«Форель» находилась в эксплуатации всего пять лет. Следуя из бухты Новик во Владивосток на буксире подводной лодки «Бычок», она неожиданно затонула 17 мая 1910 г. в бухте Золотой Рог. Глубина была всего около 15 саженей, и лодку подняли на следующий день. К сожалению, были причинены большие повреждения корпусу и механизмам, и лодку отвели в судоремонтный завод, где она простояла целый год. 30 мая 1911 г. она была исключена из списков судов флота.
Подводную лодку «Осетр» купили у американской фирмы Protector в год ее строительства в 1904 г. Она также по железной дороге попала во Владивосток. Прослужив обычный срок, она в августе 1913 г. была списана.
«Кефаль» построили в 1904 г. в Либаве. 5 августа следующего года ее спустили на воду во Владивостоке, но только через два месяца она произвела первое погружение. В марте 1916 г. «Кефаль» была сдана в порт как «не представляющая почти никакой боевой ценности». Личный состав был переведен на Балтийский флот.
Подводную лодку «Кета» построили на добровольные пожертвования. Она была заложена в 1905 г. в Петербурге на судостроительном заводе Лесснера. 16 июня 1908 г. ее исключили из списков флота как «совершенно непригодную к дальнейшей боевой службе».
«Бычок», «Палтус» и «Плотва» были построены в Либаве и вступили в строй в 1905 г., а через восемь лет их списали как «пришедшие в ветхость и непригодные к дальнейшей службе».
Несмотря на короткий срок службы первого подводного флота на Тихом океане, эти лодки сыграли огромную роль в защите тихоокеанских рубежей России. Во время Русско-японской войны именно благодаря подводным лодкам японцы побоялись захватить Владивосток.
Русско-японская война стала первым в мире крупным боевым столкновением военно-морских сил с участием подводных лодок. Подводные силы Российского флота находились тогда в зачаточном состоянии. (Япония, вообще не имевшая подводных лодок, заказала пять единиц фирме Холланда, но они вступили в строй уже после заключения мира.)
Все лодки, прибывшие на Дальний Восток, организованно входили в отдельный отряд миноносцев, сформированный приказом от 1 января 1905 г., который, в свою очередь, подчинялся начальнику Владивостокского отряда крейсеров контр-адмиралу К.П. Иессену. Непосредственное руководство действиями отдельного отряда возложили на командира «Касатки» лейтенанта А.В. Плотто. Для обеспечения боевой деятельности подводных лодок выделялись транспорты «Эрика», «Шилка», «Ксения».
29 января 1905 г. на крейсере «Громобой» состоялось первое в мире совещание по вопросу боевого использования подводных лодок. Председательствовал начальник отряда крейсеров контр-адмирал Карл Петрович Иессен. Лейтенант А.В. Плотто доложил, что полностью готова к походам лодка «Сом», почти готов «Дельфин», остальные войдут в строй к марту.
Командующий флотом вице-адмирал Н.И. Скрыдлов не скрывал, что является противником использования подводных лодок. Тех же взглядов придерживался сменивший его вице-адмирал А.А. Бирилев. Скрыдлов, посетив одну из лодок, на сообщение, что работы еще не закончены, отчеканил: «Предлагаю вам завтра же выйти в море, а больше никаких объяснений от вас принимать не желаю». 9 февраля 1905 г. японский отряд в составе крейсера и большого числа миноносцев показался в районе Владивостока. Комендант крепости приказал всем лодкам немедленно выйти в море и атаковать неприятеля. В этом еще раз сказалось непонимание возможностей подводных лодок того времени, которые к тому же были без торпед. Все приходилось делать впервые, даже придумывать команды для управления лодкой. В основном их разработали командир «Ската» лейтенант М.М. Тьедер и командир «Щуки» лейтенант И.И. Ризнич. Многие из них сохранились до настоящего времени. Подводники сами создавали себе запасы горючего на островах до залива Посьета, принимая на борт дополнительные канистры с бензином. Жили они на транспорте «Шилка» в тяжелых условиях. В отчете о действиях лодок об этом говорилось так: «Команды лодок были помещены отвратительно скверно… Люди, уставшие на лодке, не имели угла, где бы отдохнуть, постоянно перемещались с одного корабля на другой, часто не получая горячей пищи». Зато на подводников щедро изливался адмиральский гнев, чаще всего без повода. Адмирал Бирилев, посетив лодку «Скат», только что вернувшуюся с моря, дотронулся до смазанного маслом двигателя рукой, обтянутой белоснежной перчаткой, и испачкал ее. Через два часа появился приказ следующего содержания: «Сего числа, посетив отряд миноносцев, нашел его в отвратительном состоянии.
Всюду грязь и мерзость. Считая во всем ответственным механика в злом попустительстве и преступном небрежении, предлагаю ему в трехдневный срок оставить крепость, так как в крепости на осадном положении преступникам не место». Представление адмирала о подводном плавании прекрасно характеризует следующий случай: на требование начальника отряда подводных лодок о выделении 24 французских свечей зажигания к двигателю недрогнувшая адмиральская рука начертала: «Достаточно двух фунтов казенных стеариновых».
