— Позволь мне сначала расправиться с этой нечистью, старый друг! — весело ответил он, вновь опуская забрало, и бросился в погоню за олгротами.
— Хеттар! — заорал Бэйрек на ходу. Олгар молча кивнул; оба, подбежав к лошадям, вскочили в сёдла и помчались на помощь незнакомцу.
— Смотрю, твой друг выказывает поразительное отсутствие здравого смысла, — заметил Силк господину Волку, вытирая с лица дождевые капли. — Эти создания в любую минуту ринутся на него.
— Ему, возможно, и в голову не пришло подумать об опасности, — отозвался Волк. — Мимбрат, что поделать! Все они убеждены в собственной неуязвимости!
Битва в лесу, казалось, продолжалась уже довольно долго: то и дело раздавались вопли, звенящие удары, крики ужаса олгротов. Потом Хеттар, Бэйрек и незнакомый рыцарь выехали из чаши и галопом поскакали к холму. Добравшись до вершины, рыцарь спешился.
— Прекрасная встреча, дружище, — прогудел он, — и приятели твои — люди резвые.
Латы отливали тусклым серебром в дождевых потоках.
— Очень рад, что смогли развлечь тебя, — сухо отозвался Волк.
— Я всё ещё слышу их, — заметил Дерник. — По-моему, олгроты бегут, не останавливаясь.
— Трусость этих мерзавцев лишила нас возможности приятно провести время, — вздохнул рыцарь, с сожалением кладя палаш в ножны и снимая шлем.
— Все мы должны чем-то жертвовать, — вмешался Силк, растягивая слова.
— Как верно сказано, — кивнул рыцарь. — Вижу, что человек ты искусный в философии и риторике, — продолжал он, стряхивая воду с белого плюмажа шлема.
— Простите меня, — объявил Волк. — Это Мендореллен, барон Во Мендор. Он едет с нами. Мендореллен, это принц Келдар из королевского дома Драснии и Бэйрек, граф Трелхеймский, кузен короля чиреков Энхега. Вон тот — Хеттар, сын Чо-Хэга, главного вождя вождей племён в Олгарии. Чуть дальше стоит самый практичный из нас человек — кузнец Дерник из Сендарии, а мальчик рядом с ним — Гарион, мой внук, в сотом поколении.
Мендореллен низко поклонился каждому в отдельности.
— Приветствую вас, товарищи мои по скитаниям, — объявил он громовым басом.
— Приключение наше началось весьма странно. Умоляю, откройте, кто эта дама, красота которой ослепляет глаза мои?
— Прекрасная речь, сэр рыцарь, — ответила тётя Пол, заливисто рассмеявшись и почти бессознательно поправляя волосы. — Думаю, наш новый компаньон мне понравится.
— Легендарная леди Полгара? — осведомился Мендореллен. — Величайший день!
Жизнь моя достигла зенита сегодня!
Изысканный поклон был слегка подпорчен скрипом лат.
— Наш раненый друг — Леллдорин, сын барона Уилдентора, — продолжал Волк, — должно быть, ты о нём слышал.
Лицо Мендореллена слегка потемнело.
— Совершенно верно. Слухи, к сожалению, не стоят на месте, а бегут впереди человека, подобно лающим собакам. Говорят, этот Леллдорин из Уилдентора поднял гнусный мятеж против короны.
— Это теперь не имеет значения, — покачал головой Волк. — Дело, собравшее здесь нас, гораздо серьёзнее всех мятежей на свете. Так что придётся забыть об этом.
— Пусть будет всё, как ты сказал, о благородный Белгарат, — немедленно объявил Мендореллен, по-прежнему не сводя глаз с лежавшего без сознания Леллдорина.
— Дедушка, — позвал Гарион, показывая на внезапно появившегося на вершине всадника на чёрной лошади, одетого в чёрное. Он тут же откинул капюшон, обнажив стальную маску, отлитую в форме лица, одновременно странно притягательного и отталкивающего. Знакомый голос в душе объяснил Гариону, что в появлении этого незнакомца крылось нечто важное, то, что необходимо немедленно вспомнить. Юноша напряг память, но безуспешно: мысли, казалось, расплывались.
— Брось свои поиски, Белгарат, — прозвучал глухой голос из-под маски.
— Ты слишком хорошо знаешь меня, Чемдар, чтобы требовать подобного, — спокойно ответил Волк, явно узнав всадника. — Эта детская глупость с олгротами — твоя идея?
— Ты слишком хорошо знаешь меня, чтобы подумать подобное, — пренебрежительно отмахнулся незнакомец в тон Волку. — Когда я поднимусь против тебя, можешь ожидать гораздо более серьёзных вещей. А пока… для того, чтобы вас задержать, наёмников хватит. Только этого нам и надо. Как только Зидар доставит Крэг Яску моему хозяину, попытайся, если хочешь, испытать свою силу против мощи и воли Торака.
— Значит, ты на побегушках у Зидара? — спросил Волк.
— Я людям не служу, — уничтожающе-презрительно ответил тёмный человек.
Конь и всадник казались вполне реальными, живыми, как и все, стоящие на вершине холма, но, как ни странно, Гарион мог видеть, что прозрачная пелена дождя проходит прямо сквозь них, падая на землю под лошадью.
— Почему же тогда ты здесь, Чемдар? — прищурился Волк.
— Назовём это любопытством, Белгарат. Хотел видеть собственными глазами, как тебе удалась попытка осуществить Пророчество в наши дни.
Мрачный призрак оглядел присутствующих.
