Линнувиэль вздрогнул одновременно с Таррэном и Аттарисом. Замедленно поднял взгляд. Нашел в толпе старшего брата. Затем обернулся на бледного до синевы повелителя и… снял с его левой руки родовой перстень. На всякий случай, чтобы никто не причинил владыке вред.
— Да, — безжизненно уронил он в пустоту. — Думаю, я тебя понял.
Белка, знаком отогнав своих кошек подальше, с легкой усмешкой взглянула на Иттираэля.
— А ты?
— Что? — насторожился маг.
— Ты-то хоть чему-то научился за свои девятьсот лет?
— Например?
— Например… — она плавно сдвинулась в сторону, исподлобья изучая его лицо, — тому, что не стоит недооценивать противника, даже если он мал ростом или не достиг совершеннолетия. Тому, что планы не всегда реализуются так, как мы того хотим, и даже самые близкие люди порой не оправдывают наших ожиданий. Ты ведь маг, политик и стратег. Старший хранитель… как звучит, да? А ведь тебя хорошо знают и за пределами леса. У светлых, например. У тех же гномов. Причем о-о-очень давно.
— К чему ты клонишь?
— Просто хочу сказать, что даже лучшие из лучших порой совершают ошибки. Ты со мной согласен, эльф?
— Да. Идеальных планов не бывает, — настороженно отозвался Иттираэль, все еще не понимая, что от него хочет этот смертный.
— Зато все мы стремимся к совершенству, желаем достичь гораздо большего, чем имеем на данный момент. Одному хочется денег, другому нравится жена соседа, а кому-то нужна самая малость — всего лишь наш славный, чистый и почти беззащитный мир. Верно, Иттираэль?
Хранитель отступил к противоположной стене.
— Зачем мне весь мир?
— А сам как думаешь? — вкрадчиво спросила она, медленно обходя его по дуге. — Неужели не надоело все время быть на вторых ролях? Никогда не хотелось чего-то большего? Власти? Крови? Не хотелось испытать экстаза от чувства абсолютной вседозволенности? Неужто никогда не думал, что должность хранителя — не твой потолок?
У Иттираэля опасно похолодели глаза.
— О чем ты говоришь, человек?
— О тебе, эльф. А еще о том, что имеет смысл повнимательнее почитать хроники… особенно если замышляешь предательство.
ГЛАВА 22
В тронном зале на несколько томительно долгих мгновений стало оглушительно тихо. Казалось, пролети мимо какая-нибудь мошка, дрожание ее крылышек оглушило бы всех, кто сейчас вслушивался в воцарившуюся весьма недобрую тишину.
— Не понимаю, о чем ты, — наконец сухо уронил Иттираэль.
Вместо ответа четыре хмеры зашипели, неуловимо быстро скользнув к хозяйке, но Белка знаком велела им отойти — не для того она звала сюда стаю, чтобы тратить их силы на такую глупость, как собственная защита.
Карраш глухо заворчал, но послушно отошел к Таррэну, который без магии стал слишком уязвим. Следом за мимикром вокруг трона собрались остальные звери и, прикрыв бессмертных своими телами, бесшумно оскалились.
— Видишь ли, ушастый… — Белка задумчиво качнулась на носках. — Мне в последние годы не давал покоя один вопрос: откуда твой любимый ученичок смог узнать об изменении? Ведь ваши хроники неполны. В них нет детального описания кругов жизни, полного подчинения и Ухода, потому что кто-то давно подправил эти записи, дабы никто и никогда не узнал, над чем в свое время так старательно работал Изиар. Создается впечатление, что ваш ненормальный предок заранее позаботился о том, чтобы никто, кроме него, этих заклятий не понял. А он ведь планировал вернуться. Продумал все до мелочей. И лишь после того, как убедился, что сумел всех обмануть, ушел…
Иттираэль подобрался.
— Но знаешь, что самое любопытное? — так же спокойно продолжила Гончая, не делая попыток к нему приблизиться. — Изиар уже тогда понимал, что не сумеет вернуться без посторонней помощи. Поэтому придумал, как заставить вас приблизить его возвращение. Сделал так, чтобы и светлые, и темные, и даже гномы изо всех своих сил старались ради исполнения его планов. Столетиями забирал жизни своих потомков, почти девять эпох впитывал их магию. И планировал, набравшись сил, закончить то, что начал во время расовых войн…
— Он хотел стать богом, — неслышно уронил Линнувиэль, неверяще глядя на старшего брата.
— Хотел, — кивнула Гончая. — Но проблема в том, что в пределах Лиары это неосуществимо — в нашем мире слишком много магов, способных остановить одного спятившего темного. А идея Изиара была проста до безумия — вскрыть проходы между мирами и, пока мы возимся с потусторонними исчадиями, хватануть столько сил, сколько получится. Ведь максимум энергии выходит из тела лишь в момент смерти, а в то время эльфы гибли тысячами. Где, как не на поле битвы, искать абсолютную власть? Другой вопрос: каким именно Изиар планировал воплотиться, Тело-то за девять тысяч лет испарилось, а душонка в зеркале не больно-то способна повелевать. Да и не справиться ему было одному. Верно, Иттираэль?
Эльф угрюмо промолчал, поэтому Белка бодро закончила сама:
— Кому, как не старшему хранителю, было не знать об этом? Изиар, кстати, не дурак, потому что не один век ломал голову над этим вопросом. И нашел, между прочим, ответ!
