Вопреки предписанию во Владивостоке осталась семья, главой которой был православный японец Тешино (русское имя – Тимофей), он в течение 11 лет был женат на русской казачке из Приамурья, все время проживал во Владивостоке, занимаясь здесь торговлей вразнос. В семье было двое детей.
По законам военного времени Тешино, не покинувший крепость, был причислен к разряду пленных и отправлен этапом в назначенный для поселения поселок Чердынь. Его русская жена с детьми последовала за ним. Около четырех месяцев длилось вынужденное путешествие пленных из Владивостока и других российских городов Дальнего Востока от Владивостока до Цицикара на подводах, далее до Томска и Тюмени речным пароходом, от Тюмени до Чердыни – железной дорогой.
Тешино, как заботливый семьянин, был очень озабочен будущей жизнью в Чердыни, где летом часты продолжительные дожди, а зимой – суровые зимы. На вопрос корреспондента «Биржевых ведомостей» Г. Кагаевского: «Почему он не просил оставить его с семьей во Владивостоке?» – ответил, что остаться было разрешено только жене. Семья не сочла возможным расстаться и отправилась по этапу в числе пленных.
Не удалось установить личность жены японца Тешино, которая предпочла тяготы плена и неизвестность будущего ради сохранения семьи. По-видимому, это была не единственная владивостокская семья, пострадавшая от войны. Всем жителям Владивостока пришлось испытать сложности и трудности военного времени, многие из них принимали непосредственное участие в подготовке обороны крепости. Мужчины служили в добровольных конных и пеших дружинах, входили в состав отрядов при пожарных дружинах, звеньев охранителей домов, работали санитарами, рассыльными и на строительстве укреплений; жительницы Владивостока работали на разных должностях в госпиталях, вели активную благотворительную деятельность в пользу раненых воинов, семей погибших нижних чинов.
Общее настроение в городе было оптимистически-боевое, население готовилось в случае необходимости защитить свой город. Особый патриотический подъем охватил городское население после обстрела Владивостока японской эскадрой в феврале 1904 г., тогда было обнародовано обращение государя императора к владивостокцам с выражением уверенности, что они мужественно и стойко защитят свой город. Тогда же было опубликовано в местных газетах воззвание коменданта крепости к населению:
«Жители г. Владивостока!
Со времени поспешного бегства из нашего города японцев и объявления войны прошел уже почти месяц тяжелых волнений, переживаемых не только нами, но и всей Россией. Этот месяц принес для вас и ваших семей сильное расстройство обычного течения городской жизни и ваших дел. Все те, кто не считал себя достаточно обеспокоенными от возможных военных случайностей, поторопились выехать из города, а подчиняясь требованиям законов военного времени, удалились также почти все семьи военнослужащих.
Но большинство вас, горожан, а частью и ваших семей осталось, продолжая заниматься своими делами, с полным доверием относясь к силе и мощи крепости, к стойкости ее гарнизона. С объявлением мобилизации вам пришлось лишиться многих ваших сограждан, призванных в ряды армии, отдать своих лошадей по военно-конной повинности, подчиниться разным распоряжениям, отдаваемым в силу обстоятельств военного времени, от которых неизбежно следовали для вас материальные потери и убытки.
Вы не только безропотно и с полной готовностью исполняли все предъявленные вам законом требования, но в лице ваших жен, сестер и дочерей выделили свыше 150 добровольцев, усердно изучающих трудные, но высокоценные обязанности сестер милосердия. Многие из вас добровольно вступили в ряды пеших и конных дружин, формируемых городом. Многие стараются оказать нам посильное содействие материалами, мастерскими, наконец, личным трудом.
Когда же вражеская эскадра дерзнула открытой бомбардировкой попытаться разрушить верхи крепости и важные для порта сооружения, часть снарядов угрожала повреждением и городской окраине. Невзирая на такое боевое испытание, вы, русские граждане, проявили душевную твердость, полное спокойствие и трезвый взгляд, которые всегда были присущи нашим предкам в годины самых тяжелых испытаний.
Ныне, объявляя вам высокомилостивое царское слово, я, со своей стороны, приношу вам искреннюю признательность за полный порядок, спокойствие и готовность быть полезным общему русскому делу, а также честное исполнение налагаемых на вас военным временем тяжелых обязательств.
Твердо верю, что гарнизон крепости совместно с вами оправдает высокое доверие государя императора: сколько бы дерзкий враг ни покушался на наш город и крепость, он встретит в нас верных и стойких слуг нашего царя-батюшки.
На глазах всей России и даже мира мы всегда будем готовы честно отразить все попытки коварного врага и грудью отстоим доверенную нашей защите исконную русскую твердыню на берегах Великого океана».