Но даже в таких труднейших условиях отряд подводных лодок выполнял свои задачи. 14 февраля «Дельфин» вышел в море на испытания вместе с «Сомом». 21 февраля выполнен боевой выход на поиски неприятеля. 13–16 марта «Дельфин» выходил к острову Аскольд. 9 апреля «Касатка» совершила семидневный поход к берегам Кореи. В конце апреля русское командование получило агентурные сведения о готовящемся походе японских крейсеров к бухте Преображения. 29 апреля туда срочно направились лодки «Дельфин», «Касатка» и «Сом». Две первые шли вместе, а третья немного отстала и двигалась самостоятельно. В 70 милях от Владивостока, у мыса Поворотного, сигнальщик с «Сома» заметил сначала один, а затем и второй японский миноносец. Князь Трубецкой приказал погружаться, на что требовалось около пяти минут. Миноносцы обнаружили лодку и, открыв огонь, пошли на сближение. Лодка ушла на глубину 12 метров. Трубецкой начал маневрировать для выхода в атаку, видя в перископ, что миноносцы начинают отходить к югу. Подвсплыв в позиционное положение и приготовив торпеды, «Сом» продолжал атаку. Внезапно на море опустился туман, а когда он рассеялся, миноносцы были уже далеко, уходя из опасного района. Так была сорвана одна из японских операций. Это боевое столкновение хотя и не принесло победы, однако сыграло свою роль: японцы убедились, что русские подводные лодки выходят далеко в море.
Событие, произошедшее южнее острова Русского, заслуживает особого внимания и оценки. В этот день подводная лодка русского флота первый раз имела столкновение с реальным противником. Впервые русский офицер-подводник – командир «Сома» лейтенант князь В.В. Трубецкой видел в перископ не учебный щит-цель, а корабли врага. Впервые в истории России встретились новые противники – надводные корабли и подводная лодка, начав в тот далекий день противостояние, не оконченное и по настоящее время.
Плотто Александр Владимирович, командир подводной лодки «Касатка», доставленной во Владивосток по железной дороге в ноябре 1904 г., позднее – командир отдельного отряда миноносцев, сформированного 1 января 1905 г., в состав которого вошли 13 подводных лодок различного типа.
После окончания Морского училища (1888) Александр Владимирович служил на парусных кораблях Балтийского и Черноморского флотов, участвовал в дальних походах. По окончании минно-торпедных курсов служил на миноносцах и крейсерах. После знакомства с капитаном 2-го ранга М.Н. Беклемишевым, известным конструктором и практиком подводного кораблестроения, «заболел» подводными лодками, а уже в июне 1904 г. лейтенант Плотто назначается командиром подводной лодки «Касатка».
После Русско-японской войны А.В. Плотто был переведен на Балтику, служил на Черном море, с 1913 г. – в торговом флоте. Контр-адмирал (1919). После Гражданской войны эмигрировал за границу. Жил в Турции.
Награжден орденами Св. Станислава III степени, Св. Анны III степени, Св. Владимира IV степени с мечами и бантом, Св. Станислава II степени, Св. Анны II степени, Св. Владимира III степени, медалями, в том числе «В память Русско-японской войны».
Уже упоминавшийся лейб-хирург Е.В. Павлов, написавший книгу «На Дальнем Востоке в 1905 г.», писал:
«Во время поездки в 1-й крепостной госпиталь мне пришлось увидеть во Владивостокской бухте две подводные лодки, возвращавшиеся во Владивосток из экскурсии. Вечером того же дня, во время доклада командира подводной флотилии коменданту крепости о результатах последнего плавания, я узнал, что в экскурсии были три подводные лодки для наблюдения за японскими судами, крейсировавшими вблизи Владивостока. Лодки уходили в море без сопровождения матки за 300 миль и отсутствовали в течение 6 дней. Им приходилось опускаться на несколько часов в воду ввиду плававших японских миноносцев.
Жизнь во Владивостоке, несмотря на ожидавшееся обложение города неприятелем, шла обычным порядком. В местном театре давались ежедневно спектакли; другие увеселения шли своим чередом. Частных жителей в городе осталось очень мало, многие дома пустовали и даже были заколочены.
В бухте Золотой Рог на воде стояли два крейсера – «Россия» и «Громобой», а «Богатырь», получивший большие пробоины, должен был еще чиниться довольно долгое время. В городе продолжалась постройка грандиозного двойного дока, но работы для него оставалось много. И здесь, как во всем прочем, сказывалась наша неподготовленность. В разговоре со мной комендант высказывал мнение, что дисциплина в войсках не стояла на должной высоте и поддержание ее требовало больших усилий. Общее настроение не было уверенным в благоприятную для нас сторону. Учебные занятия и работы на фортах и батареях, если мало-мальски позволяла погода, заполняли дни в жизни гарнизона до утомления, способствуя при сыром климате Владивостока увеличению числа заболеваний цингой и куриной слепотой.
Лейб-хирург и профессор Санкт-Петербургской военно-медицинской академии Евгений Васильевич Павлов был командирован «по высочайшему повелению» на театр военных действий Русско-японской войны в марте 1905 г., и его инспекционная поездка длилась четыре месяца.