— Неглупо, — признал он нехотя, с нотками уважения в голосе. — Где ты их нашёл?
— Их не нужно было искать, Чемдар. Эти люди всегда были наготове. Если любая часть Пророчества верна, значит, и всё Пророчество исполнится, не так ли?
Это не выдумка, поверь. Каждый шёл ко мне через множество поколений, дольше, чем можешь представить себе.
Незнакомец с почти змеиным шипением втянул в лёгкие воздух.
— Ничего ещё не кончено, Старый Волк.
— Кончится, Чемдар, — уверенно ответил Волк. — Я уже обо всём позаботился.
— Кто из вас будет жить дважды? — спросил Чемдар. Волк холодно улыбнулся, но промолчал.
— Привет тебе, моя королева, — издевательски поклонился незнакомец тёте Пол.
— Вежливость гролимов подобна стуже в весенний день, — ответила та, окидывая его ледяным взглядом. — Я не твоя королева, Чемдар.
— Так будешь ею, Полгара. Мой хозяин сказал, что ты станешь его женой, когда он возвратится в своё королевство. Получишь власть над всем миром.
— Это поставит тебя в невыгодное положение, не так ли, Чемдар? Если я стану твоей королевой, ты должен бояться разгневать меня, верно?
— Но я всегда могу обойти тебя, Полгара, а как только ты выйдешь замуж за Торака, во всём покоришься его воле. Уверен, тогда все старые обиды и распри забудутся.
— Думаю, с нас хватит, Чемдар, — вмешался господин Волк. — Твои речи начинают утомлять меня. Можешь получить обратно свою тень!
Он взмахнул рукой, словно отгоняя назойливую муху.
— Иди!
И снова Гарион почувствовал странный толчок и прежний рёв в ушах. Всадник исчез.
— Ты ведь не уничтожил его? — ошеломлённо охнул Силк.
— Нет, что ты. Это всего-навсего иллюзия. Детский фокус, так восхищающий гролимов. Тень можно перенести на любое расстояние, если кто-то пожелает взять на себя этот труд. А я всего-навсего отослал эту тень к хозяину.
И внезапно ухмыльнулся, ехидно скривив губы:
— Конечно, я выбрал окольный маршрут. Боюсь, путешествие займёт несколько дней. Ему это вреда не причинит, но чувствовать себя будет довольно неприятно, а главное, привлечёт всеобщее внимание.
— Да, невесёлая перспектива, — согласился Мендореллен. — А кому же принадлежит столь невежливая тень?
— Чемдару, — ответила тётя Пол, возвращаясь к израненному Леллдорину. — Одному из верховных жрецов гролимов. Мы с отцом встречались с ним раньше.
— По-моему, нам лучше убраться отсюда, — решил Волк. — Как скоро Леллдорин сможет сесть в седло?
— Не раньше чем через неделю. И то вряд ли, — откликнулась тётя Пол.
— Об этом не может быть и речи. Оставаться здесь нельзя.
— Он не может ехать верхом, — твёрдо повторила она.
— Можно сделать что-то вроде носилок, — предложил Дерник. — Перекинем их на спины двух лошадей. Так мы не причиним ему вреда.
— Ну как, Пол? — нахмурился Волк.
— Думаю, Дерник прав, — ответила она не очень решительно.
— Тогда за работу. Нас здесь отовсюду видно. Нужно уходить.
Дерник кивнул и отправился за верёвкой, чтобы сделать носилки.
Глава 7
Сэр Мендореллен, барон Во Мендор, мужчина ростом чуть выше среднего, с чёрными вьющимися волосами и тёмно-синими глазами, обладал зычным голосом, которым привык громогласно изрекать собственное мнение. Гариону он не понравился. Ошеломляющая самоуверенность, эгоизм в столь первозданном виде, что казался почти трогательным, — всё это подтверждало мрачные рассказы Леллдорина о мимбратах, а изысканная почтительность Мендореллена по отношению к тёте Пол казалась Гариону переходящей границы обычной вежливости. Положение ухудшалось тем, что тётя Пол, по-видимому, с большой охотой выслушивала любезности рыцаря.
По мере того как путешественники под непрерывным дождём оставляли за собой всё больше лиг, Гарион с удовлетворением заметил, что друзья разделяют его мнение. Выражение лица Бэйрека говорило само за себя, брови Силка насмешливо поднимались при каждом новом заявлении рыцаря, а Дерник всё больше хмурился.
Гариону, однако, было некогда разбираться в своих чувствах к мимбрату.
Приходилось ехать рядом с носилками, на которых в горячечном бреду метался Леллдорин: яд олгрота по-прежнему бродил в его крови. Гарион то и дело бросал встревоженные взгляды на тётю Пол, а во время самых тяжёлых припадков беспомощно держал друга за руку, не в силах придумать, как бы облегчить боль.
— Переноси своё несчастье с достоинством, добрый юноша, — жизнерадостно наставлял Мендореллен раненого после особенно страшного припадка, оставившего его совсем без сил. — Боль эта — всего-навсего иллюзия, и разум вполне может справиться с ней… если пожелаешь, конечно.
— Именно такого утешения я и ожидал от мимбрата, — прошипел Леллдорин сквозь стиснутые зубы. — Думаю, тебе лучше ехать подальше от меня. Твои высказывания пахнут так же дурно, как и ржавые доспехи.
Щёки Мендореллена чуть покраснели.
— Жестокий яд, бурлящий в жилах нашего искалеченного друга, лишил его, по всей видимости, не только здравого смысла, но и простой вежливости, — холодно заметил он.