В своем воззвании комендант благодарил всех жителей города за «душевную твердость и спокойствие», проявленные во время обстрела крепости 22 февраля (6 марта по нов. стилю). Слова благодарности и признательности в первую очередь были адресованы лицам, которые за свое героическое поведение впоследствии были отмечены наградами. Среди них – рядовой 30-го Восточносибирского стрелкового полка Евграф Шилов и ефрейтор этого же полка Сергей Детиненко. Они стали первыми владивостокскими кавалерами солдатского Георгиевского креста (приказ наместника его императорского величества на Дальнем Востоке № 24 от 3 марта (16.03 по нов. стилю) 1904 г.).
Не была отмечена наградой жена командира 30-го Восточносибирского стрелкового полка Мария Константиновна Жукова, но она совершила такой отважный поступок, что его оценили даже во Франции. Это случилось во время обстрела Владивостока японской эскадрой. Один из снарядов попал в дом командира полка полковника П.А. Жукова. Пробив две стены дома, снаряд разорвался вблизи денежного ящика. Стрелок Евграф Шилов, стоя часовым у дома командира, был контужен взрывной волной, осыпан осколками кирпича, стекол и земли, но не дрогнул и поста своего не оставил, как и требовалось по уставу. Он позвал разводящего. Находившаяся рядом жена командира полка и посыльный ефрейтор Сергей Детиненко, несмотря на опасность, бросились в кабинет и вынесли полковое знамя. Этот эпизод был впоследствии воспроизведен на французской открытке с надписью: «Жукова спасает полковое знамя».
Командир 30-го Восточносибирского стрелкового полка полковник Жуков в мае 1904 г. за отличие по службе высочайшим приказом был произведен в генерал-майоры и назначен на должность коменданта Николаевска-на-Амуре и укреплений города.
Владивосток с большим сожалением прощался с Павлом Александровичем и Марией Константиновной Жуковыми. Был издан специальный приказ (№ 334), в котором комендант Владивостокской крепости Воронец отмечал «выдающиеся административные и личные качества Павла Александровича Жукова», охарактеризовал его личный вклад в дело обороны Владивостока:
«…Назначенному сюда в 1900 г. полковнику Жукову пришлось вступить в командование вновь сформированным и еще не устроенным 2-м Владивостокским крепостным пехотным полком, через 3 года переименованным в 30-й Восточносибирский стрелковый, полк.
Всем в гарнизоне крепости известно блестящее состояние прежнего 2-го Владивостокского крепостного пехотного, нынешнее столь же блестящее состояние 30-го Восточносибирского стрелкового полка.
В 1902 г. 2-й Владивостокский крепостной пехотный полк справлял торжество по прибивке высочайше пожалованного знамени. Устроенное под тщательным руководством полковника Жукова великое полковое празднество до сих пор в памяти среди гарнизона и горожан – по своей торжественности и пышности.
В текущем году 30-й Восточносибирский стрелковый полк с принятием первого боевого крещения выделил из среды своих нижних чинов двух молодцов – георгиевских кавалеров.
Благодаря именно тем традициям, которые возникли в полку умелыми стараниями Павла Александровича и настойчиво им все время проводились, 30-й Восточносибирский стрелковый полк поставлен ныне на ту стезю, по которой, дай Бог, полку идти и далее…
Перед назначением на настоящую должность генерал-майор Жуков состоял на должности начальника обороны полуострова Муравьева-Амурского, исполняя эти обязанности в день бомбардировки крепости японским флотом – 22 февраля сего года…»
Не всем женщинам Владивостока довелось совершить героические поступки, подобно М.К. Жуковой, но все принимали посильное участие в делах обороны Владивостока, оказывали помощь раненым воинам и семьям погибших.
Одним из проявлений благотворительно-милосердной деятельности населения стало предоставление квартир для лечения раненых. Начало этому явлению положила семья Обольянинова – пристава 2-го городского участка, который в августе 1904 г. подал рапорт коменданту крепости с просьбой разрешить разместить в его квартире двух раненых офицеров. Он брал на себя обязательство: выделить для этой цели отдельное комфортабельно обставленное помещение и оплатить все затраты до полного выздоровления; уход за ранеными в качестве сестры милосердия принимала на себя его жена. Прошение Обольянинова было удовлетворено, как и подобные от других лиц.
Сразу же после начала войны во Владивостоке начали работать курсы по обучению добровольных сестер милосердия (волонтерок). Инициатором курсов выступил ст. врач городской больницы Павел Станиславович Тенчинский, он же выполнил всю подготовительную работу и 1 февраля 1904 г. в газете «Дальний Восток» объявил:
«Довожу до сведения лиц, записавшихся у меня на устраиваемые по моей инициативе курсы для обучения уходу за больными и ранеными воинами, что эти курсы приняли под покровительство Владивостокского местного управления Российского Красного Креста, попечителем курсов избран контр-адмирал Н.А. Гаупт, я избран заведующим этими курсами, которые откроются 1 февраля в 3½ часа в здании музея.
Курсы будут состоять из 2 отделов: теоретического и практического.