— Я ему уши оборву! Три года — ни словечка, а теперь он, видишь ли, рад! Мы только и знали, что живой, но где и в каком виде — один Торк знает! А он, выходит, прохлаждался все это время и даже весточку не соизволил прислать!
— Малыш…
Белка в последний раз возмущенно выдохнула, но перестала пытаться толкнуть высокопоставленного эльфа ногой. Элиар, в свою очередь, совсем сконфузился, потому что действительно забылся от неожиданности и проговорился, а его спутники стали выглядеть совсем жалко.
— Ладно, пусти, — буркнула Белка. — Позже его прибью, а пока пусть объяснит мне, по какой причине он так долго молчал. И клянусь, если эта причина меня не устроит, он сильно пожалеет, что вообще высунул нос из своего дурацкого леса!
— Прости, — повторил Элиар, с виноватой улыбкой разводя руками. — Я сам не ожидал, что так получится, и как раз начал объяснять твоему… Бел, я клянусь, что даже в мыслях не имел заставлять вас беспокоиться! Даже голубей почтовых отправлял, чтобы вы знали, что меня не будет. И в прошлом году, и в позапрошлом, и даже в этом уже трижды. Хотел выбраться сам, но столько дел навалилось… я думал, даже сейчас не смогу, да повезло наконец удрать. Но погодите… вы что же… так ничего и не получили?
На озадаченный взгляд сородича Таррэн вопросительно поднял бровь.
— Как ты сказал: голубей отправлял? В пределы?
Элиар непонимающе моргнул.
— Ну да. Просто так письмо не напишешь — мне ж теперь по статусу не положено с вами дела иметь. Особенно с тобой, остроухий. Официально Светлый лес отношений с Темным не поддерживает. И с пределами — тоже. А что не так? Разве они не добрались? Я ж с запасом посылал, по паре штук сразу, и магией их навел, чтобы мимо заставы не промахнулись.
— Болван! — громко фыркнула Гончая, а Шранк согласно кивнул. — Ты бы их еще зажарил заранее и специями посыпал, чтобы нашим ястребам было сподручнее перехватывать. Думаешь, на ту сторону хоть одна птица с магической меткой перелетит?
— А разве нет?
— Точно, дурак, — убежденно покачала головой Белка. — Нет чтобы гонца отправить, так он голубями решил отделаться. Да еще небось через Тропу смертников их пускал?
— Ну… да, — растерялся Элиар. — Вы же говорили, что только там есть возможность пройти незаметно.
Таррэн хмыкнул.
— А про заклятие остановленного времени ты, конечно, не подумал?
— Ну все, — выдохнула Белка. — Я его сейчас прибью!
— М-да, — закашлялся воевода при виде ошарашенной физиономии светлого. — Боюсь, это безнадежно: раз уж он за двадцать лет забыл, каково там, значит, счастливо жил все это время. А его птички еще лет двести будут висеть в воздухе, предупреждая других дураков, куда не надо соваться. Если, конечно, их еще не сожрали.
Белка укоризненно покачала головой.
— Ох, Элиар… кажется, должность плохо повлияла на твои мозги. Двадцать лет назад ты еще не был таким бестолковым. Ты же маг. Честное слово, я разочарован. Ну неужели ты не мог хоть разок показаться девочкам на глаза и чмокнуть каждую в щечку? Знаешь, как они тебя ждали, подлец? Знаешь хоть, дурень несчастный, на какие жертвы мы ради тебя пошли? Ей-богу, Траш тебя живьем съест, когда пронюхает, что ты сидишь тут — живой и здоровый. И я ее отговаривать не стану, так и знай!
— Вы что, и их?.. С собой?.. — вдруг отшатнулся светлый, с ужасом уставившись на давних друзей.
Белка сухо кивнула.
— Сам знаешь, насколько мы тесно связаны.
— Вы сумасшедшие, — дрогнувшим голосом подтвердил Элиар. — Причем все вместе, всей своей стаей, исключая только…
— Умолкни, — грубо оборвал его Таррэн. — Какого Торка ты вообще забыл в Стиллосе, если должен сидеть в своем лесу и тихо сопеть над ухом дядюшки? Да еще в такой компании, как двое селльрилов?[5]
— К темным едем, — моментально помрачнел Элиар. — Нам приглашение недавно пришло. Сам понимаешь, неофициальное, потому что Темный лес до сих пор не поддерживает с нами дружеских отношений. Но владыка Тирриниэль намекнул, что хотел бы встретиться, вот дядя и обязал меня выяснить, в чем тут дело. Нам даже портал выделили до границы Темного леса. Завтра планировал использовать, а тут вы на мою голову свалились.
Белка переглянулась с Таррэном и Шранком.
— Когда пришло послание? — отрывисто спросил Таррэн, у которого внутри снова шевельнулось смутное беспокойство.
— Пять дней назад.
— Стиль?
— Все как обычно: ровно, вежливо и запутанно.
— Дату указали, к которой ждут?
— Да. Через три дня истекает срок приглашения. Почему ты… — Светлый вдруг осекся, запоздало задавшись закономерным вопросом. — Эй! А вас-то каким ветром сюда занесло?
Гончая поджала губы.
— Кажется, дела там неважные. Тирриниэль не стал бы их торопить, если бы не был уверен.
— В чем? — нахмурился Элиар, но она не обратила внимания: повернувшись к благоверному, осторожно коснулась его плеча.
