В фотоателье Ф.И. Подзорова заказывали свои автопортреты известные в городе люди: профессор Восточного института Н.В. Кюнер, первый журналист Владивостока Н.П. Матвеев, владивостокский предприниматель В.А. Жариков, крупный лесопромышленник Дальнего Востока А.Г. Свидерский, семьи известных предпринимателей М.И. Янковского и М.Г. Шевелева, редакторов и издателей Н.В. Сологуба и В.А. Панова, многие военные деятели, как, например, герой обороны Порт-Артура командир 2-й Владивостокской крепостной артиллерийской бригады И.А. Тохателов.
Популярность ателье Ф.И. Подзорова среди состоятельных владивостокцев очень ярко и образно характеризует цитата из повести израильского историка и писателя Феликса Канделя «Дикое поле»: «…Борух никуда не поехал, а мог бы. Да и как было уезжать – красавцу, баловню, удачливому до невозможного? Вот он выходит из лучшей гостиницы Владивостока: свежевыбритый, надушенный, только что от парикмахера; вот он шагает по Светланской улице и раскланивается со знакомыми: залетная пташка с манящих южных морей; вот он заглядывает на минутку к фотографу Ф.И. Подзорову, чтобы остаться для моего обозрения: строгое пальто с малыми отворотами, костюм-тройка, стоячий воротничок крахмальной сорочки, глаза – светлого, должно быть, малахита, брови вразлет, усы закручены, а на ногах лаковые полуботинки, на голове шляпа, в руке щегольская тросточка: куда ты уедешь от удачи?..»
Ателье Подзорова продолжило свою работу и в советское время, когда его владелец прославился как специалист по изготовлению групповых фотографий. С его визиткой были изготовлены групповые портреты сотрудников «Дальрыбы» (вместе с известным путешественником В.К. Арсеньевым), курсантов первого набора Техникума водных путей сообщения, преподавателей Государственного Дальневосточного университета (ГДУ), делегатов различных съездов, учащихся различных курсов и школ, а также многих других. Судя по тому, что последние снимки, изготовленные в этом фотоателье, датируются 1926 годом, фотоателье Ф.И. Подзорова работало во Владивостоке чуть меньше 20 лет.
При изучении коллекции фотографий Ф.И. Подзорова удалось также установить его преемника. На паспарту фотографии, где изображен коллектив бюро ВЛКСМ ГДУ, есть чернильный оттиск штампа с надписью: «Фот. М.А. Тамм быв. Подзорова». Фотография датирована 1927 годом.
…Фотография группы офицеров во главе с генералом и нарядных женщин, расположившихся в фотоателье Ф.И. Подзорова на фотосъемку по какому-то явно торжественному случаю, не могла не привлечь внимание. Благородные, открытые, умные лица людей, полных собственного достоинства и в то же время лишенных даже признаков высокомерия, невольно располагали к себе.
Изучая сборники приказов по Владивостокской крепости, выяснилось, что строительством фортификационных сооружений с 1911 по 1915 г. руководил военный инженер генерал-майор Шошин. В путеводителе по Военно-историческому музею артиллерии, инженерных войск и войск связи, расположенному в Петербурге, было сказано, что бывший генерал-майор стал в 1918 г. одним из организаторов инженерных войск Красной армии и что в фондах музея имеется коллекция его документов. В справке о деятельности Алексея Петровича Шошина прилагалась его фотография. Сам собой напрашивался вывод о том, что на большой фотографии запечатлена группа офицеров Временного управления строительства Владивостокской крепости и Владивостокского крепостного инженерного управления, поскольку А.П. Шошин возглавлял эти обе очень тесно связанные между собой организации.
Один из этих военных инженеров, сидящий в первом ряду, был опознан как полковник Эрнест Оскарович Маак – ветеран Владивостокской крепости, служивший здесь как до Шошина, так и после него, в том числе даже в советский период. Вернувшись на военную службу в 1932 г., он стал (в возрасте 72 лет!) начальником проектного отдела Управления начальника инженеров Морских сил Дальнего Востока. Сидящая рядом с ним дама – его супруга Анна Ивановна.
Удивлению автора не было предела, когда он обнаружил в архивах Приморского края фотографию преподавателей Восточного института с офицерами. Во-первых, многие офицеры были теми же самыми, что и на фотографии 1914 г. Кроме того, рядом с директором института профессором А.В. Рудаковым сидел начальник штаба Владивостокской крепости генерал-майор Генерального штаба барон Алексей Павлович Будберг – персона в русской военной истории весьма известная.
Генерал-лейтенант Алексей Павлович Будберг, возглавлявший штаб Владивостокской крепости более десяти лет, был одним из наиболее известных военных деятелей, служивших на Дальнем Востоке России. Генерал-квартирмейстер и начальник штаба армии, командир пехотной дивизии и армейского корпуса в годы Первой мировой войны, управляющий Военным министерством в правительстве адмирала А.В. Колчака, автор широко известных мемуаров «Дневник белогвардейца» А.П. Будберг был крупной исторической фигурой и оставил заметный след в русской военной истории. В Приамурской области он успел послужить в Никольске-Уссурийском, Хабаровске и Владивостоке. В августе 1918 г. Будберг писал в своем дневнике:
«Тяжело смотреть на родной мне Владивосток, совершенно потерявший свой русский щеголеватый вид. Чехословаки вычистили все вещевые магазины крепости… теперь они щеголяют в нашем обмундировании и сапогах; при встрече узнаю наше штиглицевское сукно и великолепные сапоги работы вятских кустарей – все это приводилось и заказывалось, когда я был членом крепостного распорядительного комитета».
