Через пять минут у плаката начали собираться любознательные прохожие. Спустя еще пять минут из магазина выглянула хорошенькая девушка в синем халате, прочитала транспарант и, презрительно хмыкнув, вернулась в помещение.
Затем оттуда выскочил тучный заведующий и попытался вырвать древко плаката из рук незнакомца. Однако, поддержанный прохожими, незнакомец вежливо, но решительно отстранил завмага, и тот с криками «хулиган» и «милиция» побежал в сторону Космической площади.
Так началась или, точнее, вступила в решающую фазу одна из самых примечательных историй в жизни инженера Элегия Люблютикова.
Нужно сказать, что вообще-то Элегий не был человеком робкого десятка. Скорее — наоборот. Он решительно отстаивал свои технические идеи. Он однажды принципиально раскритиковал на собрании своего директора, а в другой раз спас утопающего, хоть и сам не умел плавать. Короче, Элегия можно было назвать мужественным товарищем. И одного лишь боялся смелый Люблютиков: он боялся продавщиц из промтоварного магазина № 9. Заходя в этот магазин, он как-то преображался. Он сникал, начинал лепетать, заикаться… У него появлялось такое неловкое чувство, будто он, обращаясь со своими пустяковыми делами к продавщицам, отрывает их от чего-то действительно важного и серьезного. А те. угадывая своим профессиональным чутьем, что перед ними покупатель робкий, разговаривали с ним раздраженно или же не разговаривали вообще.
Так что Люблютиков никак не мог считаться баловнем торговой сети. Скорее он был ее жертвой. Но он привычно терпел. Терпел до того самого вечера, который предшествовал этой незабываемой субботе.
В тот вечер в магазине, куда зашел Элегий, было пусто. Перед прилавком в одиночестве стояла пожилая женщина и с явным нетерпением поглядывала на продавщиц. А они. сойдясь в другом конце магазина, увлеченно слушали самую молодую смазливенькую девчонку. С помощью косметики она была загримирована под светловолосого ангела. Но косметики оказалось многовато, и ангел выглядел слегка падшим.
Падший ангел излагал товарищам по работе новый заграничный кинофильм из жизни несчастных миллионеров. Люблютиков видел этот двухсерийный шедевр и, прислушавшись, понял, что рассказчица добралась только до середины. Вздохнув, Элегий собрался терпеливо ждать, прикидывая, не закроется ли магазин еще до окончания второй серии… Однако пожилая покупательница оказалась не столь терпеливой.
— Можно вас на минуточку? — сказала она как раз в тот момент, когда одетую в макси с разрезом спереди и без спины миллионершу спасал от гангстеров такой парень, что просто, девочки, закачаешься…
— Девушка, можно вас на минуточку? — повторила женщина, в то время как жена миллионера вот в такой золотой пижаме и вот в таких платиновых туфлях на вот такой платформе целовалась с таким ковбоем, что просто умереть мало, а муж ее узнал, что жена его любит другого, и достал из вот такого сейфа вот такой пистолет и…
— Девушка, я к вам обращаюсь! — повысила голос покупательница.
— Ну что вы орете? — откликнулся наконец ангел. — Здесь не глухие!
— Я уже двадцать минут слушаю вашу историю!
— Можете не слушать, не вам рассказывают!
— Вы, между прочим, на работе! — выкрикнула пожилая женщина.
— А вы, сразу видно, на пенсии! — мгновенно нашлась девушка, и коллектив поддержал ее одобрительным хихиканьем.
— Ну что за нахалка! — возмутилась, обращаясь к Люблютикову, покупательница.
— Нахалки на палке, а я — на ногах! — убедительно парировала продавщица, и дружный коллектив восхитился ее находчивостью.
И вот тут-то Элегий Люблютиков взорвался!
Нет, нет, если бы так разговаривали с ним лично, он бы просто расстроился и отступил. Но сейчас при нем оскорбляли женщину, и Люблютиков неожиданно для самого себя взорвался!
Размахивая руками, он потребовал извинений, потребовал заведующего, потребовал жалобную книгу.
Извинений не было, заведующего не было, жалобная книга — была. И в ней Элегий обнаружил столько жалоб, что не стал ничего писать, но страшной клятвой поклялся совершить чудо.
— Я научу вас уважать покупателя! — пискнул он срывающимся голосом.
— Дома на свою жену кричите! — посоветовал падший ангел…
И в субботу в 11.00 Люблютиков начал пикетировать магазин № 9.
Прохожие останавливались у необычного плаката, на котором крупными буквами было написано: «Внимание! В этом магазине грубо обращаются с покупателями!» И пока завмаг бегал за милицией. Элегий страстно призывал окружающих бойкотировать данную торговую точку.
Наконец явился пожилой неторопливый милиционер. Увидев его, Люблютиков решительно сжал древко и выпятил мужественный подбородок, всем своим видом являя непоколебимую готовность идти до конца.
А милиционер внимательно прочитал плакат, с интересом поглядел на Элегия и, повернувшись к завмагу, спросил:
— Так… И что же этот гражданин делает?
— Как — что? С плакатом стоит!.. Видели, что там написано?
— Видел. Так ведь правильно критикует! — развел руками милиционер. — И супруга моя на ваш магазин, между прочим, жаловалась…
— Кто же так критикует? — изумился заведующий. — Он же нам план срывает!