— Изменение… — судорожно сглотнул Линнувиэль, чуть ли не с ужасом глядя на разглагольствующую Гончую.
— Точно, Линни. Изиару нужно было новое тело. Сильное, мощное, хорошо подготовленное к его возможностям. А где его взять? Правильно, найти подходящего младенца и потихоньку вселиться, как это делают самые обычные призраки. Проблема лишь в том, что у вас, любезные, рождается очень мало детей. И Изиар решил не полагаться на волю случая, а позаботиться о своем драгоценном теле. Он надумал создать его из подручного материала, изменив кого-нибудь из ваших женщин так, чтобы получить то, что нужно.
Белка грозно оглядела столпившихся эльфов, среди которых находилась Мирена, и выразительно оскалилась.
— Поначалу он думал использовать одну из ваших красавиц. Взять, как обычную заготовку, кое-что поправить — и готово: рожденный ею малыш стал бы идеальным вместилищем для извращенных изиаровских мозгов. Но увы, эльфийки оказались слишком хрупки для придуманных им рун и слишком редко рожали детей, чтобы Изиар продолжал и дальше свои эксперименты. Поэтому после серии сокрушительных неудач, из-за которых в роду Л’аэртэ перестали рождаться женщины, ему пришлось поумерить аппетиты. Ровно до тех пор, пока в его больную голову не пришла мысль о том, что матерью могла стать женщина не только его народа…
Тир с болью посмотрел на маленькую Гончую, и Белка, словно почувствовав, обернулась.
— Ты прав, мальчик: именно тогда были придуманы руны изменения. Потом они лишь шлифовались и подгонялись в надежде, что когда-нибудь в этом мире появится существо, способное их выдержать. Прости, малыш. На самом деле именно ты должен был стать тем, кого так сильно ждали Изиар и его потомок — Талларен илле Л’аэртэ. И те руны… боюсь, они были предназначены для того, чтобы Темный лес однажды заполучил тебя.
— Я…
— Да, — невесело кивнула Белка. — Однако после ухода Изиара о них забыли, ими долго не решались воспользоваться. Но на исходе девятой эпохи, когда восемь кругов из девяти были пройдены, а восемь жизней из девяти необходимых были отданы на откуп… Линни, не смотри так — твои предки отлично знали, для чего в правящем доме рождался младший сын… вот тогда и настало время для нового изменения. И именно тогда хранители вспомнили о той части хроник, которую никто, кроме них, не видел. Правда, Иттираэль? Ведь даже твой владыка не читал этих строк и не знал истинной причины того, зачем Талларен решился на эксперименты.
Древний маг быстро покосился на молодого лорда, который тоже стал понимать, что произошло. Все то, о чем Белка даже недоговорила. То, о чем он раньше не догадывался сам. Еще больше Таррэн вспомнил, воспользовавшись дремлющей памятью Лабиринта, и наконец с досадой посмотрел на прикусившего губу Тира. Кажется, мальчик знал об этом не меньше.
— Торково копыто! — пробормотал хозяин Серых пределов. — Как же я тебя упустил?
Тир болезненно дернул щекой.
— Проклятье… Малыш, я этого не хотел. По крайней мере, не так. Не здесь.
— Я знаю, — неслышно обронил юный маг. — И не в чем тебя не виню. Прости, что я не сказал.
Мелисса, незаметно подкравшись, уцепилась за руку Тирриниэля, но этого никто не заметил, кроме встрепенувшегося владыки. А она, увидев проблеск понимания в его глазах, выразительным жестом приложила пальчик к губам.
— Скажи-ка, Иттираэль, — тем временем улыбнулась Белка, — откуда об изменении узнал Талларен? Как он мог вычертить эти треклятые руны, если о них знали лишь вы, старшие? Он был твоим лучшим учеником. Он больше трехсот лет изучал вместе с тобой тексты хроник. Именно он заметил в них несоответствия, а потом пришел к тебе, чтобы разобраться. Может, ты подскажешь, каким образом он сумел найти полное описание ритуала? Откуда взял точный перечень нужных для этого рун? Как, наконец, сумел вынести из сокровищницы вашу копию хроник с тем, чтобы сравнить ее с копиями светлых и даже гномов? Наконец, как он мог это сделать без твоего ведома?! Может, у тебя есть ответы на мои вопросы? Или ты подскажешь нам, какого Торка твой ученик делал в Малой стороже в то время, когда должен был заниматься твоими любимыми текстами?!
Иттираэль едва заметно вздрогнул.
— Где?
— В стороже. В королевстве людей, куда он пришел непрошеным гостем и где мог быть уверенным, что даже твои ищейки его не выследят. Что вы не поделили с наследником престола? Когда он решил, что сумеет обойтись без тебя? Уж не добычу ли вы делили, предусмотрительный ты наш? И не для того ли первоначальный рисунок был слегка изменен, чтобы новые игрушки обрели другого хозяина?
— Откуда ты знаешь? — прошептал пораженный в самое сердце эльф.
— Может, тебе еще раз напомнить, что случилось сорок один год назад? Рассказать, кто убил наследника темного трона? Или, может, мечи его показать, чтобы получше дошло?
Иттираэль оторопело перевел взгляд на парные мечи, которые до сих пор торчали из стены. Неожиданно вспомнил, как умело она ими орудовала, и лоб его вдруг покрылся испариной. Эти клинки нельзя было не узнать — они специально ковались для будущего владыки. Закаленные в его крови и начиненные магией по самые рукояти. Той самой магией, которой он сам когда-то обучал наследника престола!