После тяжелого приступа болезни печени Будберга успели вывезти из Омска в Харбин, откуда он после выздоровления перебрался в Сан-Франциско (США).
На критику в свой адрес по поводу книги «Дневник белогвардейца» Будберг отвечал: «На звание присяжного оптимиста я не согласен; я не пессимист, я только привык разглядывать жизнь, анализировать события и делать выводы; началось это еще в училище; развилось на почве увлечения высшей математикой, укрепилось жизнью и двадцатью годами ведения дневника, ежедневного подсчета виденного, слышанного и выведенного, я не могу скользить по жизни – слишком уж въелась привычка все положить под аналитический микроскоп… До Омска я надеялся на осуществление заветной мечты увидеть опять Россию сильной и здоровой, в новых и разумных формах управления честными и идейными людьми, подвижнически трудящимися на благо своей страны и своего народа… Омск эту надежду доконал, вытравил последние ее остатки каленым железом всего пережитого и испытанного, едкой кислотой проклятых, но неопровержимых выводов беспощадной действительности».
Есть еще одна интересная групповая фотография из архивов вуза, найденная автором. На ней – профессора, студенты, по-видимому, выпускного курса и офицеры-вольнослушатели, расположившиеся для съемки у одной из арок здания Восточного института. Благодаря этой фотографии и другим нашим находкам удалось разыскать, казалось бы, безвозвратно утерянные для истории фотографии людей, ходивших по улицам Владивостока всего каких-то сто с небольшим лет тому назад, но переживших или нет катаклизмы революции, Гражданской войны, перегибы советской власти.
А ведь в свое время эти люди были весьма заметны, и не только в «городе нашенском». На двух последних фотографиях позирующие в первых рядах люди сидят на пышных коврах, расстеленных прямо на земле. Я нашел то место внутреннего дворика, где была произведена съемка группы профессоров, студентов и вольнослушателей Восточного института.
А вот арка со стороны Пушкинской улицы давным-давно заложена кирпичами, и уровень так называемого «культурного слоя» дороги возвышается над входом в нее более чем на два метра. И очень бы не хотелось, чтобы под этим «культурным слоем» оказалась погребенной история нашего замечательного города.
Одна семья в двух войнах
Накануне открытия выставки «Две войны», вырвав из своего плотного распорядка дня минутку, я подъехал к нашему Дому музеев для окончательного решения вопросов по размещению экспонатов. Меня встретил директор Валерий Иванович и с загадочным видом представил круглолицую женщину, около которой вертелась девочка лет двенадцати, с рукой, закованной в гипс. «Это Татьяна Александровна, – торжественно объявил Валерий Иванович. – А это сюрприз для вас». И он театральным жестом указал на витрину, где были хаотично разложены фотографии, документы и медали. Я вопросительно посмотрел на Татьяну Александровну…
Немного смущаясь, она поведала о том, что часто ездит в командировки и однажды в поезде прочитала то ли в журнале «Владивосток – Москва – Владивосток», то ли в журнале «Восточный базар» мой рассказ, из которого узнала, «как вы мотались по китайским лавкам в поисках раритетов». А недавно она услышала по радио анонс об открытии нашей выставки и принесла семейные реликвии…
B коробочке из красного бархата покоились потемневшие от времени солдатский нагрудный крест «За Порт-Артур», учрежденный Николаем II в 1914 г. к десятилетию начала Русско-японской войны, Георгиевский крест III степени и серебряная французская медаль «Защитникам Порт-Артура», изготовленная на средства, собранные во Франции по призыву газеты Lecho de Paris. Эту медаль выдавали участникам обороны Порт-Артура «без права ношения».
…На старой фотографии, датированной 1909 годом, запечатлена супружеская пара: бравый усатый мужчина, кавалер трёх Георгиевских крестов и двух медалей, и миловидная женщина в длинной юбке, кофте с оборками и дамской сумочкой в руках. Фамилия их была очень известной и легко запоминаемой: Набоковы – Андрей Дмитриевич и Матрёна Ивановна. Кто знает, может быть, они и состояли в каком-нибудь родстве со знаменитым русским писателем Владимиром Владимировичем Набоковым, тоже выходцем из Сибири. Кстати, я забыл упомянуть, что все документы этой семьи были из Иркутска, а сам Андрей Дмитриевич был одет в униформу служащих, или, как тогда говорили, «агентов» железной дороги. В выписке из метрической книги Иркутской Вознесенской церкви значилось, что 12 января 1911 г. родилась, а 20 января того же года крещена «раба божия» Нина, бабушка моей собеседницы Татьяны Александровны. Выписка «разукрашена» многочисленными штампами и печатями дореволюционного и советского времени.