Вывод предварительного следствия: необходимости в сдаче крепости противнику не было. Слушание судебного разбирательства по делу о сдаче Порт-Артура закончилось 7 февраля 1908 г. Вердикт был довольно странным. Суд приговорил генерала Стесселя… виновного в том, что, самолично вступив в командование, сдал крепость японцам, не употребив всех средств к дальнейшей обороне, и в бездействии, «к смертной казни через расстреляние». Генералу Фоку был объявлен выговор, а генералы Смирнов и Рейс от ответственности были освобождены «по недоказанности».
Но сам суд, только что утвердивший смертный приговор Стесселю, в зале суда объявил, что будет ходатайствовать перед императором о замене смертной казни Стесселю на 10 лет содержания в крепости. И добрый царь Николай II это ходатайство утвердил. А в следующем, 1909 г. он вообще помиловал Стесселя, который сразу же выехал за границу и больше в России не появлялся до самой своей смерти в 1915 г.
За позор капитуляции Порт-Артура, да и за Цусимскую трагедию в Русско-японской войне 1904–1905 гг. так тогда никто и не ответил в России.
Как сообщала в 1910 г. пресса: «…Министерство согласно было выдать французские медали кружку защитников Порт-Артура при том условии, что на средства кружка будут удалены с медалей надпись: «Генералу Стесселю», и ушки, чтобы их нельзя было носить как ордена».
В этом случае награды теряли свое значение и превращались в обычные памятные жетоны. Естественно, ветераны обороны Порт-Артура на это не пошли. Но и возвращать медали обратно во Францию было неразумно. Ушки с них были все-таки отломлены и, как сообщал журнал «Старая монета», их выдавали участникам обороны «без права ношения».
После окончания Русско-японской войны был выработан статут о специальном Знаке отличия для награждения участников обороны крепости. Не прошло и десяти лет, т. е. к юбилейной дате – десятой годовщине обороны крепости – 19 января 1914 г., за шесть месяцев до начала Первой мировой войны специальный крест «За Порт-Артур» украсил грудь уцелевших защитников крепости.
Имелось две разновидности этого знака: серебряный – для награждения офицерского состава и светло-бронзовый для нижних чинов. Крест (42×42 мм) выполнен в виде знака отличия Военного ордена (солдатский Георгиевский крест), но со скрещенными в центре мечами, в розетке, стилизованной под шестибастионный многоугольник крепости, на белой эмали изображен черный силуэт эскадренного броненосца с хорошо различимыми бортовыми орудиями. На двух горизонтальных концах креста помещены крупные выпуклые надписи: на левом «ПОРТЪ», на правом – «АРТУРЪ», на обороте знака имеется штифт для крепления его на одежду.
Этим знаком завершается серия российских наград, относящихся к периоду Русско-японской войны 1904–1905 гг.
Японская наградная система сложилась в конце XIX века и к началу войны с Россией представляла собой отлаженную систему поощрений.
В годы войны военнослужащие японской армии и флота могли награждаться следующими орденами: Восходящего солнца, Священного сокровища, Золотого коршуна.
О последнем ордене несколько подробнее. Орден Золотого коршуна был учрежден императорским рескриптом от 12 февраля 1890 г. Рескрипт гласил: «Императорская династия, основанная Дзимму Тэнно, продолжается и в наше время, пройдя через многие поколения. Сейчас идет 2550 год эры, которая началась восшествием Дзимму на престол империи. В память о событиях периода военной кампании императора Дзимму по покорению Японии мы решили учредить орден Золотого коршуна, имея в виду награждать им за исключительные военные заслуги, с тем, чтобы славная память об императоре была еще более почитаема во веки веков, и с тем, чтобы поощрять верность и доблесть».
Орденом Золотого коршуна первой степени за Русско-японскую войну было награждено 17 военнослужащих.
Первые ордена Золотого коршуна получили командующие армиями генералы Ямагата и Ояма за действия во время Японо-китайской войны 1894–1895 гг. (Оба ордена второй степени.) Они же, уже в званиях маршалов, были в числе первых награжденных орденами Золотого коршуна первой степени – за войну 1904–1905 гг. Вместе с ними в группу первых кавалеров ордена первой степени вошли известные японские военачальники: генерал Ноги и адмирал Того.
Победа Японии в войне была отмечена и наградной медалью для участников боевых действий. Она была учреждена императорским эдиктом № 51 от 31 марта 1906 г. Медаль имеет диаметр 30 мм, изготовлена из светлой позолоченой бронзы. На аверсе – скрещенные флаги Армии и ВМС Японии, над ними императорский герб-хризантема, под флагами в нижней части медали гербовый знак – павлония. На оборотной стороне изображен традиционный стилизованный японский щит, на котором иероглифами вертикально сделана надпись «Военная кампания 37–38 годов Мэйдзи (1904–1905)» («Мэйдзи 37–38 нэн сэнъэки»).
Японский щит обрамлен ветвями: слева – пальмовой, справа – лавровой.
