А когда его пальцы принимаются ласкать самые сокровенные мои местечки, я и вовсе забываю обо всём. В моем пресыщенном казалось бы теле снова вспыхивает желание, огненными ручейками струясь по венам, пробуждая все нервные окончания. И снова я чувствую, что хочу этого мужчину до безумия, словно и не было этой ночи, когда он принёс меня к себе домой и любил так долго и сладко, что вся горечь наших недопониманий сгорела дотла в пламени нашей страсти, растворилась в сладости взаимной нежности и любви.
– У королевы ещё вполне есть время, чтобы уделить внимание своему советнику по безопасности, – весьма веско уведомляет меня этот самый советник, вынуждая развести ноги, и накрывая своим обнажённым телом.
И в тот момент, когда меня до предела наполняет его твёрдая плоть, острые клыки вонзаются в моё плечо, умножая болезненно-острое наслаждение. С гортанным вскриком я запрокидываю голову, прижимаясь спиной к его груди и вспарывая простыни под собой внезапно выросшими когтями. А он, отпуская моё плечо, нежно зализывает место укуса, посылая сотни огненных искр по моей коже, и принимается жёстко двигаться на мне и во мне, вышибая не только воздух из моей груди, но и любые связные мысли из головы. Оставляя лишь чистое незамутнённое, почти невыносимое, удовольствие.
– Мне не хочется вылезать из кровати. Ты меня испортил, – тяну охрипшим голосом, спустя некоторое время, когда мы уже лежим вдвоём, переплетясь телами и выравнивая дыхание.
– Не испортил, а раскрыл твою страстную натуру, – хмыкает Синн, гладя моё бедро. – И истинную сущность.
– Я с детства ненавидела оборотней, пока дядя не объяснил мне, что далеко не все они монстры, что и среди людей есть настоящие твари, и вообще это не от расы зависит. А теперь вот оказалось, что я и сама оборотень, – признаюсь тихо, рисуя пальцем узоры на гладкой коже мускулистой мужской груди. – Это порой не укладывается в моей голове. Наверное, случись со мной оборот не во время битвы, я бы не смогла так легко принять это.
Синн немного напрягается от моих слов. Совсем чуть-чуть, но я ведь чувствую. Зря я, наверное, это сказала.
– Ты до сих пор питаешь к оборотням неприязнь? – интересуется он ровно.
– М-м-м, нет, – сообщаю уверено. – Это, знаешь ли, сложно, когда оборотня любишь. К тому же, несмотря на всю неожиданность такого жизненного поворота для меня, я сама весьма… комфортно чувствую себя со второй ипостасью. Моя тайра ощущается как очень важная и нужная часть меня самой.
– Я рад этому, – улыбается Синн, расслабляясь и целуя меня в макушку. И добавляет спустя пару секунд: – Нам уже наверняка накрыли завтрак. Давай вставать, маленькая.
– Нам пора во дворец? Сколько сейчас времени? – интересуюсь я со вздохом, заставляя себя отстраниться от мужчины и сесть на кровати.
– Время позавтракать и поговорить ещё есть, – Синн поднимается вслед за мной. – Нужно обсудить наши действия на сегодняшнем Совете.
– Ах да, ты же мне план обещал рассказать, – тяну я многозначительно, всё-таки заставляя себя выбраться из кровати и направляясь в ванную. – И что даже не припрячешь несколько запасных планов, в которые не почитаешь нужным меня посвятить?
– Запасные у меня всегда имеются, – ухмыляется коварно мой оборотень, неотрывно и хищно наблюдая за каждым моим движением, заставляя меня тем самым представлять, чем бы мы сейчас продолжали заниматься, если бы не дела насущные. – Но я думаю, что они нам сегодня не понадобятся.
– Угу, я сделаю вид, что не заметила, как ловко ты ушёл от ответа, – замечаю со смешком, скрываясь в ванной комнате.
К тому моменту, как мы вместе спускаемся к завтраку, я вынуждена признать, что наличие моей одежды в гардеробной Синна, это действительно удобно. Я люблю свой дворец, но что-то есть заманчивое в том, чтобы проводить иногда ночи здесь, в доме моего мужчины, где нас никто не увидит, где меня никто не найдёт… тут словно исчезает часть возложенных на мои плечи забот. И пускай это ощущение временное – оно всё равно бесценно.
А за завтраком Синн наконец рассказывает, в чём состоит его грандиозный план, и какова моя в нём роль. У меня от услышанного поначалу буквально челюсть отвисает, а потом я понимаю, что такой коварной и хитрой интриганкой, как мой будущий супруг, мне, наверное, никогда в жизни не стать. Хорошо, что он с некоторых пор всегда на моей стороне. Будь Синн моим врагом, я бы точно не выжила.
Во дворец мы отправляемся сразу же после завтрака. Синн, прихватив из сейфа в своём кабинете небольшой ларец, нужный нам сегодня на совете, открывает портал сразу в мою приёмную, где уже вовсю шуршит документами исполнительный Киф. Вчера мне действительно пришлось отправлять ему личное подтверждение, что советник Верр уполномочен иногда давать ему указания от моего имени.
Стоит нам только появиться, как мой секретарь поспешно вскакивает, таращась на меня так, словно первый раз видит, а потом уже несколько ревниво смотрит на Синна, который, не стесняясь, обнимает меня за талию свободной рукой.
