – Владимир Высоцкий именно благодаря своему характеру хотя бы частично заполнил этот вакуум своими песнями».
Такая характеристика Высоцкого нравилась не всем. Н. Крымова: “Вот так – «характеру благодаря»… А вокруг говорят, что Высоцкий – «талант», «явление в искусстве», «энциклопедия эпохи»… Да и вообще, несуразица какая-то: книги, тиражи, собрания сочинений – у одних, а буквально всенародная любовь и благодарность – у одного, который вовсе и не «большой» поэт, а только, оказывается, «неповторимый характер»”.
Однако Е. Евтушенко в своей оценке личности и творчества Высоцкого был не одинок. Тогда мало кто заметил, что в прошлом – 1986 – году в элитарном журнале АН СССР, который одновременно являлся и одним из главных изданий идеологического отдела ЦК КПСС, «Вопросы философии», № 7, в статье «В зеркале творчества» точно такую же оценку «явлению Владимир ВЫСОЦКИЙ» дал Валентин Толстых: «Вряд ли кто будет настаивать на том, что стихи Высоцкого «гениальны», музыка его песен свидетельствует о выдающемся композиторском даре, а исполнение их самим поэтом совершенно с вокальной точки зрения. Но все вместе взятое образует некий сплав – уникальный, индивидуально-невоспроизводимый, оказывающий на слушателей сильнейшее воздействие. Его творчество неразложимо, целостно в самой основе, существе своем, требуя от того, кто берется о нем судить, такого же целостного подхода и оценки».
«Человек-поэт-актер» – именно в таком комплексе через несколько лет будут анализировать творчество Высоцкого большинство исследователей. Ведь современники воспринимали жизнь, личность и творчество Высоцкого как единый феномен, на глазах переходящий в миф. Поэт, певец и актер сосуществовали в нем как три человеческих измерения одного божьего дара.
Но сам Евтушенко, несмотря на нападки ярых защитников Высоцкого, от своей точки зрения не отказался – как при жизни он смотрел на Высоцкого свысока, не считая его настоящим поэтом, так и после его смерти мнения не изменил. Вот фрагмент его интервью в июле 2001 года: «Сумасшедшие поклонники Высоцкого записали меня в свои враги, после того как я посмел публично сказать, что не считаю Володю гениальным поэтом, актером, музыкантом, композитором или певцом. Как, кстати, не отношу и Шукшина к великим писателям и артистам. Но то, что соединилось в этих людях, сделанное ими и стало гениальным явлением русского характера. По-моему, это гораздо больше, чем быть лишь поэтом или певцом. Дураки этого не поняли, обиделись!»
Marina Vlady – «Vladimir ou Le vol arrêté»
Я должна сказать всем правду: не хочу, чтоб его засахаривали на страницах газет и журналов. Я хочу, чтобы он достался всем таким, каким был…
Ее книга, в которой много лживых моментов, заставила отвернуться от нее не только меня, но и многих других людей.
Слишком много в этой книге неточностей, натяжек, это, как минимум, вызывающая дискуссии интерпретация фактов. Книга ранит многих людей, близких Высоцкому.
В октябре 1987 года в парижском книжном магазине «Глоб» состоялась презентация выпущенной издательством «Файяр» книги страстных и пристрастных воспоминаний Марины Влади о Владимире Высоцком. Автор встретилась с читателями, поставила автографы на своей книге «VLADIMIR ou le vol arrêté» («Владимир, или Прерванный полет»).
Книга была разрекламирована задолго до издания и вызвала большой интерес у французских читателей. К столу, за которым Влади подписывала книги, выстроилась большая очередь, какую редко можно было увидеть даже на встречах с маститыми французскими литераторами. За несколько недель был распродан небывалый для Франции тираж – 100 тысяч экземпляров.