Подвеска обычного шарнирного типа с прикрепленной планкой, на которой имеется надпись «Военная медаль». Лента имеет ширину 37 мм, из муарового шелка. Ее расцветка включает: зеленую полосу с 3 мм белыми краями, с добавлением 9 мм голубой полосы по центру, символизирующей военные победы на море.
Вскоре после окончания войны 1904–1905 гг. Общество японского Красного Креста выпустило памятную медаль (без санкции императора). Медаль имеет 30 мм в диаметре, изготовлена из бронзы. На лицевой стороне официальная эмблема: композиция, состоящая из изображения павлонии, бамбука, а также мифологической птицы Хоо в сочетании с Женевским красным крестом, а на обороте – иероглифы, означающие: «Война 37–38 годов Мэйдзи (1904–1905), помощь, памятная медаль, Общество японского Красного Креста». Лента шириной 37 мм изготовлена из муарового шелка красного цвета. По обеим ее сторонам расположены парные продольные полосы фиолетового цвета по 2 мм шириной каждая, отстоящие друг от друга на 2 мм и от края ленты – на 3 мм.
В своей книге «Беседы о фалеристике» («Из истории наградных систем») Игорь Всеволодович Всеволодов рассказывает еще об одной японской награде войны 1904–1905 гг. Он пишет:
«…В Японии была отчеканена еще одна медаль, имеющая прямое отношение к событиям войны. Она чрезвычайно редка. Одна из них была обнаружена в 1945 году при занятии нашими войсками Порт-Артура. Она хранилась там, в музее побед Японии в Русско-японской войне. Еще одна медаль находится в частной коллекции.
На лицевой стороне этой серебряной медали два скрещенных японских знамени с кистями и надпись, свидетельствующая, что это – награда. На оборотной стороне – пятиконечная звезда и две надписи японскими иероглифами и по-русски, читающиеся одинаково: «Нарасино». В том японском городе находился лагерь русских военнопленных. Медаль предназначалась для награждения «батьков» – старост бараков для военнопленных. Никаких сведений о дозволении носить ее в России не сохранилось».
Песни Русско-японской войны 1904–1905 гг
Покажите мне народ, у которого бы было больше песен. Земля наша звенит песнями. По Волге, от верховьев до моря, по всей веренице влекущихся барок заливаются бурлацкие песни. Под песни рубятся из сосновых бревен избы по всей Руси. Под песни мечутся из рук в руки кирпичи, и как грибы вырастают города. Под песни баб пеленается, женится и хоронится русский человек.
Во все времена военная песня и музыка занимали особое положение по эмоциональному воздействию как в мирное, так и в военное время. В силу своей искренности, простоты и доступности такие песни способны поднять боевой дух солдат, воскресить прошлое, убедительно рассказать о том или ином военном событии: гибели героя, памятном сражении, подвиге во славу Родины.
Фольклорная традиционность русской военной песни порой дает своеобразное преломление исторических фактов – народное сознание часто придает этическую масштабность явлениям, носящим частный характер с точки зрения официальной истории.
У военной песни, как правило, долгая жизнь. Она органично входит в народную культуру. Помимо эмоциональности ей присуща информационность. О многих военных исторических событиях потомки могут узнать из таких песен, причем сюжеты их входят в сознание людей глубоко и надолго.
Наиболее популярные произведения, рожденные в период Русско-японской войны, опираясь на давние традиции солдатской песенности, впоследствии неоднократно переделывались применительно к событиям Первой мировой, Гражданской и даже Великой Отечественной войн.
Военные конфликты, требующие защиты Родины, всегда способствовали подъему патриотических чувств, что находило отражение в песенно-музыкальном творчестве.
Русско-японская война 1904–1905 гг., трагическая по своим последствиям для российской армии и флота, привела к появлению произведений художественного, музыкального, литературного, народно-фольклорного творчества. Некоторые из этих произведений получили широкую известность не только в России, но и за рубежом.
Особое место среди них занимают солдатские и матросские песни, военные марши и вальсы, получившие поистине всенародное признание.
Русские песни, сложившиеся в глубокой древности, разнообразны по содержанию, жанрам, формам и средствам выразительности: трудовые и обрядовые песни, лирика и эпос, былины и частушки, шуточные и плясовые, исторические песни, религиозно-государственные гимны.
Исторические русские песни создавались под влиянием множества факторов, но в них всегда отражался особый склад русской души, расположенный к тихому, созерцательно-вдумчивому восприятию природы и жизни. «Кочевники вторгались и уходили, племена смешивались или оставались обособленными соседями, Русь пытались монголизировать, онеметчивать, а песня оставалась все той же, как и тысячу лет назад – тихой, раздольной, за душу берущей».
Военная песня занимала особое место в русском народном творчестве, отличаясь от традиционных протяжных русских мелодий мажорно-строевым ритмом. «Отличительной чертой солдатских песен является их строго определенный ритм. Объясняется это, конечно, тем, что солдаты поют свои песни большей частью маршируя… и хотя они их не поют строго «в ногу», тем не менее постоянная маршировка, ровный строй, дисциплина не могли не отразиться и на солдатских песнях, которые этим однообразно ровным делением резко отличаются от наших чисто народных песен, с ритмом широким и свободным».