— Навались, ребята! — кричал он гвардейцам. — Еще немного, и мы сделаем этих паскуд!
— Отставить! — приказала Рива, глядя в тесные ряды куритаев, чьи лица были лишены всяких эмоций. На парапет за ними уже лезли вольные мечники. — Приготовьтесь, — кинула она гвардейцам и шагнула вперед, снимая с плеча ильмовый лук.
Спокойно прицелилась в одного из рабов, который стоял в каких-нибудь двенадцати футах. Пристрелила одного, затем второго. Куритаи лишь невозмутимо сомкнули строй, закрывая брешь. Она успела убить еще двоих, прежде чем один из рабов что-то рявкнул, и все они бросились на нее. Рива оставила лук и вынула из-за плеча меч. Гвардейцы ударили по куритаям.
Позже ей так и не удалось восстановить всю цепь событий. Она помнила свои прыжки и повороты, куритаев с перерубленными шеями, но в остальном все покрывал красный туман, в котором молниями сверкали лезвия мечей. Все закончилось с подходом алебардистов из дворцовой гвардии, они прикончили оставшихся рабов и сбросили вольных мечников со стены.
И вдруг она обнаружила, что все ее поздравляют, хлопают по спине, а она до того устала, что не в силах противиться всему этому. По счастью, Аркен утащил ее прочь от благодарных вояк. Рива с радостью обнаружила, что парнишка даже не ранен, хотя и бледен. Так бледнеют те, кому довелось впервые убить человека лицом к лицу.
Она задержалась при виде того самого гвардейского сержантика, он тряс за плечи вольного мечника. Воларец судорожно зажимал рукой рану на другой руке, повыше локтя — в ране белела кость.
— Где же твой кнут, падла? — орал сержант, втыкая в рану кинжал и проворачивая лезвие. Воларец завизжал. — Где кнут, а?
— Убей его, хватит! — приказала Рива. — Построить людей. Ночь еще не закончилась.
Атаки продолжались еще четыре часа — до тех пор пока первый проблеск зари не показался над рекой. Все новые и новые батальоны пересекали поток, чтобы попытать удачи. Все больше и больше трупов оставалось на земле после каждой попытки. Впрочем, защитникам эта ночь тоже далась нелегко. Арентес доложил, что они потеряли около трех сотен бойцов и еще две сотни были ранены. Но город устоял. Уцелевшие воларцы убрались в конце концов восвояси: варитаи — построившись в колонны и прикрывшись щитами, вольные мечники — в панике позабыв о дисциплине под градом стрел. При свете занимающегося дня потери воларцев от метких выстрелов заметно возросли…
Внимание Ривы привлекли возбужденные крики. Оказалось, что в реке нашли живого воларца — вольного мечника, судя по страху, с которым он смотрел на подходящую к нему Риву.
— Ну да, — сказала ему она. — Пришла эльвера.
Мужчина дико таращил глаза, оцепенев от ужаса и почти утратив рассудок. «Готов, отвоевался», — подумала она.
— Госпожа? — Лучник, вынув кинжал, вопросительно взглянул на Риву.
— Кто-нибудь в городе говорит по-воларски?
Достаточным знанием языка для общения с пленным обладала лишь Велисс, да и то ей приходилось писать. С помощью своих книг она перевела послание Ривы и заставила воларца затвердить его вслух. Возможно, отправить пергамент было бы проще, но Риве хотелось, чтобы остальные воларцы услышали страх в голосе товарища.
— У эльверы огромная сила, она убьет каждого, кто попытается проникнуть в город. Однако эльвера милостива. Ваши командиры отправляют вас на верную гибель в бессмысленных сражениях, тогда как сами сидят в безопасности в своих шатрах. Те, кто сложит оружие и покинет окрестности города, избежит гнева эльверы. Тех же, кто останется, ждет верная смерть.
— А он все это не переврет? — спросила у Велисс Рива, пока пленный, спотыкаясь под ее взглядом на каждом слове, бубнил послание.
— Насколько я могу судить, нет.
— Пусть прокричит это десять раз, а потом отпустите его, — приказала она Аркену. — Я — к дяде.
Они не пришли ни следующей ночью, ни после. Воларский лагерь жил обычной жизнью, не выказывая ни единого признака подготовки к очередному штурму. Если они и строили новые осадные башни, то делали это вне поля зрения защитников. Не пытаясь больше пересечь дамбу, воларцы занимались муштрой: видно было, как они отправляли конные патрули.
— Похоже, решили взять нас измором, — заключил Антеш.
— Вот трусливые ублюдки, — выругался Арентес. — Еще пара-тройка атак наподобие предыдущей, и мы бы принудили их отступить.
— Потому-то они и решили сменить тактику, — заметил владыка лучников и подошел к Риве. — Не помешает устроить вылазку, госпожа. Один или два рейда могут подтолкнуть их к еще одной опрометчивой атаке.
— Делайте как считаете нужным, — согласилась она. — Но пусть отряд будет небольшим и идут только добровольцы. Лучше всего — холостяки.
— Будет исполнено, госпожа.
Несколько дней прошло в рутине докучливых проверок, тренировок защитников ради поддержания формы, чтении отчетов Велисс о состоянии быстро тающих припасов.
— Только половина? — застонала Рива как-то вечером. — Не может быть!