— А вы бы повежливей! А то ведь вон до чего нормального покупателя довели! — и. указав на Элегия, милиционер отдал честь и не спеша удалился.
…Время шло, и никто, ни один человек не заходил туда, где грубо обращались с покупателями. Заведующий нервно метался по магазину, а продавщицы, сбившись в стайку, делали вид, что все происходящее не имеет к ним никакого отношения.
Потом завмаг принял решение, зарычал на подчиненных и снова выскочил на улицу.
— Послушайте! — обратился он к Элегию. — Ну вас мои работники плохо обслуживали, ну я признаю их ошибки, и теперь вас будут обслуживать хорошо! Договорились?
— Нет. не договорились! — громко ответил Люблютиков. — Я требую, чтобы ваши работники принесли извинения!
— Пожалуйста! Заходите в магазин, и они извинятся хоть сто раз.
— Нет. я требую, чтобы ваши работники извинились публично и вот здесь, при всех торжественно пообещали быть вежливыми и внимательными!
— Что мы — с ума сошли? — сказали продавщицы. И Люблютиков продолжал стоять с плакатом. Отдельные прохожие расспрашивали его, как именно ему нагрубили, и. возмущаясь, присоединялись к пикетчику.
Какая-то молодая кормящая мать робко попросила Элегия, нельзя ли на время оставить возле него детскую коляску. Он, мол, все равно здесь стоит, а ей, мол, необходимо в гастроном сбегать. Пикетчик любезно согласился, и вскоре рядом с ним разместилось полдюжины разноцветных колясок.
Окруженный ими странный человек с плакатом привлекал еще больше внимания, толпа росла…
В 13.40 завмагу позвонили из горторга и категорически посоветовали пойти навстречу покупателям.
В 13.45 заведующий предъявил своим подчиненным ультиматум: или они сейчас же удовлетворят справедливые требования этого чокнутого с плакатом, или…
Продавщицы поправили прически, подкрасили губы и в 13.50 вышли к народу.
— Мы больше не будем! — торжественно сказали работники прилавка.
Хотя, впрочем, может быть, они сказали не так. Может быть, они, наоборот, сказали: «Мы будем вежливыми и внимательными!» — еще что-нибудь в таком роде. Дело не в этом. Дело в том, что рядовой покупатель Люблютиков сумел добиться такого обещания.
И в тот же день слухи о невероятном событии облетели все торговые точки нашего города. И еще долго каждому работнику прилавка мерещилось, что сейчас как раз в его магазине находится этот ужасный Люблютиков и потому на всякий случай нужно быть вежливым и внимательным.
И в конце концов обслуживание в наших магазинах достигло такого невиданного расцвета, что к нам стали приезжать покупатели из других городов!
Однако все это было потом. А когда в ту знаменательную субботу Элегий, одержав нелегкую победу, возвращался домой, он увидел, что возле столовой № 5 стоит странная девушка с плакатом. На плакате было написано: «Внимание! В этой столовой очень плохо кормят!» Из окон выглядывали изумленные повара и официантки. А вокруг девушки начинали собираться прохожие…
И Элегий Люблютиков присоединился к ним.
К ВОПРОСУО ТЕОРИИ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ
Меня всегда поражает моя жена. Поражает каким-то удивительным незнанием жизни и абсолютным отсутствием логики.
Как-то весной я собирался в автомобильный магазин. Приобрести кое-какие запчасти. Жена говорит:
— Сегодня у нас вечером Танины с Маниными будут. Хорошо, если б ты там к ужину что-нибудь купил.
— Где — там?
— В магазине.
— Что же я могу купить в автомобильном магазине к ужину? Винтики-болтики?
— Ну, я не знаю, — отвечает жена. — Я ведь только так, на всякий случай сказала.
Я молча пожал плечами и уехал.
Конечно, нужных запчастей в магазине не было. Но у входа ко мне подошел какой-то небритый тип в длинном, до пола, пальто и, глядя в сторону, спросил:
— Рыба нужна?
— Какая рыба? — не понял я.
— Съедобная, — пояснил незнакомец. Отведя меня в сторону, он распахнул пальто. Вдоль пальто вниз хвостами висели крупные золотисто-коричневые рыбины.
— А свежие? — поинтересовался я.
— Ну! — заверил таинственный незнакомец. — Прямо со склада!
Вечером гости наперебой спрашивали, где я достал такую замечательную семгу. Я говорил, что в автомобильном магазине, и все громко смеялись.
…А однажды командировали меня в Омск, оборудование у поставщиков получить. Жена говорит:
— Вот хорошо! Если не устроишься в гостинице, сможешь остановиться у Кеши.
— Послушай, я еду в Омск, а твой брат Кеша живет в Томске. Как же я могу у него остановиться? Или, по-твоему, Омск и Томск — один город?
— Ну что ты сердишься, — сказала жена. — Я ведь просто так напомнила, на всякий случай.
Я молча пожал плечами и уехал… В Омске мне сообщили. что заказ наш готов, но выдать его без подписи директора они не могут, а директора послали на двухнедельный семинар в Новосибирск. Недолго думая, я тоже махнул в Новосибирск, но там выяснилось, что весь семинар повезли на передовое предприятие в Томск. Так я и побывал в гостях у Кеши…