Друг Влади известный кинодокументалист Крис Маркер посоветовал ей построить повествование в форме писем, которые М. Влади адресует Высоцкому. Эпистолярный жанр достаточно традиционен для Франции. Незадолго до того вышла книга воспоминаний о Жераре Филипе, которая была написана его вдовой, – в форме писем к мужу. Таким образом, книга Влади представляла собой образец бульварной литературы, привычной для французов: она жила в Париже, он – в России, и вдруг – знакомство в баре на Московском фестивале, бешеный мужской напор: «Все равно ты будешь моей женой!» Песни до утра для нее одной, безумные слова, встречи, разлуки, Москва – Париж – Москва: сотни писем, телеграмм, телефонных разговоров… Она, шикарная и обеспеченная французская кинозвезда, приобщила «бедного и плохо одетого» (9 метров в квартире матери, 150 рублей в месяц в театре, «на которые можно купить разве что две пары ботинок») русского артиста с «Таганки» к миру богатых людей, она открыла ему дорогу на Запад. Он увидел мир – и не глазами туриста, а глазами человека, который там жил: они завтракают на Канарах и закусывают лангустами на Таити… Он – скандальный поэт, алкоголик и наркоман, который в перерыве между катастрофическими запоями, госпитализациями и исчезновениями писал стихи и умер в 42 года…
Во всех советских газетах, вплоть до многотиражек, было извещено о выходе книги. Все стали с нетерпением ждать выхода русского перевода, обещанного Влади. А пока нетерпеливые издатели в СССР выбирают самые интересные, на их взгляд, отрывки и печатают в своей периодике. К неточностям, а порой и выдумкам для «большей художественности», сочиненным автором, стали добавляться новые. Так, корреспондент «Комсомольской правды» Н. Долгополов, присутствовавший на представлении книги, пишет, что «так могла написать только женщина, которая любила и любит», и знакомит эту женщину с Высоцким, играющим на «Таганке» «роль Пугачева», а в «1968 году» делает их «официально мужем и женой»… Недосуг было поинтересоваться Долгополову действительными фактами биографии Высоцкого: не Пугачева играл Высоцкий в спектакле на «Таганке», а Хлопушу, официально мужем и женой Высоцкий и Влади стали 1 декабря 1970 года.
Когда в январе 1988 года Влади приехала на юбилей мужа, она «всем сердцем приветствовала проявление гласности в стране, которая дорога ей как родина отца и мужа», но была огорчена, что некоторые советские газеты печатают без разрешения главы ее книги, «исказив сокращениями и перестановкой абзацев смысл книги и ее общую интонацию, что дало повод многим читателям негодовать и недоумевать задолго до ее появления».
Негодование и недоумение появятся у советских читателей еще в большей степени, когда книга выйдет в «неискаженном» варианте. Да и «исказить» ее несложно. Книга написана так сумбурно по временным и событийным отметкам, что начинать читать ее можно с любого абзаца. Поэтому и вносят новые искажения Долгополов и ему подобные гонцы за сенсацией.
О книге много пишут газетчики и журналисты, не сведущие о фактах жизни Высоцкого и принимающие многое на веру, тем более что автор во всех своих интервью клянется в искренности и правдивости. Некоторые СМИ не поскупились на самые высокие оценки, определив книгу как уникальное литературно-художественное произведение. Другие мягко называют книгу «неровной», «неоднозначной», «не свободной от некоторой предвзятости» и не хотят соглашаться с теми местами в повествовании, где идет речь об Афганистане, диссидентах, сложностях выезда из страны и притеснении инакомыслящих, хотя в этом плане все в книге написано правдиво.
Из интервью М. Влади парижскому журналу «Франс-юрсс магазин»: «Он страдал, мучился, боролся с самим собой. В этом отношении французские критики правильно оценили мою книгу. Они пишут, что после ее прочтения остается хорошее впечатление о Высоцком. Для меня это очень важно. Я хочу, чтобы его любили. Но любить можно реального человека. Высоцкий был очень простой и добрый человек, а зачем делать из него статую. Из него сейчас пытаются сделать миф, представляя его добропорядочным патриотом, благопристойным молодым человеком, укладывающимся в существующие рамки. Таким он тоже не был.