— Испуганные люди едят больше, — ответила Велисс. — Весь скот уже забили. Теперь у нас остались только хлеб да солонина. Прости, любовь моя, но, если мы хотим пережить зиму, пайки придется урезать, причем не только гражданским, но и солдатам.
— Ты что, училась каллиграфии? — спросила Рива, вглядываясь в пергамент, исписанный аккуратным почерком советницы.
— Мой батюшка служил деревенским писарем. Он и меня учил, но, скажем так, особенности моей женской природы завели меня в Варинсхолд, так и не дав мне возможности получить достойную профессию.
— Он тебя бил, да? Поэтому ты сбежала?
— О Вера! — расхохоталась Велисс. — Разумеется, нет. Он в жизни никого пальцем не тронул, даже мою матушку, хотя уж кто-кто, а эта блудливая корова заслуживала хорошей трепки. Мой отец был добрым и скучным обывателем, он не интересовался ничем за околицей родной деревни. Я же хотела большего.
Лорд Мустор, дремавший в кресле перед камином, пошевелился и что-то пробормотал.
— В последние дни он постоянно спит, — сказала Велисс. — А когда просыпается, часами напролет несет что-то бессвязное о своем семействе.
Несмотря на насмешку, на лице советницы ясно читалась тревога — провозвестник надвигающегося горя. Риве захотелось взять ее за руку. Чтобы не поддаваться искушению, она поднялась из-за письменного стола.
— Возьми себе несколько бутылок вина, — сказала она, — остальное пусть раздадут народу. Может быть, нам удастся хоть как-то подсластить горькую пилюлю от урезанных пайков.
— Или спровоцировать пьяные потасовки на улицах.
— Значит, раздавайте понемногу. Псы Чтеца не появлялись больше?
— Нет. Старому хрычу, видимо, довольно его горячечных проповедей в соборе, туда стекаются целые толпы слушателей. Мне рассказывали, что его речи день ото дня становятся все бредовей и мрачнее. Мол, кара Отца обрушилась на нас, и так далее, и все такое прочее. Боюсь, если ситуация ухудшится еще больше, хлопот с ним не оберешься.
— Не было ли у дяди каких-нибудь идей, как ограничить власть этого старика?
— Владыка предпочитал действовать неспешно. Копил факты, собирал свидетельства о коррупции, выждал подходящего момента, чтобы воспользоваться ими в качестве рычага давления, а может быть, даже заменить нынешнего Чтеца более сговорчивым клириком. С твоим появлением у нас наконец-то появились какие-то зацепки.
— Для этого надо отыскать того священника.
— Именно так.
Рива подошла к окну, за которым видны были шпили-близнецы. «Но в городе его нет, — подумала она. — Иначе я бы его учуяла».
— Скажи своим наблюдателям, чтобы продолжали за ним приглядывать, — сказала она. — Пока это все.
Рано утром Риву разбудил Аркен, он тряс ее за плечо. В перерывах между дежурствами она приноровилась спать на диванчике в библиотеке, чтобы быть как можно ближе к дяде. Как выяснилось, нынешней ночью Велисс поступила так же. Женщина спала рядом, обняв Риву за талию и положив голову ей на плечо, так что ее темные, пахнущие земляникой кудри слегка касались лица девушки.
Избегая взгляда Аркена, Рива выпуталась из объятий Велисс и схватила оружие. Если сцена и показалась мальчишке подозрительной, он ничем этого не проявил.
— Что-то странное происходит на реке, — сказал он.
— Что это? — спросила Рива, всматриваясь в непонятные сооружения, установленные на палубах трех кораблей, которые бросили якорь у речного берега. Они прятались в утреннем тумане, висевшем над Железноводной, их массивные силуэты напоминали присевших на корточки уродливых великанов с покатыми «плечами» и короткими «руками». Лорд Арентес не ответил, продолжая мрачно глядеть на реку. Заговорил Антеш:
— Это катапульты, госпожа, стенобитные орудия. Такие огромные я вижу впервые в жизни.
Над водой разносилось эхо от выкрикиваемых команд, из белесой дымки у дальнего берега вынырнула длинная вереница лодок, груженных чем-то округлым и тяжелым.
— Там, в десяти милях отсюда, находится каменоломня, — задумчиво проговорил Антеш. — А каменоломню-то не сожжешь.
Он снял с плеча свой мощный лук, наложил стрелу и, натянув тетиву так, что оперение оказалось в добрых шести дюймах за ухом, выстрелил. Стрела дугой пролетела над рекой и упала в медленно текущую воду ярдах в десяти от ближайшего корабля.
— Ваша стрела не долетела, неужели их орудия смогут добросить камни? — удивился Арентес.
— Думаю, эти — смогут, — ответил Антеш, смерив взглядом расстояние от кораблей до стены. — Камни, видимо, будут падать где-то между привратной башней и западным бастионом. Если воларцы не дураки, они постараются наделать в стене побольше проломов.
— Надо убрать оттуда людей, — сказала Рива.
Арентес тут же отдал приказ, и защитники, которые тоже разглядывали невиданные орудия, потянулись к лестницам.
— Нам потребуется еще одна линия обороны за стеной, — вздохнул Антеш. — Придется разрушить несколько домов, чтобы создать для вр