— Думаю, он слегка не рассчитал сроки. Или потерял надежду, если, конечно, не произошло что-то такое, что истощило его намного быстрее.
Таррэн прикрыл глаза.
— Проклятье…
— Нам надо поторопиться, — кивнула Белка. — Эл, на сколько душ рассчитан твой портал?
— Ну… человек десять могу гарантировать. Если будет еще маг в помощниках, то побольше проведем, но пятнадцать — это максимум.
— За раз?
— Конечно. Он и рассчитан на один раз, потому такой мощный.
Гончая неуловимо нахмурилась, о чем-то напряженно размышляя.
— Белик, в чем дело? — вконец встревожился светлый.
— Мой лорд? — забеспокоились и темные, но Гончая вдруг решительно тряхнула головой.
— Так. Элиар, нам понадобится твой портал. Отсылай своих приятелей обратно — нам их услуги больше не понадобятся, да и рисковать двумя лишними жизнями я не хочу. Все остальные идут с тобой и не позднее чем завтрашним утром перебираются к Темному лесу. Таррэн, насколько у вас хорошо с патрулями?
— Полагаю, минут через пять нас обнаружат. Что ты хочешь сделать?
— Хочу протащить через портал всю нашу компанию.
— Зачем? — непонимающе поднял глаза Элиар.
— Затем, что нам туда тоже надо позарез — Таррэну зов пришел три недели назад. А значит, нам больше некогда расслабляться — придется поджимать хвосты и бежать быстрее ветра, чтобы не опоздать.
— Белик, ты о чем говоришь?!
— Об Уходе, — тихо обронил Таррэн, и в «Золотой подкове» воцарилась недобрая тишина.
ГЛАВА 14
К опочивальне владыки Иттираэль почти бежал — амулет-накопитель, служивший хранителю путеводной ниточкой и заодно сигнализирующий о состоянии повелителя, последние несколько минут стал подавать весьма странные знаки. Странные настолько, что в первый миг маг даже не поверил: создавалось впечатление, что владыка Тирриниэль подключен к мощнейшему источнику и восполняет истощенный резерв умопомрачительными темпами. Крохотная звездочка амулета в его левом ухе мелко вибрировала от проходящей через нее силы, будто не была изготовлена из небесного металла. Она должна была выдержать даже в том случае, если владыка решился бы высвободить «Огонь жизни» или произнес бы слова посмертного проклятия, желая прекратить свои мучения. Но царственный эльф явно был жив, причем с каждой минутой чувствовал себя все лучше, тогда как амулет заметно нагрелся и, казалось, вот-вот рассыплется на части.
Иттираэль совершенно не представлял, что могло довести его лучший артефакт до такого плачевного состояния. Он раз за разом перебирал в уме возможные причины, но, сколько ни старался, не находил ответа. Это обстоятельство так сильно раздражало хранителя, что встретившиеся ему на пути эльфы, спешащие в чертоги на доносящийся оттуда шум, шарахались прочь, если горящий взгляд Нетопыря останавливался на ком-либо из них хотя бы на мгновение.
Влетев в покои повелителя, Иттираэль ошарашенно остановился, не узнавая обстановку и силясь хоть что-то разглядеть в огромном полупустом помещении, в котором до сих пор клубился дымок и витал мерзкий запах гари. Как выяснилось чуть позже, смежные комнаты, которых вокруг спальни владыки когда-то насчитывалось около десятка, теперь куда-то исчезли. Все сразу. При этом перегородки между ними тоже испарились, оставив после себя лишь проплешины на полу, кучки дымящейся золы, хлопья витающего в воздухе пепла и стойкий запах гари, от которого воротило с души. Дорогие ткани, драпирующие стены изнутри, тоже безвозвратно сгинули. От мебели остались только воспоминания. Хотя, если присмотреться, в паре обугленных кусков дерева еще можно было распознать несколько изысканно отделанных шкафов и кушеток. А посреди всего этого безобразия потерянно и как-то жалко переглядывался личный десяток владыки, среди которого каким-то чудом затесался Тартис — тоже слегка потрепанный, озадаченный, но вполне живой.
Хранитель в одно мгновение оценил масштаб разрушений и почувствовал нехороший холодок между лопатками: чтобы натворить такое, ему пришлось бы выложиться полностью. Опустошить все свои амулеты, воззвать к родовому ясеню, после чего обессиленно сползти по стенке и пару недель колдовать исключительно в мечтах. А неведомый вредитель, кажется, не пострадал. По крайней мере, его обгоревшие останки не валялись у дверей в опочивальню повелителя. Гм, вернее, на том месте, где когда-то находились двери, поскольку в настоящий момент на месте входа зиял развороченной все тем же пламенем проем. Иттираэль мысленно выругался и, подозревая худшее, поспешно шагнул вперед.
Владыка Тирриниэль по-прежнему находился на высоком ложе, убранном в традиционных белых тонах. Он все еще был бледен, но уже не мертвенно, как накануне, а скорее выглядел выздоравливающим после тяжелой болезни. Черты лица его смягчились, разгладились. Тонкие брови вернули благородную черноту, длинные волосы оставались посеребренными сединой, но не висели клоками, как у стариков, а падали на сильные плечи красивыми волнами, придавая царственному облику владыки еще больше величия. Веки повелителя были прикрыты, но Иттираэль заметил, как горят внутренним светом его глаза. Не нужно даже на ауру смотреть — жалобно мигающий амулет красноречиво говорил: его бессмертный владелец снова вырвал у Ледяной богини небольшую отсрочку.