– Доброе утро, ваше величество, советник Верр. К собранию королевского Совета всё готово, – докладывает он. И с явным усилием отводит взгляд от ладони Синна на моей талии, чтобы посмотреть мне в глаза. – Ваш дядя просил уведомить его о вашем прибытии и передать вам, что он просит о личной встрече.
– Да, конечно. Пригласи его. Я буду в кабинете, – распоряжаюсь, направляясь к этому самому кабинету, но тут двери в приёмную открываются, являя моего дядю собственной персоной. Даже звать его не приходится.
– Талли, девочка моя, – завидев нас, барон Аддор стремительно пересекает комнату и просто обнимает меня, крепко прижав к своей груди.
Он не говорит о том, как переживал за меня, как рад видеть живой и невредимой. Этого всего не нужно. Слова не нужны. Я чувствую сердцем всю его любовь и заботу, всю тревогу обо мне этого немолодого уже мага, много лет назад взявшего на себя всю ответственность за королевскую дочь, как за свою собственную.
– Здравствуй, дядя. Я… в порядке, – улыбаюсь благодарно, отстраняясь и целуя бородатую щёку. – Пойдём ко мне в кабинет. Поговорить нужно.
Посвящать ли дядю в наш план, я даже не сомневаюсь. А у Синна в кои-то веки не находится аргументов против. Если бы барон Аддор хоть каким-то боком был причастен к заговору и желал мне смерти, то не стал бы тратить столько сил и ресурсов, чтобы я не только справилась со своей проснувшейся силой, но и получила образование, достойное наследницы трона. Да ещё держал это в секрете ото всех, особенно от короля, считавшегося до недавнего времени моим отцом.
Так что в течение оставшегося до собрания получаса мы с Синном вкратце рассказываем ему и о новостях, и том, что собираемся провернуть сегодня. Теперь на Совете будет на одного ошарашенного советника меньше. Но, думаю, дядя удивление умело изобразит.
Вскоре Киф уведомляет меня, что все готово, все в сборе и ждут только меня с советниками Верром и Аддором. В сопровождении Синна, дяди и своего секретаря я и отправляюсь в зал совещаний, где мне предстоит узнать, кто же из собравшихся там мужчин, рьяно изображающих преданность короне и Эббону, на самом деле предатель.
Когда я вхожу, советники дружно вскакивают со своих мест, кланяясь. Но их пристальное изучающее внимание ко мне и моим спутникам ощущается почти на физическом уровне.
– Приветствую вас, господа, – здороваюсь я сухо, обводя взглядом собравшихся и направляясь к своему креслу-трону во главе стола.
Синн отодвигает мне кресло, потом демонстративно садится по правую руку от меня. Дядя соответственно по левую, ну а Киф, застывает за моей спиной со стопкой документов, которые мне сегодня понадобятся, и тем самым ларцом из Синнового сейфа, окутанным таким количеством защитных заклинаний, что у меня волосы на загривке поднимаются, а сам бедняга секретарь болезненно морщится, прикасаясь к тёмному дереву магической вещицы.
– Ваше величество, мы все рады приветствовать вас и видеть в добром здравии, – первым берёт слово Ульрэн Хатрил, весьма правдоподобно изображая доброжелательность и обеспокоенность и с любопытством посматривая на ношу Кифа.
– Спасибо, советник Хатрил, – киваю, изображая в ответ вежливую улыбку.
И пока остальные советники принимаются тоже всячески уверять меня в том, как счастливы, что я жива, мой взгляд скользит по этим лицам. Сегодня, я впервые могу изучить своих вельмож не только, как человек, но и как оборотень. Вот только если определить искренность человека, зная на какие реакции тела нужно обращать внимание, ещё как-то можно, то учуять, кто из этих четверых мужчин скрывает мощнейшую ауру менталиста, я, к сожалению, не могу. Если уж Синн не смог, то куда там моей неопытной тайре, против его матёрого зверя. Поэтому мне до поры до времени только и остаётся гадать, кто же из них.
Самым очевидным подозреваемым мне почему-то кажется магистр Делберт. Универсал высшей категории, ментальной магией он может владеть тоже на достаточно высоком уровне, чтобы скрыть её. Но он стал главой Ковена магов всего два месяца назад, когда Борнагор пострадал во время ритуала, и до этого не входил в круг приближённых короля Вальдара. И Делберт сразу же открыто занял позицию моего союзника. А с другой стороны не даёт мне покоя тот случай, когда Синн был в Цитадели Ковена и не смог услышать мой зов. Он тогда довольно быстро нашёл виновного, одного из сильнейших менталистов среди старейшин, но ведь это всё могло произойти и с попустительства главы Ковена. А ведь среди заговорщиков много магов, и это совершенно очевидно.
Дальше мой взгляд останавливается на Вайерде Биарнэ, главнокомандующем армии Эббона. Мне он изначально показался весьма прямолинейным. Эдаким настоящим воякой. Резким, во многом непримиримым, и оттого раздражающим. Но, казалось бы, понятным и блюдущим законы чести. От такого не ждёшь подвоха. Может ли это быть искусной игрой? Против этого говорит тот факт, что от заговорщиков пострадал его младший сын Неис, а старший, один из моих лучших друзей Морт, тоже постоянно подвергается опасности, как тот, кто находится рядом со мной. Но мне ли не знать, какую цену может иметь отцовская любовь? Король Вальдар своего сына никогда особо не щадил.