— Где мы? — спросил, озираясь, Гарион. Бэйрек, кашлянув, вытер лицо.
— Довольно далеко от шатров. Мне не так-то скоро удалось догнать тех двоих, которые пытались похитить тебя.
— Что с ними? — почти ничего не соображая, прошептал Гарион.
— Мертвы. Ты можешь встать?
— Не знаю.
Гарион попытался приподняться, но голова закружилась, волна дурноты поднялась откуда-то из желудка.
— Неважно. Я тебя понесу, — пообещал Бэйрек уже обычным, хотя и мрачным тоном. С соседнего дерева раздался крик совы, призрачно-белая птица полетела вперёд, как бы показывая дорогу. Бэйрек поднял Гариона; тот изо всех сил старался сдержать тошноту.
Наконец они добрались до поляны, где по-прежнему горел костёр.
— Всё в порядке? — спросила тётя Пол, поднимая глаза от руки Дерника, которую в этот момент бинтовала.
— Всего лишь шишка на голове, — отозвался Бэйрек, опуская Гариона. — Вы отогнали их? — жёстко, почти грубо спросил он.
— Тех, кто ещё мог бежать, — отозвался Силк: в голосе звенело возбуждение, узкие глазки блестели. — Остальные — вон там.
Он показал на неподвижные тела, всё ещё лежащие почти рядом с костром.
На поляне появился Леллдорин, оглядываясь через плечо и держа лук наготове. Он задыхался, лицо побледнело, руки тряслись.
— С тобой ничего не случилось? — спросил юный аренд, завидя Гариона.
Тот кивнул, осторожно дотрагиваясь до опухоли за ухом.
— Я пытался найти тех, кто взял тебя в плен, — пояснил Леллдорин, — но они успели убежать. Там в лесу какое-то огромное животное. Я слышал его рёв, когда искал тебя, — ужасные звуки.
— Зверь убежал, — бесстрастно объявил Бэйрек.
— Что это с тобой? — удивился Силк.
— Ничего, — коротко буркнул великан.
— Кто были эти люди? — полюбопытствовал Гарион.
— Скорее всего, грабители, — решил Силк, убирая клинок. — Одно из преимуществ государства, которое держит людей в рабстве. Рабам в конце концов надоедает такая жизнь, и они удирают в лес поискать богатства и приключений.
— Ты говоришь совсем как Гарион, — возразил Леллдорин. — Неужели вы не можете понять, что рабство у нас — часть естественного порядка вещей. Крестьяне не могут сами позаботиться о себе, поэтому те, кто выше их по рождению, берут тяжёлую ответственность на свои плечи.
— Ну конечно, ещё бы! — съехидничал Силк. — Им, естественно, не так хорошо живётся, как вашим свиньям, и крыша над головой не столь роскошная, как у собак, но забота ваша несомненна!
— Хватит, Силк, — холодно остановила тётя Пол. — Давайте не будем ссориться!
Она завязала последний узел на руке Дерника и, подойдя к Гариону, слегка коснулась пальцами шишки.
Тот сморщился.
— Вряд ли это серьёзно, — заметила она.
— Но очень болит, — пожаловался тот.
— Конечно, дорогой, — спокойно ответила тётя, намочила платок в холодной воде и приложила к ушибленному месту. — Пора бы уже научиться оберегать голову, Гарион.
Если будешь продолжать и дальше подвергать её всяким неприятностям, мозги расплавятся.
Гарион уже хотел ответить что-то, но в эту минуту в круг света вступили Волк и Хеттар.
— Они всё ещё бегут! — объявил последний. Стальные диски на куртке из конской шкуры отливали красным; сабля была в крови.
— Да, это им прекрасно удаётся, — согласился Волк. — Все живы?
— Шишки и синяки, но в остальном ничего страшного. Могло быть и хуже, — кивнула тётя Пол.
— Не стоит беспокоиться о том, что могло быть.
— Не нужно ли избавиться от этих? — проворчал Бэйрек, показывая на распластанные тела.
— Давайте похороним трупы, — предложил Дерник слегка дрожащим голосом.
Лицо его было очень бледным.
— Слишком много чести, — резко ответил Бэйрек. — Пусть их приятели вернутся и позаботятся о церемониях, если пожелают.
— Но порядочные люди так не поступают, — настаивал кузнец.
— Обойдутся! — пожал плечами Бэйрек. Господин Волк перевернул один из трупов и внимательно посмотрел в лицо мертвеца.
— Похож на обычного арендийского бандита, — хмыкнул он. — Хотя трудно сказать наверняка.
Леллдорин собирал стрелы, осторожно вытягивая их из тел.
— Давай уберём их подальше, — предложил Хеттару Бэйрек. — Надоело смотреть на всё это.
Дерник отвернулся, но Гарион успел заметить слёзы в его глазах.
— Больно, Дерник? — сочувственно спросил юноша, садясь на бревно рядом с другом.
— Я убил одного из этих людей, Гарион, — по-прежнему дрожащим голосом ответил кузнец. — Ударил топором в лицо. Он завопил, а его кровь залила меня всего. Потом он упал и бился в судорогах на земле, пока не умер.
— У тебя не было выбора, Дерник, — утешал Гарион, — ведь они пытались убить нас.
— Никогда раньше не мог ударить человека, — продолжал, как бы не слыша, Дерник, слёзы ручьём лились по щекам. — Он так долго мучился — ужасно долго…
— Почему бы тебе не попытаться уснуть, Гарион? — вмешалась тётя Пол, не сводя глаз с залитого слезами лица Дерника.
Гарион, мгновенно всё поняв, поднялся.
— Спокойной ночи, Дерник, — прошептал он и побрёл к шатрам, но по дороге оглянулся.
Тётя Пол села рядом с кузнецом и что-то тихо говорила ему, нежно обняв рукой за плечи.
Глава 5
Огонь догорал, только крохотные оранжевые искорки мелькали в чёрном пепле; мокрый лес молчаливо сторожил шатры. Гарион изо всех сил старался уснуть, несмотря на пульсирующую боль в голове. Наконец, уже после полуночи, сдался, вылез из-под одеяла и направился на поиски тёти Пол.
Круглая жёлтая луна поднялась над серебристым туманом, таинственно переливавшимся в её холодном свете.
Самый воздух, казалось, тоже мерцал, окутывая Гариона неземным сиянием. Осторожно пробравшись через молчаливый лагерь, он поскрёбся у занавески, прикрывающей вход в шатёр, и прошептал:
— Тётя Пол… Тётя Пол, — повторил он чуть погромче, — это я, Гарион.
Можно войти?
Так ничего не услышав, Гарион потихоньку приподнял занавеску и заглянул внутрь. Никого.
Озадаченный и немного встревоженный, он обернулся и оглядел поляну.
Недалеко от стреноженных лошадей стоял на страже Хеттар. Хищное лицо повёрнуто в сторону туманного леса, плащ плотно запахнут. Чуть поколебавшись, Гарион, неслышно ступая, зашёл за шатры и начал пробираться через деревья и прозрачный светящийся туман к ручью, решив, что, если смочить больную голову ледяной водой, станет легче.
Отойдя примерно ярдов на пятьдесят от шатров, он уловил какое-то слабое движение впереди и остановился.
Огромный серый волк появился из мутной мглы и встал в центре маленькой полянки среди деревьев. Гарион, затаив дыхание, едва успел спрятаться за большим узловатым дубом. Волк уселся на влажные листья, будто ожидая чего-то. В призрачном лунном свете Гарион увидел, что холка и плечи зверя отливают серебром, а морда совсем седая, но возраст, казалось, только облагородил животное: волк выступал с невероятным достоинством, а в жёлтых глазах светились спокойствие и мудрость.
Гарион боялся шевельнуться, зная, что острый слух волка тут же уловит малейший шум, но не только поэтому. Голова после удара казалась странно лёгкой, а никогда не виданное ранее сверкание пронизанного лунным светом тумана делало всё происходящее каким-то нереальным. Гарион неожиданно обнаружил, что старается даже не дышать.
Большая снежно-белая сова плавно вымахнула на открытое пространство среди деревьев, едва взмахивая призрачными крыльями, подлетела к низкой ветке и уселась на ней, глядя немигающими глазами на волка. Тот отвечал ей таким же спокойным взглядом. И тут, хотя погода была абсолютно безветренной, сверкающие нити тумана внезапно зашевелились, словно подхваченные вихрем, а фигуры волка и совы на миг стали неясными, неразличимыми. Когда вновь посветлело, Гарион увидел стоящего посередине поляны господина Волка, а чуть повыше на сучке невозмутимо восседала тётя Пол в неизменном сером платье.
— Давно уж, Полгара, мы с тобой не охотились, — заметил старик.
— Давно, отец, — согласилась она, поднимая руки и пропуская сквозь пальцы тяжёлые тёмные пряди волос. — Я почти уже забыла, как это бывает.
И, вздрогнув от какого-то странного удовольствия, прошептала:
— Прекрасная ночь для охоты.
— Слишком сырая, — возразил он, тряхнув ногой.
— Но небо над деревьями совсем ясное, а звёзды большие и ярко светят.
Хорошо летать в такую ночь.
— Рад, что получила удовольствие. Случайно Не помнишь, что тебе нужно было сделать?
— Не ехидничай, отец.
— Всё же?
— Поблизости никого, кроме арендов, да и те, кажется, спят.
— Уверена?
— Конечно. На пять лиг в любом направлении ни одного гролима. А ты нашёл, кого искал?
— Это было совсем не трудно, — ответил Волк. — Остановились в пещере, в трёх лигах отсюда. Один умер по пути туда, а ещё двое, возможно, не доживут до утра. Остальным, кажется, немного не понравилось, как обернулись дела сегодня утром.
— Представляю себе. Ты подобрался достаточно близко, чтобы услышать их беседу?
Волк кивнул:
— В одной из соседних деревень есть человек, который следит за дорогой и доносит им, если путешественник достаточно богат, чтобы попытаться ограбить его.
— Значит, это всего-навсего обычные разбойники?
— Не совсем. Они ждали именно нас. Кто-то описал во всех подробностях, как мы выглядим.
— Думаю, неплохо бы потолковать с этим осведомителем, — мрачно заметила Полгара, неприятно красноречиво сгибая и разгибая пальцы жестом хищника, предвкушающего поживу.
— Не стоит тратить время на подобные пустяки, — возразил Волк, задумчиво почёсывая бороду. — Всё, что он расскажет, — как Мерг дал много золота. Гролимы не утруждают себя объяснениями со всякими наёмниками.
— Всё равно не мешало бы встретиться с ним, отец, — настаивала она. — Нельзя же, чтобы кто-то крался за нашими спинами, пытаясь подкупить каждого бродягу в Арендии!
— Послезавтра ему уже некому будет платить, — ответил Волк с коротким смешком. — Приятели решили заманить его в лес завтра утром и там перерезать горло… не говоря уже о пытках перед смертью.